Страница 708 из 1025 ПерваяПервая ... 208608658698706707708709710718758808 ... ПоследняяПоследняя
Показано с 7,071 по 7,080 из 10248

Тема: Интересное о Монголии

  1. #7071
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию Возвращаясь к теме ...

    Мы уже говорили с вами о деятельности русских военных инструкторов в Монголии (#4697, #4698, #4699). Сегодня ещё несколько строчек, о результатах их деятельности:

    Из "Списка русских военных инструкторов-офицеров в Монголии", подготовленного Военным министерством 8 декабря 1913 г., можно увидеть, что в указанный период на службе в Монголии пребывали полковник Надежный, подполковник Брауншвейг, есаул Васильев, гв. штабс-капитан Плюцинский, штабс-капитан Пото, штабс-капитан Крыжановский, капитан Натырбов, штабс-ротмистр Слевицкий, ротмистр Михайлов, ротмистр Панаев, подъесаул
    Кайзер, сотник Войлошников и поручик Крупинский. Они представляли самые различные воинские части, начиная с Генштаба, императорских и гвардейских полков и кончая теми, которые стояли на стратегически важных рубежах царской России, как Заамурский конный, Сибирский стрелковый полки и Забайкальские казачьи войска.

    Настоящий список подверждается монгольским документом-ходатайством Монгольского военного министерства Всеми Возведенному Богдо хану от 20 декабря 1913 г., где оно просило о награждении следующих лиц: полковника Надёжного, подполковника Брауншвейга, ротмистра Панаева, Михайлова, штабс-ротмистра Пото, Роговского, Слевицкого, подъесаула Войлошникова, Кайзера, капитана Натырбова,штабс-капитана Плюцинского, Крыжановского, поручика Крупенского - всего 14 чел. В документе названы ещё две фамилии — Роговский и Кониев. При этом, интересно заметить, что вместе с ними к награде были представлены начальник и некоторые лица из войск при Генконсульстве, сыновья ДСС советника И.Я. Коростовца и генерала-губернатора Иркутска. Что касается есаула А.Ф. Васильева*, то он был награждён прежде.

    Надо ещё включить сюда известных нам инструкторов, работавших в последующие годы — Е.И. Лопатина, П.М. Толпыгина, Абидуева, С.И. Снопко, И.И. Валова. Часто значится и имя Шушминович. Поэтому по имеющимся у нас материалам можно предложить,что в эти годы в монгольской бригаде в качестве инструкторов работало не более 20 чел. Вместе с этим требуется уточнить численность низших чинов, что на сегодняшнем этапе исследования не удаётся.

    Из русских инструкторов самое продолжительное время служили в Монголии есаул А.Ф. Васильев — бессменно 7 лет с 1912 по 1917 г. По документам видно, что в 1917 г. он находился уже на должности начальника русских инструкторов. Вторым за ним, по продолжительности службы в монгольской бригаде стоял капитан Натырбов (с 1913 по 1916 г.).

    Деятельность монгольской бригады.

    Как было отмечено ранее, в начале 1912 г., вблизи Урги, в местности Худжир-Булан открылась военная школа, выпускники которой должны были стать национальными кадрами вооружённых сил Монголии, построенной по европейскому образцу. Дело началось под руководством есаула А.Ф. Васильева с апреля месяца, и как гласит депеша д.с.с. И.Я. Коростовца, посетившего школу в декабре 1912 г., — к середине июня была обучена первая сотня, которая почти вся ушла в Кобдо. Спомощью оставшихся 20 лучших монголов комплектовались следующие три сотни за период с июня по сентябрь 1912 г.,
    после чего начато обучение ещё двух сотен, которое заканчивалось в конце года. Брали в школу из Сэцэнхановского и Тушеету хановского аймаков.

    Методика обучения русских инструкторов отличалась от традиционной системы подготовки монгольских воинов: сотни, в течение трёх месяцев занимались по 4 часа в день и изучали 12 предметов, из которых наиболее важными считались стрельба, строевая подготовка и гимнастика.

    Первые результаты высоко оценивались, как Монгольским правительством так и дипломатическим агентом России. Если в докладе Военного министерства Монголии "Об осмотре военной школы", подготовленном в 1912 г., отмечалось, что "...цирики хорошо строятся, быстро поворачиваются, исполняют команду дружно, как один человек, кроме того, ездят на лошадях, спешиваются и подобно обезьянам лазают и прыгают по деревьям, так что лучшего требовать нельзя", что и по их мнению "...эти солдаты придают силу и мощь правительству", то И.Я. Коростовец в своей депеше в МИД писал, что "...присутствовав при занятиях и учении солдат, он убедился в блестящих успехах, достигнутых есаулом А.Ф. Васильевым в порученном ему деле". После всего этого, на основе доклада Военного министерства А.Ф. Васильев был удостоен звания "бэйсе".

    Однако настоящая высокая оценка не вполне соответствовала реальному положению дел с подготовкой монгольских войск: картина была противоречивой. Так., подполковник Генштаба Полтавцев, совершивший поездку в Монголию в июле-октябре 1912 г., т.е. в начале деятельности школы, в целом оценил обучение неудовлетворительным за исключением строевой подготовки и стрельбы. Об этом он писал в своем отчёте, отметив плохую дисциплину и неумение монголов обращаться с оружием, и критиковал Монгольское правительство за недостаточное внимание к такому важному делу, как создание национальных вооружённых сил.

    Действительно, следует заметить, что не всё было хорошо, в особенности условия жизни и материальное состояние цириков, которые по словам И.Я. Коростовца жили впроголодь в холодных казармах и занимались по нескольку часам на морозе. Не только цирикам, но и также инструкторам приходилось тяжело, так как в переписках между МИД и Военным министерством России не раз обсуждался вопрос о снабжении инструкторов в Монголии от русской казны.

    В дальнейшем из донесения есаула А.Ф. Васильева в ГУГШ от 2 февраля 1913 г., явствует, что были сформированы 7-я и 8-я сотни, в обучении находилось около 220 чел. Занятия с ними шли успешно, учебная команда достигла в практических занятиях очень хороших результатов, каждый из нижних чинов, составляющих команду подготовлен вполне к самостоятельному командованию взводом.

    Поскольку говорится о 7-й и 8-й сотнях, нужно полагать, что обучение монгольских цириков производилось каждые 3 месяца. Было увольнение нижних чинов - урядников, для пополнения которых прибывали несколько нижних чинов-инструкторов, вслед за ними ехали ещё двое нанятых — поручик в отставке (артиллерист) Кобылин и штаб-ротмистр в запасе Арон. Относительно оружия, надобного для обучения, говорилось, что из-за отправления всех трёхлинейных винтовок, цирики пользовались берданками, вместе с этим школа получила два орудия в разобранном виде. Из всего этого следует, что дело шло неплохо, несмотря на трудности, которые заключались в недостатке самых необходимых предметов, как для обучения, так и для довольствия.

    С 1913 г., дело обучения монголов русскими инструкторами пошло на новой основе, так как по подписанному Соглашению, школа стала именоваться монгольской бригадой, для организации которой ГУШГ командировал профессиональный состав офицеров-инструкторов в количестве 13 чел.

    За год на содержание бригады отпускались 117 тыс.р., на ремонт казарм, заготовки и прочие нужды бригады — 120 тыс. р, на жалованье инструкторам вместе с командировочными и другими затратами — 155 тыс. р., что в общей сложности составило 392 тыс. р, вместо определённого Соглашением 350 тыс. р.

    О деятельности русских военных инструкторов по сформированию Монгольской бригады мы можем судить по различным материалам, в частности - депеше дипломатических агентов ...

    Монгольское правительство возлагало большие надежды и стремилось извлечь пользу от бригады. Свидетельством тому является участие частей бригады в военных операциях: в марте 1913 г. по решению Монгольского правительства в направлении Хух-хото в составе халхаских отрядов была выслана обученная русскими инструкторами монгольская сотня.

    Позже цирики монгольской бригады приняли участие в боевых операциях против харачинов, вторгнувшихся на монгольскую территорию в 1917 г. Здесь интересен рапорт начальника русских военных инструкторов, войскового старшины А.Ф. Васильева о действиях монгольского отряда. Из него видно, что в экспедиции против разбойников принял участие монгольский отряд, состоявший из части бригады (2 пулемета и 160 цириков). Отряд этот вместе с набранными из милиции цириками, выступил из Урги в конце сентября и достиг границ Халхи к середине октября, пройдя свыше 1000 верст менее, чем в 20 дней. Там к отряду присоединилось ещё несколько сот человек из хошунов, вооружённых берданками. Однако, простояв в полном бездействии, испытывая лишения, отряд только в середине декабря перешёл границу и вступил в бой с разбойниками, сперва уничтожил около 100 чел., а затем воевал ещё с несколько сотнями, в результате разбойники отступили. За всё это время, говорилось в донесении, "...обученные цирики школы держали себя прекрасно, особенно в бою проявили полное бесстрашие, дисциплина ни разу не нарушалась и всё, усвоенное в бригаде, выполнялось аккуратно.

    Потери отряда составили 10 человек убитыми и двумя ранеными, которые умерли из-за отсутствия перевязочных средств. Трофеи: 40 винтовок (с патронами), 100 хороших лошадей, 70 голов скота и 10 верблюдов". Поэтому данное мероприятие рассматривалось войсковым старшиной А.Ф. Васильевым, как "первый случай практического применения обученных русскими инструкторами цириков под начальством инструктора". Инструктором
    выступал видимо, младший урядник Церен Абидин, которого старшина просил наградить медалью "За храбрость", или произвести в старшего урядника".

    Есть и другое сведение о том, что,весной 1917 г. в составе войск под командованием Хатанбатора Максаржава действовали части монгольской бригады и в одном из боев погиб русский инструктор И.И. Валов.

    Основной вывод после этих военных действий был следующим: "... монголы представляют отменный боевой материал и могут в будущем оказывать нам большие услуги в случае осложнений на Дальнем Востоке. Следует только обратить внимание на организацию продовольствия, особенно конского состава"...

  2. 2 пользователя(ей) сказали cпасибо:
    Альфредыч (14.05.2018) СЕРЕГА УКТК (15.05.2018)
  3. #7072
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    Интересно также, то, что после этого донесения, в июля 1917 г., МИД России поставил вопрос о разрешении войсковому старшине А.Ф. Васильеву принять участие в походе Монгольской бригады против харачинцев в качестве советника. Однако, на это ГУГШ видимо не дал разрешение, хотя по мнению дипломатического агента, помощь офицеров-инструкторов и обученных ими цириков Монгольскому правительству показало бы пользу бригады, и тем самым облегчило бы заключение нового соглашения.

    Среди русских инструкторов было немало прогрессивно настроенных офицеров, сыгравших непосредственную роль в распространении демократических идей в среде монгольских военных, которые являлись сравнительно организованной частью монгольского общества. К их числу относятся Е.И. Лопатин
    и П.И. Толпыгин, пользовавшиеся большим авторитетом у монголов, а совместная служба и дружба с ними, несомненно, повлияла на формирование взглядов будущих монгольских военных деятелей.

    Таким образом, открытие Монгольским правительством военной школы при помощи русских инструкторов дало свои плоды и Монгольское правительство обучив военному делу определенную часть своего населения, положило основу своих вооружённых сил.

    Список русских военных инструкторов-офицеров в Монголии, подготовленный в Военном министерстве.

    - Генерального штаба полковник Надежный;

    - 3-го Драгунского Новороссийского Её Императорского Высочества Великой княгини Елены Владимировны полка подполковник Брауншвейг;

    - 1-го Читинского полка Забайкальского казачьего войска есаул Васильев;

    - 4-й Сибирской артиллерийской бригады капитан Натырбов;

    - 31-й пограничной Аму-Дарьинской бригады ромистр Михайлов;

    - 12-го гусарского Ахтырского полка ромистр Панаев;

    - лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригады Гв. штабс-капитан Плюцинский;

    - 7-го гусарского Белорусского полка штабс-ротмистр Сливицкий;

    - 1-го Заамурского конного полка штабс-капитан Пото;

    - 20-го Сибирского стрелкового полка штабс-капитан Кржижановский;

    - 1-го Верхнеудинского полка Забайкальского казачьего войска подъесаул Кайзер;

    - 1-го Верхнеудинского полка Забайкальского казачьего войска сотник Войлошников;

    - лейб-гвардии Уланского Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полка поручик Крупенский.


    *В отношении есаула Васильева так и не появилось никаких уточнений: это А.Ф.Васильев или Г.Т.Васильев - любимый учитель Сухэ-Батора, как утверждал бывший глава ЦИК России Сергей Чуров. Я повторю свой пост с его утверждениями насчёт инструктора Васильева:

    " 1921 году Константин Константинович Рокоссовский, командуя 35-м кавалерийским полком, вошёл вместе с экспедиционным корпусом Красной Армии на территорию Монголии помогать Сухэ-Батору, Чойбалсану, Максаржаву и другим, в том числе и Богдо-гэгэну, освободиться и от китайцев и от барона Унгерна и сохранить суверенитет или, по крайней мере, автономию Внешней Монголии.


    Далее глава ЦИК подробно рассказал об истории пребывания в Восточной Сибири двух военачальников и о российских инструкторах, обучавших монгольских цириков, в том числе и Сухэ-Батора, в начале 20 века.

    - Константин Константинович оставался в Забайкалье несколько дольше, командуя различными кавалерийскими полками в 5-й кавалерийской бригаде - Сретенская кавалерийская 5-я бригада, если я не ошибаюсь. Когда в конце 1922 года, в 1923-1924 годах поднялось белое восстание, в том числе такого известного командира белых партизан Захара Гордеева, причём на их сторону перешли и некоторые командиры народной революционной армии в Дальневосточной республике, Рокоссовский был вызван в Уссурийский край. Ему было поручено разгромить эти белые партизанские отряды, что он, как всегда с блеском и исполнил...

    Но здесь выяснилось следующее обстоятельство. На сайте "Чекист" читинскими историками размещён подробный материал об этих событиях. Оказалось, что его ближайшим сподвижником в штабе народной революционной армии, был полковник Гавриил Трофимович Васильев - агент белого партизана Захара Гордеева. Полковник и полковник, мало ли полковников перешло на службу к красным, потом обратно (он потом погиб в этих белых партизанских отрядах в боях с отрядом Рокоссовского), но дело в том, что Гавриил Трофимович Васильев – это первый и любимейший учитель Сухэ-Батора, он учил его военному искусству. В 1910-м году Сухэ-Батор был призван на военную службу Богдо-гэгэном, точнее - в территориальные войска своего удельного князя. А в 1911 году в Монголию по просьбе Богдо-гэгэна и его правительства, прибыли первые русские военные инструкторы и первым русским военным инструктором-офицером, был есаул Первого читинского полка Забайкальского казачьего войска Гавриил Трофимович Васильев, а чуть позже прибыл и Иван Степанович Конев. Он не только возглавлял особый корпус, но и на базе этого корпуса развёртывалась подготовка регулярных частей Монгольской народной армии.

    Получается, что Константин Константинович Рокоссовский, хорошо знавший так же, как и мой дед, Сухэ-Батора и Чойбалсана, затем гонялся по тайге за лучшим учителем Сухэ-Батора, потому что Гавриил Трофимович Васильев от есаула к 1920 году дорос уже до полковника. Сначала служил в штабе народно-революционной армии ДВР – Дальневосточной республики, а затем стал белым партизаном. Разные есть версии. Есть первая версия, что он погиб в боях с Рокоссовским, вторая версия, что он уцелел, доживал свои дни уже в эмиграции в Маньчжурии...

    На самом деле, большинство историков, изучающих историю барона Унгерна и историю Монгольской революции, путают двух Васильевых. В штабе Унгерна служил другой Васильев, тоже казак - Андрей Фёдорович Васильев, но он никогда не был инструктором в Монголии. Кстати, инструкторы обеспечивали фактически непрерывный процесс подготовки воинов Монгольской регулярной армии. В 1912 году уже большая группа русских офицеров прибыла в Монголию, рядом с Ургой была организована монгольская учебная бригада. Был развёрнут учебный лагерь, в составе монгольской бригады находились сухопутные части, конной сотни и артиллерии. Всем руководил полковник Генерального штаба Надежный Дмитрий Николаевич. Фантастическая фигура. Генерал-майор царской армии, руководитель нашей разведки на Дальнем Востоке до приезда в Монголию, генерал-лейтенант при Временном правительстве и в итоге - генерал-лейтенант Советской Армии ..."


    Далее Сергей Чуров говорит о судьбе русских инструкторов:

    "... Они все потом пошли добровольцами, кроме Васильева, на Первую мировую войну. Подполковник Владимир Рудольфович Брауншвейг погиб в бою в 1914 году. Капитан Натырбов, один из кабардинских князей, из знатнейшей кабардинской семьи, выдающийся русский артиллерист. Ротмистр Владимир Николаевич Михайлов - из Первой пограничной Амударьинской бригады, ротмистр Панаев Лев Аркадьевич, ну, это вообще - фантастическая фигура. Это один из тех самых трёх братьев Панаевых, которые служили в 12-м гусарском полку и все подряд погибли в 1914-1915 годах на фронте, сначала Гурий Аркадьевич, потом Борис Аркадьевич и потом Лев Аркадьевич. Все трое награждены посмертно орденом Святого Георгия 4 степени, а их мать – единственный кавалер ордена Святой Ольги второй степени, учреждённого специально для награждения женщин, пославших на войну и потерявших там своих сыновей. Лев Аркадьевич Панаев был одним из учителей Сухэ-Батора и других известных военных деятелей, в том числе и Монгольской народной республики.

    Штабс-капитан Плюцинский Борис Александрович, сын генерала лейб-гвардии второй артиллерийской бригады был в эмиграции, умер ...

    Штаб-ротмистр Сливицкий, штабс-ротмистр Потта Лев Адольфович, представитель известнейшей петербургской купеческой фамилии, он из Первого Заамурского конного полка. Этот пограничный полк охранял КВЖД, находился в Маньчжурии. У нас в Российской империи было несколько пограничных частей, которые находились за границей, то есть охраняли КВЖД. Штабс-капитан Кржижановский из 20-го Сибирского стрелкового полка, Альвиан Арестович в 1915 году погиб под Суходолами, совершил известный подвиг, подняв в атаку свою часть, награждён посмертно Георгиевским крестом 4-й степени.

    Ну, и лейб-гвардия Улановского императорского, её величества государыни императрицы Александры Фёдоровны полка, поручик Крупенский, представитель богатейшего бессарабского дворянского рода, известного в истории России, в том числе истории революционной России. Этот добровольно пошёл из лейб-гвардии Уланского полка, сам попросился без содержания, то есть за свой счёт инструктором в Монголию. Затем следующий этап инструкторов – это наши с Вами предки, которые также получили за это целый букет монгольских наград".
    Последний раз редактировалось Вик С.; 14.05.2018 в 22:20.

  4. 2 пользователя(ей) сказали cпасибо:
    Альфредыч (14.05.2018) СЕРЕГА УКТК (15.05.2018)
  5. #7073
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию Врачи Улан-Батора начали брить головы, протестуя против несправедливых зарплат.

    Врачи побрились наголо, протестуя против низких зарплат медицинских работников. Размер оплаты их труда несоразмерно мал по сравнению с зарплатой медицинских работников в других государствах и даже по сравнению с зарплатой обычных работников горнорудных предприятий.

    Представители профсоюза работников здравоохранения, Временная комиссия по защите прав труда и социального обеспечения, Временный комитет повышения заработной платы учителей, Союз профсоюзов научной организации устраивают Сидячие демонстрации на главной площади столицы Монголии.

    Этот протест продолжается уже в течение 4-х дней.






    Сегодня в ходе демонстрации обрили головы городские врачи-участники Сидячей демонстрации. Люди, сбривавшие волосы врачей, закрыли лица масками с фотографиями спикера парламента Монголии М.Энхболда и премьера страны У.Хүрэлсүха.

    Вчера президент Х.Баттулга пришел к демонстрантам, желая обсудить эти вопросы и выслушать их мнение. Он зафиксировал просьбы демонстрантов и договорился об официальной встрече с их представителями, которая должна состояться сегодня, 16 мая.

    Но это мало, считают протестующие, потому что повысить зарплату и выполнить их требования могут только правительство и парламент Монголии.

    В Азии принято в знак протеста брить волосы. Волосы всегда считались проводниками личной энергии. Бритье головы считается самым острым протестом в азиатских странах ...

    http://asiarussia.ru/news/19671/

  6. 2 пользователя(ей) сказали cпасибо:
    Альфредыч (16.05.2018) СЕРЕГА УКТК (16.05.2018)
  7. #7074
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    Я не знаю, кто такой К.Носков, мне случайно попалась оцифрованная запись его воспоминаний о событиях , произошедших в Монголии в 1921 году. И если я иногда знакомил вас с воспоминаниями людей так или иначе знакомых с бароном Унгерном, то рассказ человека о том, что происходило в те времена, будет просто дополнением к этим воспоминаниям ...

    Авантюра или "черный" для русских "белых" в Монголии 1921 год.

    г. Харбин
    1930 г.

    Предисловие автора.

    В этой маленькой книжке я не буду говорить подробно о политических и стратегических переменах, которые произошли в Западной Монголии в связи с занятием её "белыми" войсками и последовавшим затем изгнанием из этой области этих "белых" войск, к которым принадлежал и я сам. Вместо этого, я ограничусь тем, что расскажу, как можно проще, о тех ужасных злоключениях, которые пришлось пережить тысячам русских, в том числе и мне, благодаря революции и гражданской войне. Я буду рассказывать только о своих личных переживаниях и о переживаниях моих друзей, которые явились свидетелями этих событий.

    Быть может, кровавые сцены, бегущие через мой рассказ, будут неприятны читателю; быть может, мрачные картины убийства и жестокостей создадут чувства антипатии к русским изгнанникам, и даже я почти уверен в этом, но молчать об этом я, всё-таки, не могу, потому, что абсолютное большинство этих людей было вовлечено в эти события против их воли, желания и убеждения, в силу сложившейся обстановки.

    Поэтому, вся ответственность за содеянное должна пасть на барона Унгерна и его ближайших сподвижников, в чьи руки были брошены волею судьбы эти несчастные невинные жертвы гражданской войны и революции.

    Конец истории явится облегчением для читателя после целого ряда картин битв, убийств и голода, которые проходят яркой нитью через всю книгу, заканчиваясь благополучным прибытием в Синьцзян нашей маленькой группы уцелевших людей; но для меня лично эта история является трагедией, так как она окончилась для меня потерей зрения.

    Последнюю сцену, которая запечатлелась в моих глазах - ночную битву в ущельях реки Ценкер на границе Синьцзяна, я постарался представить читателю с той отчетливой ясностью, с какой она до сих пор стоит передо мной.

    К. Носков.

    Вступление.

    В сердце Азии лежит огромная таинственная и богатая страна - Монголия. Колыбель человечества, родина великих завоевателей - Чингис-Хана и Тамерлана, чьи дикие орды, много-много веков тому назад, обрушились в неудержимом натиске, пронеслись могучим потоком до самых границ западной цивилизации и разбились о стальную грудь западно-европейского рыцарства. Страна самого древнего и мистического религиозного культа - буддизма, страна прошлого, былой славы и величия.

    Кровавые волны русской революции, прокатившиеся с Запада на Восток, захлестнули и эту страну, выбросили в неё тысячи русских людей, искавших здесь убежища от шторма революции. Но судьба судила иное: вместо спасения, тысячи несчастных людей нашли гибель в пустынных плоскогорьях дикой страны. Их кости белеют сейчас в каменистых равнинах Джунгарии, в ущельях и оврагах Монгольского Алтая, на склонах дикого Танна-Ола, у подошвы
    священного Богдо-Ола и засыпаются песками Гобийской пустыни.

    Тысячи людей, велением Судьбы, помимо их воли, их желания, их убеждений, были вовлечены в грозный вихрь военной непогоды, и только немногие выброшены сюда, к берегам Тихого океана.

    Пронесшаяся буря разбудила и самую Монголию, создала новые условия в этой стране и, быть может, изменила или изменит всю социальную и политическую обстановку здесь. Каковы эти перемены, что они повлекут за собой для культурного мира, никто [не знает] - только время ответит на этот вопрос.

    Разбитые, деморализованные, почти поголовно больные тифом остатки армий адмирала Колчака, расположенные по южную сторону Сибирской железно-дорожной магистрали, перешли Китайскую и Монгольскую границы весною 1920 года. За ними потянулись отдельные беженцы, одиночками или небольшими группами, остатки повстанческих отрядов, действовавших в Сибири летом 20-го года.

    Ужас смерти заставлял их бросать семьи, гнал людей в неведомую, далёкую, чужую страну. Через высокие горные хребты с вечно снежными вершинами, непроходимую тайгу и болота, бурные стремнины потоков, через заставы и посты красной пограничной стражи пробирались измученные, голодные люди в Монголию - этап на длинном пути на Дальний Восток - "обетованную землю", как тогда казалось этим жертвам гражданской войны и революции.

    К 1921-му году на территории Монголии и смежной китайской провинции Синьцзян сосредоточилось несколько тысяч русских беженцев. Главная масса - в Чугучаке, куда интернировались остатки Южной Оренбургской армии, сравнительно небольшая группа в Шара-Сумэ (Алтайский округ), Кобдо, Улясутае и Урге, где в ноябре 1920 года появилось и самое главное действующее лицо русско-монгольской трагедии, сам джань-джинь барон Унгерн, сыгравший роковую роль в судьбе заброшенных в Монголию "белых".

    Большинство беженцев страстно желало куда-нибудь выбраться в культурные уголки мира, но внешние обстоятельства препятствовали осуществлению этого желания.

    Нарушение китайцами договора 1912 года о независимости Монголии, ликвидация прежних русских консульских учреждений, недостаток материальных средств, а, главное, близорукая политика вождей, в руки которых судьба отдала тысячи человеческих жизней - были эти препятствия. Унгерн, Бакич, Кайгородов, Казанцев, - вот имена, вписанные кровью в страницы истории русско-монгольско-китайских отношений.

    Каждый из этих лиц не считал свою роль сыгранной окончательно, мечтал о безумной борьбе с силой, о которую разбились усилия адмирала Колчака, генерала Деникина и Врангеля.

    Политическое положение Внешней Монголии к 1921 г.

    К этому времени внутреннее политическое положение Монголии становилось всё более и более запутанным. Соглашение между Россией и Китаем от 21-го октября 1912 года, согласно которому Внешняя Монголия была признана независимым государством, под суверенитетом Его Святейшества - живого Будды - Богдо-Хана, было нарушено Китаем.

    Мировая война и последовавшая за нею революция ослабили на время политическое значение России на Дальнем Востоке; и Китайское правительство открыто стало стремиться к реставрации своей власти в пределах внешней Монголии.

    Суверенитет Китая был восстановлен, изменились только названия: вместо прежних фудутунов, появились политические комиссары Китайской Республики. Во все крупные центры Монголии были введены гарнизоны, Богдо-Хан был отстранён от дел управления и фактически арестован в своём собственном дворце. Поборы, насилия, тяжёлые налоги, взимаемые даже за прошлые годы, чуть ли не с начала 1912 года, вызвали глухое брожение среди массы монгольского населения, на которое хозяева Монголии - китайцы - ответили суровыми репрессиями: убийствами, арестами видных борцов за автономию Монголии, высылкой в Пекин, где многие из них заплатили своей головой за мечты о свободной Монголии.

    В этой-то напряжённой атмосфере, осенью 1920 года, появился барон Унгерн, вытесненный красными армиями из Забайкалья.

    Последующие события в Урге, вероятно, достаточно хорошо известны, я сам не был их очевидцем и не стану задерживать внимание читателей на
    их развитии. Скажу лишь только, что после двукратной неудачи, в феврале 1921 года, барон Унгерн уничтожил под городом Маймаченом, на берегах реки Толы, 15 000-ю армию китайцев и взял Ургу.

    Власть Китая в Монголии была сломлена, восстановлена независимость страны. "Белые" русские, рядом указов самого воплощенного Бога, живого Будды Богдо-Хана, были объявлены друзьями монгольского народа, их вожди возведены в княжеское и дворянское достоинство, осыпаны почестями и подарками.

    Ургинские события прокатились громовым эхом через всю Монголию, докатились до далекого Чугучака, где влачили полуголодное существование интернированные остатки Оренбургской армии, подняли подавленное настроение людей и, быть может, послужили одной из главных причин движения армии генерала Бакича на север, в Монголию, через безводные пустыни Джунгарии и неприступные, снежные перевалы Алтая, где каждый шаг был отмечен трупами погибших от голода, холода, истощения и болезней людей.


    События в Кобдо.

    Слухи о событиях в Урге быстро докатились до Улясутая и Кобдо. Возбуждали и тревожили всех. Китайцы, зная реальное положение дел, тщательно скрывали истину, делали успокоительные заверения, но без результата. Тревога росла. Появились слухи о каких-то таинственных сношениях китайских властей (в частности в Улясутае) с прибывшими в Монголию агентами Советского Правительства, убеждавшими, будто бы китайцев, что в их собственных интересах выдать всех русских беженцев в руки красных.

    Китайские комиссары продолжали делать успокоительные заверения, но сами стали проявлять странную нервозность. В Кобдо и Улясутае были введены стеснительные меры, характерные для местностей, находящихся в сфере военных действий. Поведение китайских гарнизонов, набранных из низших подонков общества, сделалось нестерпимо вызывающим.

    Все чувствовали, что должно случиться что-то страшное. Китайские чиновники с учтивостью и преувеличенной восточной вежливостью продолжали заверять в полной безопасности даже накануне роковых событий в Кобдо ...

  8. Пользователь сказал cпасибо:
    Альфредыч (16.05.2018)
  9. #7075
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    В ночь на 21-е февраля 1921 г. в городе послышались выстрелы. Этот день был началом Монгольского праздника Цаган-Сара, - первый день Нового года. На стрельбу сперва не обратили внимания, принимая её за треск рвущихся китайских ракет.

    Надо сказать, что на религиозном ритуале монгол, как равно и на всей духовной жизни их, отразилось могучее влияние древней, более высокой культуры соседнего Китая. Это влияние сказалось на всём укладе монгольского быта и неудивительно потому, что праздники у монгол проходят под тот же грохот барабанов, треск рвущихся ракет, как и у их соседей - китайцев. Поэтому выстрелам, раздавшимся в этот день в 9 часов вечера, никто в первый момент не придал значения, но скоро свист пуль, звон разбиваемых стёкол, гортанные дикие крики китайцев не оставили места сомнениям. Что-то страшное, чего так боялись и ждали, началось.

    Толпы озверелых, оборванных китайских солдат, беспорядочно стреляя по всем направлениям, бегали по городу, врывались в дома, грабили и убивали встреченных русских. О сопротивлении нечего было и думать. Никакой организованной силы, могущей прекратить погром, не было. Оставался единственный шанс к спасению - бегство.

    К счастью, жертв оказалось немного. Погибло всего 7 человек, не успевших вовремя скрыться в узких закоулках задних дворов "хошунов", в густых кустарниках карганы или нарвавшихся случайно на грабивших солдат. Так погибла семья некоего Истомина, которая, охваченная паническим страхом, побоялась бежать в неизвестность и темноту холодной зимней ночи. Банда озверелых солдат ворвалась к ним, вытащила на улицу и здесь покончила со всеми. Сам Истомин упал с размозжённым черепом под выстрелами бандитов, прижимая к груди своего малютку - сына, которого он при падении задавил тяжестью своего тела; рядом с ним была его тяжело раненая жена и живший вместе с ними другой беженец, убитый наповал пулею в грудь.

    Кобдо был разграблен и сожжён. На тысяче верблюдов вывезли китайцы свою добычу. Они спешили на юг (в Синьцзян). Слухи доходили до них, что в Кобдо быстро идёт Кайгородов, который присоединил к своему небольшому отряду беженцев из Кобдо и двинулся против китайцев.

    Кайгородов опоздал. Китайцы из Кобдо ушли, оставив позади, вместо весёлого, цветущего городка, груды дымящихся развалин. Всё, что осталось от грабителей, стало жертвой огня.

    События в Улясутае. Разоружение китайцев.

    Жуткие дни переживал Улясутай. Потрясающее известие об участи Кобдо взволновало население города. Преувеличенные слухи о кобдосских событиях рисовали картины, полные ужаса. Говорили едва ли не о полном истреблении всего русского населения Кобдо.

    Что делать??? - стоял тревожный вопрос перед населением города.

    Опасность была велика. Она грозила одинаково, как беженцам, так и старым аборигенам города - русским колонистам. Надо было принять меры к самозащите. Малейшее промедление могло быть роковым: настроение китайского гарнизона было зловещим, - китайцы захватили оружие, хранившееся в монгольском ямыне, и раздали его между китайскими рабочими (кули). Поведение этой вооружённой черни было крайне вызывающе, казалось, все действия китайцев были направлены к тому, чтобы провоцировать русское население: вызвать взрыв и повторить в Улясутае такую же дикую оргию грабежа, как в Кобдо. Печальный урок последнего не пропал даром. Население приготовилось к самозащите, организовалась самооборона во главе с полковником Михайловым. Опираясь на эту вооружённую силу и содействие монгольского сайда [министра]Чолтун-Бейсси, русское население вступило в
    переговоры с китайским комиссаром Улясутая, Ванг-Тзоо-Тзун.

    Ванг-Тзоо-Тзун, учитывая политическую обстановку момента, согласился на предложенные ему условия мирного соглашения, предусматривающего разоружение китайского гарнизона и эвакуацию Улясутая.

    11-го марта 1921 г., после бурных и страстных прений, соглашение было подписано сторонами. Китайские власти выговорили право на свободный
    и почётный проход через территорию Монголии с личным вооружённым конвоем в 17 человек.

    Договор не был выполнен. Китайцы, выступившие 16-го марта из Улясутая, на пути были нагнаны русско-монгольским отрядом под командой поручика Стригина, обезоружены и ограблены. Ответственность за нарушение Улясутайского договора, несомненно, должна пасть на барона Унгерна.

    Представитель барона, полковник Доможиров появился с небольшим отрядом под Улясутаем. Через посланного, он потребовал именем грозного
    барона немедленного разоружения китайского гарнизона, ареста китайских властей и отправки их в Ургу.

    Неповиновение воле барона казалось безумием... Рассказы о зверской жестокости приводили в трепет... Чуждый жалости и сострадания, барон беспощадно карал смертью за самые ничтожные проступки. Его жестокость граничила с каким-то чудовищным садизмом... Он наслаждался страданиями своих жертв. Рассказывают страшные эпизоды, от которых волосы на голове становятся дыбом. Чем-то средневековым варварским веет от этих рассказов. Передают, как факт, что Унгерн в Урге сжёг заживо несколько своих офицеров, дезертировавших от него в Маньчжурию. Несчастные были пойманы где-то около Хайлара, почти на пороге к своей свободе, привезены в Ургу и здесь сожжены в присутствии барона. Рассказывают, что один из этих офицеров на костре нашёл в себе достаточно силы и плюнул в лицо барона, когда тот, стоя рядом, издевался над мучениками. Русский колонист Носков, мой однофамилец, доверенный английской торговой фирмы Видерман, погиб смертью, которую, пожалуй, мог бы выдумать изощрённый в придумывании мучительных пыток ум какого-нибудь восточного деспота или средневекового инквизитора.

    Обвиненный в сокрытии золота и серебра, принадлежащих фирме, Носков - мужчина необычайно крепкого физического телосложения - палочными
    ударами был превращён в кусок кровавого мяса, а потом выброшен на жгучие лучи весеннего монгольского солнца... Мириады мух покрывали
    страдальца... Тело, превращенное в одну сплошную рану, кишело червями. Страдания были так невыносимы, что рассудок оставил его. Но звери, в
    образе человека, под руководством коменданта Урги полковника Сипайлова, продолжали мучить его, безумного, наивно говоря: "от сумасшедшего мы скорее узнаем, где спрятано золото".

    Таков был человек - барон Унгерн, именем которого полковник Доможиров требовал нарушения Улясутайского договора.

    Михайлов повиновался. Сайд Чолтун-Бейсси с большой неохотой согласился присоединить к русскому отряду 20 монгол.

    Китайцы были настигнуты отрядом, разоружены и ограблены.

    Русское население Улясутая и сайд были глубоко возмущены действиями Стригина. Многие из офицерства горячо протестовали против действий Михайлова и Стригина. Часть захваченного имущества под давлением этой группы протестантов была отобрана, сдана на хранение в монгольский ямынь для передачи впоследствии собственникам.

    Споры и разногласия, связанные с этими событиями, породили недовольство монгол их союзниками - белыми, которое потом, становясь всё более и более острым под влиянием нелепой политики барона и его последователей, привело, наконец, к открытому выступлению против их избавителей и отдало Монголию в руки красных.

    24-го марта представитель верховной власти барона Унгерна, полковник Доможиров, приехал в Улясутай. Он не представил никаких письменных правомочий от барона и Михайлов отказался передать ему высшую власть в городе. Между ним и Доможировым началась глухая борьба за власть. Оба апеллировали к грозному барону. Барон разрешил спор, отставив обоих претендентов, и отправил в Улясутай казака Енисейского казачьего войска, выборного войскового атамана Казанцева, снабдив его чрезвычайными полномочиями, как командующего Улясутайским районом.

    Недели за полторы до прибытия в Улясутай Казанцева, в одно апрельское утро, в город въехала группа вооружённых всадников. Это были гвардейские офицеры: полковник Полетико и братья Филипповы. Они назвались представителями Центральной организации белых в России. С появлением этих лиц положение сделалось ещё более запутанным. Полетико также претендовал на доминирующую роль.

    Повторилась старая, давно знакомая, родная русская картина: интриги, несогласия, а за ними - развал. Полетико обрушился с беспощадной критикой на политику Унгерна и Семёнова, называя их авантюристами.

    Странную и малопонятную роль играл во всех этих взаимных интригах и спорах профессор Оссендовский, бывший начальник Осведомительного Отдела при Штабе Верховного Главнокомандующего адмирала Колчака. Трезво, умно разбираясь в положении русских в Монголии, называя себя иностранцем, тщательно отграничивая себя от русских, он вёл какую-то сложную, запутанную политическую интригу, ссоря очень искусно всех претендентов на высшую власть в Улясутае. Между прочим, он редактировал, нарушенный договор с китайцами об их эвакуации.

    Казанцев в Улясутае.

    Приехал Казанцев... Я живо помню его первое появление в Улясутае. Небольшого роста, широкоплечий, с большой рыжей бородой, в коротком, плотно облегающем его коренастую фигуру старом потёртом полушубке, в казачьей белой папахе, в простых, подвязанных у колен тонким кожаным ремешком сапогах (ичигах), он появился на созванном им собрании. Глухим, отрывистым голосом, избегая смотреть кому-либо в лицо, со взглядом, опущенным вниз, он объявил: "Я приехал с намерением провести в жизнь намерения и планы барона и, под страхом строгой ответственности, должен выполнить это. Я это сделаю. За все неудачи я отвечаю собственной головой, а потому от всех лиц, остающихся со мною, я требую безусловного повиновения".

    Молча разошлись с собрания. У всех было какое-то смутное, неопределенное, но тяжелое чувство. Всем навязывали чужую волю, не спрашивая согласия, требовали полного повиновения под страхом жесточайших кар ...

  10. Пользователь сказал cпасибо:
    Альфредыч (16.05.2018)
  11. #7076
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    Давно ли велись страстные дебаты о праве быть свободным на чужой земле, заниматься своим собственным делом, а не быть бессловесным орудием в руках честолюбивых людей, стремящихся к каким-то химерическим целям. Теперь приехавший, неизвестный никому человек, именем грозного барона требовал абсолютного повиновения его единой воле.

    И все подчинились... Почему так случилось?... Это психологическая загадка, на которую я не сумею ответить. Многие понимали опасность положения, которое проф. Оссендовский остроумно сравнивал с мышеловкой. Сознавали, что с приездом Казанцева, мышеловка должна захлопнуться окончательно. У многих мелькала мысль об аресте Казанцева, - ведь, он был, в сущности говоря, со своими несколькими преданными ему людьми, совершенно бессилен; грозный барон так далеко... Фактически, Улясутай был вне сферы достижения его карающей руки. Но все приняли случившееся, как непреложный закон судьбы, против которого всякая борьба бессмысленна, бесполезна. Как много теряют иногда люди только оттого, что в нужный момент они недостаточно решительны и гибнут сами, увлекая за собой других.

    Отъезд полковника Михайлова и др.

    Приезд Казанцева сразу положил конец всем интригам и сделал положение ясным. Прежним хозяевам положения оставалось или подчиниться беспрекословно Казанцеву или уехать из Улясутая. Им предоставлен был выбор. Они предпочли последнее и погубили себя.

    Болезненное самолюбие атамана, поднявшегося из самых низов до своего настоящего положения, было глубоко уязвлено. Он почувствовал в этом отъезде пренебрежение к себе людей, которые, он хорошо сознавал, были неизмеримо выше его по их моральному и культурному уровню. Атаман был жестоко оскорблён, он видел в их нежелании подчиниться ему - сопротивление воле всесильного барона - и судьба этих людей была предопределена. Эти лица были, по большей части, высококультурные люди, носили академические значки разных высших учебных заведений, тем не менее - не сумели учесть сложившейся обстановки и погибли все, за исключением проф. Оссендовского, который, благодаря или своему дипломатическому таланту, или просто своей необыкновенной изворотливости, сумел заслужить расположение Унгерна и выбрался на Дальний Восток.

    Да, видимо, приходиться признать справедливым афоризм - знание и понимание реальной жизни не дают академические значки, а жизненная академия.

    Конечно, не одно нежелание подчиниться атаману Казанцеву было побудительным стимулом их отъезда. Они, как мыслящие люди, прекрасно понимали всю призрачность дела барона, сознавали роковые последствия игры в солдатики освободителей Монголии, а потом и России. Они мечтали выбраться из Монголии в ту привлекательную манящую даль, где будет конец их бесконечным скитаниям, где люди живут под охраной законов, пользуются плодами человеческой культуры.

    Из Улясутая выехали все сливки русского общества: полковник Михайлов с женой, Полетико, братья Филипповы, бывший акмолинский губернатор
    Рыбаков, капитан Зубов - племянник бывшего Председателя Государственной Думы Родзянко, бывший предводитель дворянства Писсаржевский и проф. Оссендовский.

    По дороге в Ургу, близ Заин-Шаби, они встретили отряд капитана Безродного, посланный бароном Унгерном для "установления порядка" в районах Улясутая и Кобдо. Барон, знавший о деятельности этих лиц по односторонним отчётам полк. Доможирова, дал Безродному соответствующие инструкции. Двенадцать человек из группы Михайлова были беспощадно зарублены и в их числе он сам с женой. Один из Филипповых послан в Ургу, где его постигла та же участь перед входом в палатку свирепого барона. Рыбаков, Зубов и Писсаржевский были привезены Безродным в Улясутай и здесь первые два погибли от рук палача, а последний - при восстании монгол.

    Казанцев в Улясутае, подготовка похода в Россию.

    Казанцев был обязан своим положением старым связям с Енисейским казачеством. Унгерн надеялся при помощи Казанцева поднять восстание против большевиков в области Енисейского казачьего войска. Казанцев должен был действовать в этом направлении и пойти в пределы России через приграничную область - Урянхай. Урянхайский край должен был служить базой для развития военных операций против красных, где должен был создаться казачий оплот против большевизма.

    Атаман и его ближайший помощник, горный инженер Сиорпас, в своих мечтах рисовали картины будущих казачьих станиц в Белом Урянхае, издавали в Улясутае приказы с призывом своих казаков к борьбе с оружием в руках против ига большевиков и об организации Урянхайского казачества, и даже определили норму будущего душевого надела в двести десятин на каждого казака.

    Стали готовиться к походу в Россию. Но еще древние хорошо знали афоризм, что для войны нужны три вещи: деньги, деньги и деньги, а их-то и не было. Поднимался вопрос, где взять средства для отряда, и ответ был скоро найден. Под боком было столько богатства в китайских и русских лавках, огромные средства Центросоюза.

    Начали с Центросоюза. Реквизиция его богатств не казалась предосудительной, ведь, он был русским государственным учреждением, а мы собирались "спасать Россию", следовательно, использование средств Союза было вполне справедливо и законно.

    Но этим не ограничились: перешли на частные предприятия, и началась вакханалия реквизиций, ничем не отличающаяся от подобных реквизиций,
    производимых в России большевиками.

    Склады интендантства ломились от товаров, все помещения завалены и на дворе огромные ярусы, покрытые брезентом. По слухам, стоимость реквизированных товаров была более двух миллионов долларов.

    Соответствует ли эта цифра действительности, не знаю, никакого правильного учета реквизируемым товарам не производилось. Быть может, вы спросите меня, для какой цели реквизировалось такое огромное количество товаров, - весь отряд состоял только из двухсот человек. Казанцев и его штаб отвечали: "когда мы, в своем наступлении через Урянхай, войдём в русские пределы, наш отряд, подобно снежному кому, брошенному с высокой горы, разрастётся в такую боевую единицу, которую можно назвать только армией, а для неё будут нужны большие средства".

    Товары упаковывались, подготавливались к отправке, велись переговоры с монгольским сайдом о доставке верблюдов для транспорта. Предполагалось отправить товары к русской границе. Странная, ничем не оправдываемая самоуверенность господствовала в отряде. Не было и мысли о возможной неудаче, о безумной затее бороться с правительством, державшим в своих руках боевые ресурсы огромного государства.

    Передавали преувеличенные слухи об успехах Унгерна, о его движении на Иркутск и т. д.

    Уверенность атамана возросла после обещания ему помощи со стороны правящих классов сойотского народа. Красная пропаганда проникла также и в Сойотию [Туву]. Всеразрушающая рука большевизма пошатнула и здесь вековые устои общественной жизни первобытного народа. Идеи большевизма дали прекрасные всходы на почве Сойотии. Сойоты стали отказываться слепо подчиняться своим "нойонам", прекратили платежи различных налогов и поборов в пользу господствующего социального класса.

    Положение создалось настолько угрожающим, что глава Сойотии, Хамбо-Лама, вынужден был бежать с родины и укрылся в одном монгольском монастыре. "Белое движение" в Монголии, казалось, давало ему шансы вернуть утраченные былое влияние и власть. Он обещал Казанцеву широкую поддержку людьми и оружием.

    Обстановка, как будто, складывалась для нас, "белых", благоприятно. Уверенность в успехе росла.

    На Пасху атаманом был издан приказ с поздравлением по случаю праздника, и выражалась уверенность, что следующий Святой Праздник
    мы встретим на родине, в кругу близких и дорогих нам людей.

    Первый поход в Урянхай.

    На третий день Пасхи отряд выступил из Улясутая и отправился в Самагалтай хурэ, в Урянхайском крае. Отрядом командовал поручик Поползухин, умный, энергичный офицер, один из немногих уяснивших себе всё безрассудство задуманного предприятия.

    Я слышал впоследствии, что Поползухин, перед выступлением отряда из Улясутая, советовал некоторым колонистам немедленно покинуть город. "Будет поздно думать о побеге, когда отряд вернется разбитым", будто бы говорил Поползухин.

    Сам атаман отправился в Сойотию, к своим союзникам-князьям - за обещанной помощью.

    Тарлакшин.

    Отряд пришел в Урянхай и, дойдя до устья речки Тарлакшин, притока реки Тесь, в двадцати пяти верстах от русской границы, остановился, ожидая дальнейших распоряжений атамана, который сам должен был лично прибыть из Сойотии и принять на себя командование.

    От встреченных на границе беженцев мы узнали, что красным хорошо известно о нашем походе и они проявляют лихорадочную деятельность в подготовке отпора нам.

    Атаман медлил с прибытием. Целая неделя прошла спокойно. Никто не верил в возможность наступления красных, не предполагал перехода ими границы. Наш лагерь, можно сказать, был на мирном положении. Так продолжалось до рокового дня 23-го мая 1921 г. В этот день пехота отряда вышла на учебную стрельбу по мишеням. Казачья сотня занялась постройкой пригона для лошадей. Свободные от занятий люди бродили по лагерю или занимались каждый своим делом.
    Ничто не предвещало печального конца ...

  12. Пользователь сказал cпасибо:
    СЕРЕГА УКТК (16.05.2018)
  13. #7077
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    Вдруг, внезапно, откуда-то совсем близко, раздался залп. Это не была учебная стрельба нашей пехоты. Многие повалились убитыми и ранеными... Из-за небольшого увала, почти рядом с лагерем, вылетали на полном карьере всадники... Развевающиеся красные знамена в их руках сразу объяснили, что случилось.

    Застигнутые врасплох люди дрались с храбростью и отчаянием, зная, что пощады от красных партизан не будет. Под напором значительно превосходящего в численности противника, лагерь со всеми запасами был оставлен... Отходили шаг за шагом, отстреливаясь до последнего патрона...
    Раненые, кто мог двигаться, ползли за отходящими, кто был не в состоянии передвигаться, кончали жизнь самоубийством.

    После четырёхчасового боя, потеряв девяносто семь человек, главным образом, убитыми (раненых было немного), мы отошли за реку Тесь. Красные не преследовали. Утомленные упорным боем, понеся ещё более крупные потери (89 - убитыми, 205 - ранеными), нежели мы, они провели ночь на месте боя, в нашем покинутом лагере и на следующий день ушли обратно, в Русь.

    Яркие, красочные иллюзии о победоносном походе в Россию, о захвате Урянхая, рассыпались в прах. Уныло и печально потянулись разбитые жалкие остатки отряда обратно в Улясутай.

    Казанцев в Сойотии.

    Надежды атамана на помощь сойотских союзников оказались такими же призрачными иллюзиями, как и победоносный поход в Россию. Сойотские князья, давая свои обещания, ожидали, действительно, найти в Казанцеве силу, которую можно было бы использовать для обуздания их непокорных подданных. Казанцев же появился в Сойотии с небольшой группой почти невооружённых людей и потребовал выполнения обещания. Сойоты, быстро учли положение и полную бесполезность для них Казанцева, и решительно отказали в помощи.

    Атаман, не обладая политическим чутьём и дипломатическими талантами, потерпел полную неудачу в своей миссии. Все переговоры были безрезультатны. Лукавые азиаты, признающие только авторитет силы, отказались, в конце концов, от всяких дальнейших разговоров с Казанцевым.

    Раздосадованный атаман прибегнул к угрозам и испортил положение вконец. В одну тёмную ночь толпа вооружённых сойотов напала на юрту атамана. Юрта была обстреляна. Сам атаман и его спутники едва успели спастись бегством в одном белье, бросив всё своё имущество и товары, привезенные сюда на тридцати верблюдах.

    Возвращение в Улясутай, приказ №15.

    Между тем в Улясутае появились новые лица. Прибыл с особым карательным отрядом правомочный представитель барона Унгерна, капитан Безродный и, одновременно с ним, монгольский отряд в семьсот человек оборванных, босых "цириков" во главе с есаулом русской службы, Вандановым, и монгольским князем Хатын-Батыром.

    Мне пришлось видеться с последним и, конечно, мне тогда и мысли не приходило в голову, какую роковую роль должен был впоследствии сыграть этот молчаливый человек в моей судьбе. Он мало говорил, больше слушал с каким-то озабоченным, сосредоточенным взглядом, в котором, временами, казалось, вспыхивали какие-то зловещие огоньки, говорящие о решимости, коварстве и жестокости.

    Они привезли знаменитый приказ Унгерна № 15, в котором наряду с диспозицией проектируемого наступления на большевиков из разных пунктов Монголии, указывались меры и кары в отношении врагов России: коммунистов и евреев. Девятый пункт этого исторического приказа гласил: "Комиссаров, коммунистов и евреев уничтожать вместе с семьями. Всё имущество их конфисковать".

    Суд над виновными может быть или дисциплинарный, или же в виде применения разнородных степеней смертной казни.

    В борьбе с разрушителями и осквернителями России помнить, что по мере совершенного упадка нравов в России и полного душевного и телесного разврата нельзя руководствоваться старой оценкой.

    Мера наказания может быть лишь одна - смертная казнь разных степеней. Старые основы уголовного судопроизводства изменились. Нет правды и милости. Теперь должна существовать "Правда и безжалостная суровость".

    Зло, пришедшее на землю, чтобы уничтожить божественное начало в душе человека, должно быть вырвано с корнем.

    Ярости народной против руководителей, преданных слуг красных учений, не ставить преград. Помнить, что перед народом стал вопрос: "быть или не быть?". Единоличным Начальникам, карающим преступника, помнить об искоренении зла до конца и навсегда".

    Я воздержусь от каких либо комментарий, приведенных только что мною пунктов приказа. Одно скажу: что этот приказ является продуктом трёхдневного мышления проф. Оссендовского.

    Террор в Улясутае.

    Страшный приказ немедленно вошёл в жизнь. Ещё по дороге в Улясутай, как я уже говорил, Безродный расправился с полк. Михайловым и его спутниками.

    В Улясутае одной из первых жертв террора был монгольский сайд Чолтун Бейсси. Голова его скатилась под ударом шашки самого Безродного. Потом началась кровавая вакханалия.

    Погиб бывший губернатор Рыбаков, капитан Зубов с женой и пятилетней дочерью. Палачи не щадили ни пола, ни возраста. Беспощадно были истреблены все бывшие служащие Центросоюза, как большевики, и все, кто носил еврейскую фамилию, или кого считали лицом еврейского происхождения.

    Дня не проходило без убийств. В числе казнённых были лица, принимавшие активное участие в борьбе с большевиками, бежавшие от их преследований за границу и, по злой иронии судьбы, нашедшие смерть от рук тех, кого они считали своими единомышленниками.

    Никакие прежние заслуги не спасали от руки палача.

    До отъезда Безродного обратно в Ургу, главная роль во всех этих убийствах принадлежала ему. С неприятным, отталкивающим лицом, бычьими тупыми глазами, взгляд которых заставлял вас как-то съёживаться, - он был прирождённый палач. Достойным сподвижником его был начальник контрразведки отряда, прапорщик Шалашов, человек крайне тёмного прошлого.

    Шалашов проявлял садизм в изобретении утонченных страданий для жертв, попавших в его руки. Убивали ночью... Рубили шашками... Было приказано не тратить патронов на эту "сволочь". Несчастные жертвы раздетые выгонялись на место казни, связанные верёвками один за другим. Вязал, обычно, сам Шалашов; по какому-то сатанинскому внушению, он связывал близких людей вместе, чтобы видом смерти дорогого человека ещё более углубить мучения жертвы.

    Рубили по очереди, на глазах всех остальных приговоренных, ожидавших своей участи. Трупы казнённых не зарывались, а оставлялись на месте казни на съедение собакам. Менее, чем в течение месяца, было убито так 42 человека, почти 20 процентов всего русского населения Улясутая, вместе с отрядом.

    Это было жуткое время. Никто не мог сказать: будет ли он жив завтра? Не ворвутся ли к нему ночью вооружённые люди и не уведут ли его в страшный трибунал к Безродному и Шалашову? Дрожали за свою участь... Всюду мерещились шпионы, подслушивающие каждое неосторожное слово.

    Терроризированные люди перестали доверять своим лучшим друзьям. Говорили шёпотом, резко обрывая критическую фразу о действиях Безродного или самого атамана.

    Террор совершенно подавил психику, убил всякую инициативу и превратил людей в бессловесное стадо. Одним словом, в Улясутае создалась атмосфера одного из самых худших большевистских "чека". Трудно сказать, сознавал ли сам атаман Казанцев весь творившийся ужас - во всяком случае, он оставался пассивным. Может быть, тарлакшинский разгром парализовал его энергию и волю... Перед его умственным взором всё время мерещился Унгерн, готовый тяжко покарать его за неудачу под Тарлакшином. "Тарлакшин" - это слово горело огнем в его мозгу. "Почему так случилось?" "Кто виноват?"... была постоянная мысль атамана. Он искал виновников поражения и... нашёл.

    "Виноват пропавший без вести на поле битвы поручик Поползухин - командир отряда, он изменник, он предал отряд красным"... Так думал атаман. Но Поползухина нет, его нельзя покарать за предполагаемую измену... И искупительной жертвой за него падает его беременная жена, неграмотная, простая женщина.
    Когда атаману докладывают о её беременности, он цинично замечает: "что-де ничего путного от будущего ребёнка, отец которого - большевик,
    ждать нечего". Беременную, больную женщину за несколько часов до родов стаскивают с постели и убивают.

    Подготовка ко второму походу.

    С отъездом Безродного террор пошел на убыль. Дышать стало свободнее. Во исполнение приказа барона, стали готовиться к новому походу в Урянхай. Веры в успех было мало. Тарлакшинский разгром подействовал отрезвляюще на экзальтированные головы новых завоевателей. Жгучие сомнения закрадывались в душу каждого. Но приказ барона в ясной и категорической форме требовал снова идти в Россию через Урянхай. Ослушание казалось немыслимым и началась усиленная подготовка к походу. Потери в людях были пополнены. Вопрос о недостаче оружия был разрешён очень просто. Бароном из Урги был отправлен в Кобдо, к Кайгородову, транспорт оружия. По дороге, в Улясутае, большая часть этого оружия была задержана Казанцевым для вооружения своего отряда.

    Оправдываясь в своих действиях перед бароном, Казанцев обвинял Кайгородова в нелояльном отношении к Унгерну, в стремлении к самостоятельности и нежелании подчиниться барону. В действительности, это так и было. Кайгородов, пользуясь отдаленностью Кобдо от Урги, мало считался с директивами грозного барона. Громовые приказы не выполнялись. Люди, которым в Улясутае или Урге грозила бы верная смерть, как большевикам, преблагополучно сидели в Кобдо, занимали иногда ответственные посты в отряде. Не только лица, носящие еврейские фамилии, но даже самые подлинные евреи оставались нетронутыми и были в рядах отряда. В то время, как "белые Урга и Улясутай" шли на борьбу с большевизмом под знаменами погибшей монархии - брат покойного русского императора, Михаил, был провозглашён государем Всея Руси - Кайгородов и его штаб, считаясь с настроениями сибирского крестьянства, держались выжидательной тактики, совершенно не выявляя своей политической физиономии ...

  14. Пользователь сказал cпасибо:
    СЕРЕГА УКТК (16.05.2018)
  15. #7078
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    В Улясутае гремело ура и провозглашалось многолетие в честь нового державного хозяина земли русской, его имя поминали при церковных богослужениях. Гордо реяло над отрядом шёлковое желтое знамя с двуглавым орлом.

    Кобдо хранило молчание. Только трёхцветный флаг, эмблема старой русской разрушенной государственности, скромно висел над штабом отряда, ничего не говоря определенного о политических взглядах людей, собравшихся под его сенью.

    2-й поход Казанцева, погром в Улясутае.

    К июлю отряд атамана вновь был приведён в боеспособное состояние и двинут снова в Урянхай, во исполнение воли барона и страстного желания
    самого Казанцева.

    В жаркий июльский день выступили из Улясутая.

    Сомнения, тяжёлые предчувствия лежали камнем на сердцах бойцов. Молча и тихо двигался отряд. Не слышно было обычных удалых песен, шуток. Чувствовали себя, как на похоронах. Было нестерпимо душно. Приближалась гроза... И скоро она разразилась... На 6-й день по выходе из Улясутая, нас догнал на загнанном, покрытом пене коне, нарочный с известием о разгроме Унгерна красными и занятии ими Урги.

    Командир монгольского отряда, Ванданов, просил атамана немедленно вернуться обратно.

    Атаман в ту же ночь ускакал в Улясутай. На другой день туда же повернул отряд. Скоро до нас долетели смутные слухи о бунте в Улясутае монгольских солдат отряда Ванданова и Хатын-Батыра, о разграблении интендантства и массовом убийстве русского населения.

    В Улясутае повторилась картина Кобдосского погрома и, как вы впоследствии узнаете, аналогичных событий, случившихся в Шара-Сумэ, в этот злосчастный для русских беженцев в Монголии год.

    Охлаждение, начавшееся между монголами и их освободителями, белыми, чуть ли не в медовый месяц их альянса, быстро перешло в открытую вражду.
    Красная пропаганда дала блестящие результаты. Несмотря на всю свирепость безродновских репрессий, красная крамола не была подавлена. Как это ни странно, действительные агенты советского правительства остались живы и продолжали свою разрушительную работу. Самым выдающимся из них был, бесспорно, колонист Бурдуков. Великолепно владеющий монгольским языком, уважаемый чуть ли не всей Монголией, человек далеко незаурядных способностей, он был опасным орудием в руках красных.

    Бурдуков был арестован по распоряжению Казанцева, но, по просьбам монгол, был пощажен и содержался в лагере Ванданова, дрожа за свою участь, ожидая со дня на день смерти. Конечно, он сделал всё, что было в его силах, для спасения своей жизни. Бунт "чахар" (солдат Ванданова) означал для него спасение от почти неизбежной гибели.

    21-го июля, давно подготавливаемые под самым носом свирепых контрразведчиков Казанцева, события разразились. Известие о занятии красными Урги послужило сигналом к выступлению.

    Вечером 21-го июля жители города были встревожены рядом ружейных выстрелов, раздавшихся в лагере Ванданова. Сначала им не придали значения. Монголы часто занимались учебной стрельбой. Потом, когда выстрелы участились, послали в лагерь узнать, в чём дело. Посланный не вернулся. Послали ещё раз - с тем же результатом. Стало темно... В лагере стрельба затихла, но вместо неё выстрелы послышались ближе. На соседних высотах, саженях в 200-х от города, засверкали молнии ружейного огня. Сомнений не было: кто-то обстреливал город. Кто?...

    Первая мысль, мелькнувшая у перепуганных жителей, была: "Пришли красные". Их давно ждали. С падением Урги их появление в районе Улясутая могло каждый час стать реальной действительностью. Никто не мог предположить, что стрелявшие были монголы - "союзники".

    Где искать спасения??? Куда бежать от красных??? Конечно в лагерь Ванданова - был естественный ответ на эти вопросы. Часть людей бросилась туда и погибла под выстрелами "чахар", которые, перебив своих инструкторов, "белых", двинулись к городу. Ванданов в это время находился у Казанцева. Заслышав стрельбу, они, видимо, поняли происходившее и поспешили первыми бежать.

    Монголы, войдя в город около 12-ти часов ночи, начали рыскать повсюду, грабя интендантство, отыскивая и убивая русских мужчин. Женщин щадили, их погибло всего восемь и то, вероятно, случайно.

    Всю ночь продолжались грабёж и убийства. На рассвете "чахары" покинули город. Всё, что не было унесено ими, было расхищено соседними монголами. 72 человека пали жертвой этой печальной ночи. Атаман спасся и после недели ночных странствований, истощённый и оборванный, явился в свой отряд. Ванданов погиб.

    Поход на Кобдо, разгром Хурэ.

    Чувствовалась полная растерянность. Попытка атамана повести отряд на север, в непроходимые дебри Урянхая, была встречена ропотом. Раздались голоса: "В Кобдо, на соединение с Кайгородовым". Теряя под ногами почву, атаман уступил - он боялся открытого бунта.

    Все планы рухнули. С потерей Улясутая и всех материальных средств отряда рассеивались долго лелеянные мечты об Урянхае, о походе на Русь. Во всём этом виноваты монголы. Жажда мести охватила Казанцева и часть людей из его отряда. Правда, непосредственные виновники были вне сферы достижения мстительной руки, но здесь, рядом, были те же монголы, по духу - единомышленники с улясутайскими грабителями и убийцами; у некоторых даже найдены кое-какие вещи из разграбленных интендантских складов Улясутая и, следовательно, все они преступники и должны понести заслуженную кару, - такова была юридическая концепция, сложившаяся в голове Казанцева и окружающих его людей.

    Полилась кровь невинных людей, сопровождаемая диким грабежом. Монгольские монастыри - хурэ, встретившиеся по дороге, сделались жертвой мести. Больше мстить было некому: население при приближении отряда разбегалось, оставляя лишь пустые аилы.

    Три хурэ были разграблены. Их обитатели ламы (монахи) и их ученики, банди, не успевшие бежать, перебиты. Кровь служителей религии лилась около жертвенников и священных алтарей Будды. Никогда, кажется, ещё религиозному чувству монгольского народа не наносилось подобного оскорбления.

    Я не могу ещё и сейчас вспомнить без содрогания и ужаса эти сцены. Ярко встают они передо мною. В последнем из разграбленных хурэ к нашему приходу остаётся лишь семь мальчуганов-банди. Ламы и остальные обитатели хурэ бежали. Не знаю, почему эти несчастные не последовали за ними. Два дня мальчуганы были в страхе смерти, переходя от надежды к отчаянию, стараясь всеми способами услужить страшному нойону и его людям.

    В день ухода из хурэ их приказали перебить. До сих пор ещё в ушах звучат их раздирающие вопли о пощаде... Упали на колени, протягивая руки, с искажёнными ужасом смерти лицами, говоря: "Нойон, нойон", но нойон был неумолим... Сверкнули клинки и... всё было кончено.

    Дикая расправа совершилась перед глазами всего отряда. И люди, привыкшие к виду крови, испытавшие весь ужас мировой и гражданской войны, были смущены. Одни отвернулись, другие мрачно уставились в землю. Все молчали, но у всех была мысль: "надо положить конец этому кошмару".

    И конец был близок. Долго сдерживаемое чувство недовольства по прибытии в Кобдо вылилось в форму открытого отказа повиноваться Казанцеву. Весь отряд перешёл к Кайгородову и влился в состав его отряда.

    Развенчанный неудачник-атаман уехал в Шара-Сумэ, к Бакичу. Раздавались голоса, требовавшие ареста атамана и суда над ним и его ближайшими сподвижниками, но надвигающиеся события отодвинули всё это на задний план.

    В Северо-Западной Монголии показались регулярные части красной армии, угрожавшие Кобдосскому району.

    На южной стороне Алтайского хребта разыгрались события высокого драматизма, и генерал Бакич с остатками Оренбургской армии появился в округе Кобдо, где к осени 1921-го года сгруппировались все "белые" в Северо-Западной Монголии.

    Поход Бакича через Джунгарию.

    Отзвуки событий, как я уже говорил, долетели до Чугучака, где была интернирована весной 1920 г. Оренбургская армия ген. Бакича. Честолюбивый генерал мечтал о лаврах спасителя России от большевизма и прилагал большие старания к сохранению своего отряда. Он верил в непрочность советского правительства, ждал приглашения из России идти туда и помочь восставшему против большевиков народу.

    Предложения китайцев об эвакуации отряда на Дальний Восток были отклонены. Генерал решил выжидать событий и они не замедлили.

    Весною 1921 г. перед Чугучаком появилась так называемая "Народная дивизия" - остатки повстанческих отрядов, бежавших в пределы Китая после ликвидации советским правительством большого народного восстания Западной Сибири в районах Петропавловска и Кургана, в феврале 1921 года. Следом за нею вошли в Китай красные войска.

    Нарушение нейтралитета Китая не должно показаться особенно удивительным. Оно произошло с согласия китайских пограничных властей и обусловлено было отчасти - поведением самих интернированных русских, отчасти - опасениями китайцев, навеянными монгольскими событиями.

    Скоро после перехода русских отрядов на территорию Китая, среди них появились слухи о повсеместных восстаниях в Сибири. Новые беженцы приносили вести о всеобщем недовольстве сибирского крестьянства новой властью, о ряде восстаний, вспыхивающих здесь и там. Все это волновало людей, возрождало надежды на скорое возвращение на родину; у каждого являлась мысль, что он своим участием в борьбе ускорит неизбежный конец большевистской власти.

    В приграничной полосе Китая, пользуясь защитой международных законов и, в то же время, нарушая их, стали формироваться мелкие партизанские отряды для борьбы с большевиками. Эти отряды, появляясь в русских приграничных районах, сильно тревожили большевиков, парализовали все их торговые сношения с Китаем и являлись постоянным возбуждающим ферментом для сибирского населения приграничной полосы и даже во внутренних областях Сибири ...

  16. #7079
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    Сам Бакич старался быть вполне лояльным с китайцами, преследовал все попытки в отношении организации отрядов, хотя, быть может, побудительными стимулами здесь были не чувство лояльности к китайцам, а скорее опасения за целость своего отряда.

    Полковник Савин, есаул Шишкин и Остроухов, пытавшиеся сформировать военные отряды для похода в Россию, были арестованы китайскими властями при видном участии генерала Бакича, и провели два года в ужасных условиях китайской тюрьмы.

    Китайские власти явно тяготились интернированным отрядом и искали только удобного случая отделаться от него. Монгольские события и приход "Народной дивизии", отказавшейся немедленно по переходе границы сдать оружие, послужили такими случаями.

    Красные войска, по приглашению пограничных китайских властей, появились на территории Китая.

    Интернированный отряд был захвачен врасплох. Средств для борьбы не было. Оставалось или бежать, или сдаться на милость неумолимого врага.
    Большинство выбрало первое.

    21-го мая 1921 г. отряд почти без оружия, без транспортных средств поспешно оставил лагерь. Через несколько часов после ухода отряда красные заняли догоравшие остатки лагеря. Начался беспримерный поход через безводные, голодные степи Джунгарии.

    Шли целыми днями под палящими лучами жгучего летнего солнца, от зари до наступления темноты, проходя в первые дни, когда сзади, не отставая ни на шаг, двигались враги, по 50 верст. Спотыкаясь, падая, снова поднимаясь, тащились люди. Бесконечной лентой по каменистой равнине, оставляя за собой ободранные скелеты павших животных, разный домашний скарб и кучки отсталых, измученных вконец людей.

    Невыносимо жгло солнце, в висках стучало, как молотом... Только одна мысль была у всех: "добраться бы до воды". Вот-вот казалось, сейчас подойдут к тихому спокойному озеру, осененному прекрасными рощами... Там конец всем мучениям. Подходили ближе и... всё исчезало. Вместо зеркальной манящей поверхности, те же камни, песок и жалкие колючие кустарники пустыни.

    Только прохлада приносила отдых усталым людям. Добирались до стана, варили 1/2 фунта мяса, получаемые каждым, прибавляли жалкие стебли травы, сорванной на дороге, несколько кусочков кожи убитого или павшего в пути животного, съедали и засыпали, как убитые.

    Первые дни красные и китайцы преследовали уходящих. Где-то слышались сзади глухие раскаты пушечных выстрелов. Это стреляли красные. Они шли наперерез, но опоздали и обстреливали арьергарды отступавших орудийным огнём.

    Что ждало впереди?... Куда шли?... Никто не знал. Все сознавали лишь одно: надо возможно скорее уходить.

    Впереди тянулись пустынные каменистые горы Семистау, а за ними... дальше, вечно-белые, снежные вершины Саура.

    Через 10 дней по оставлении лагеря, вошли в горы. Сзади не стало слышно сухих отрывистых ружейных выстрелов, докучливого треска пулемётов. Вздохнули свободнее. Враги отстали, появилась робкая надежда на спасение.

    Да... Следовавшие по пятам враги отстали, но впереди была новая опасность. Перед утомлёнными, почти безоружными людьми стоял целый батальон красной пехоты.

    Провидение спасло на этот раз отряд от полного уничтожения. Случайно узнали точно группировку сил врага, не ожидавшего ещё появления "белых банд", и 2-го июня в теснинах реки Кобука произошёл неслыханный в военной истории бой. Безоружные, утомлённые, голодные люди разбили наголову хорошо вооружённого и богато снабжённого боевыми припасами противника. С храбростью и отчаянием бросилась масса людей в атаку на преграждавшего путь врага. Против пулемтов и винтовок - шли с нагайками, топорами, камнями, палками.

    Враг не выдержал стихийного напора и бежал, бросая оружие, обозы. Голодные люди не преследовали. Ворвавшись в брошенный вражеский лагерь, бросились к походным кухням, где варилась каша, к телегам, нагруженным хлебом, совершенно забывая о разбитом, бегущем враге.

    Здесь группа голодных солдат наткнулась на убитую, откормленную лошадь, из обоза красных. Побросали своё оружие - палки, камни и начали жадно рвать и резать куски мяса убитого животного; там какой-то казак наклонился над трупом красноармейца. Рука убитого судорожно сжимает в последнем конвульсивном движении окровавленный кусок хлеба. Хлеб вырван победителем из рук мертвеца и тут же съеден.

    От Кобука до Шара-Сумэ.

    Кобукский бой спас отряд от захвата его красными. Путь дальше был открыт. На совещании у Бакича решено было двигаться по линии наименьшего сопротивления через Шара-Сумэ в Монголию. Переходу от Кобука до Шара-Сумэ суждено стать самой скорбной страницей Бакичевской эпопеи.

    Большая часть вьючных животных погибла ещё до Кобука, скота оставалось настолько мало, что пришлось урезать суточный рацион до 1/4 фунта мяса на человека и ничего больше. Силы людей надорваны предыдущими быстрыми, большими переходами. Теперь каждый шаг отряда отмечался трупами погибших от голода людей. Ели всё, что только можно разгрызть зубами. Ни одна часть убитого или павшего животного: лошади, верблюда или быка, не бросалась. Кожа, внутренности - все жадно съедалось. Ели негодную изношенную обувь, сделанную из сырой кожи, корни каких-то растений.

    Рассказывали, что на одном переходе видели мертвеца, закусившего зубами полуобглоданную руку другого трупа. Были случаи, когда обессиленные матери оставляли своих грудных детей на съедение степных хищников.

    Подошли к Иртышу. За ним виднелись покрытые роскошной весенней растительностью зеленеющие предгорий Алтая, манящие к себе усталых людей.

    Весенний разлив преграждал путь. Казалось, не было никакой возможности переправиться через мутные быстрые воды реки. Когда вода несколько спала, с большим трудом, потеряв на переправе 20 человек утонувшими, переправились через Иртыш. На его берегах была первая стычка с китайскими войсками из Шара-Сумэ.

    Переговоры с китайскими властями не дали никаких результатов. Потянулись дальше. Отсюда до Шара-Сумэ дорога была буквально усеяна трупами погибших от голода и истощения людей.

    За весь поход погибло более 1 000 человек и большая часть на последних переходах между Иртышом и Шара-Сумэ. По самой дороге, в кустах, в оврагах, везде, где можно было найти хоть какую-нибудь тень от лучей палящего солнца, лежали умирающие люди и жалобно умоляли проходящих дать им воды или сказать об их положении их близким и знакомым, ушедшим вперёд. Просьбы были, большею частью, тщетны. Всеобщее бедствие, страшная борьба за жизнь сделала людей бесчувственными к чужим страданиям, ожесточила их сердца.

    Шара-Сумэ было близко. Всего лишь 15-20 верст оставалось до города, но в нём был вооружённый враг, снова преграждавший путь. Надо было уничтожить его, взять город. Это был вопрос жизни и смерти...

    События в Шара-Сумэ.

    Шара-Сумэ давно уже ждало незваных гостей. Задолго до появления Бакича на Иртыше полетели разносимые киргизами на их быстрых степных скакунах слухи о несметном количестве русских, о силе, против которой ничто не могло противостоять.

    Передавали фантастические слухи о кобукском бое, тысячах убитых красных, о множестве пушек и пулемётов, захваченных победителями.

    "Русским нет числа... Ночами зарево их костров видно за сотни вёрст, огней в их лагере больше, чем звёзд на небе", так говорили между собой испуганные обитатели пустыни, поспешно откочёвывая с пути нового переселения народов и забиваясь в самые недоступные щели и горные теснины.

    Слухи долетели до Шара-Сумэ, где жили более 200 человек русских беженцев. Сначала слухам этим не верили, хорошо зная легковерие и пылкую фантазию киргизов. Но скоро поняли их реальность.

    Власти заволновались. Из Шара-Сумэ потянулись на юг, к Иртышу, войска, отправлена артиллерия. Находившиеся в городе китайцы и сарты получили от властей оружие. Говорили, что русских в город не пустят, что губернатор предложил им, не заходя в город, двигаться дальше и обещал продовольственную помощь.

    Казалось, всё будет улажено мирно и... вдруг, совершенно неожиданно, спустя неделю после отправки первых эшелонов китайских войск к Иртышу, пришло известие: "Русские перешли Иртыш и захватили в плен высланные против них войска".

    Впечатление было потрясающее. Губернатор Джо-у-Сюэ покончил жизнь самоубийством, не надеясь воспрепятствовать движению русских и захвату ими Шара-Сумэ.

    В городе началась паника. Власти растерялись и стали эвакуировать город. Вооружённый сброд занялся грабежом богатых базаров.

    Часть наиболее ценного имущества была вывезена в небольшой городок Бурчум на Иртыше и оттуда отправлена на верблюдах в Урумчи. Большая часть разграблена китайскими солдатами, сравнительно незначительная часть осталась не вывезенной и сделалась впоследствии добычей отряда Бакича.

    Китайцы, охваченные какой-то необъяснимой паникой, уходили с необычайной поспешностью.

    Мост на р. Кране, на берегах которого расположено Шара-Сумэ, был сорван весенним наводнением. Переплавлялись в лодках, вплавь. В тесноте и сумятице переправы утонуло более 30-ти человек.

    Город опустел. Остались лишь его русские обитатели, сарты-мусульмане и незначительное число китайцев. Ждали, что полуразграбленный, беззащитный город привлечет к себе полудиких киргиз из окрестных гор. Была сформирована самоохрана из русских и сартов.

    Опасность, однако, явилась оттуда, откуда её и не ждали. Китайские власти, когда состояние панического страха, вызванное самоубийством губернатора, неповиновением вооружённой черни улеглось, вызвали с пограничных постов отряды дунганских солдат, сравнительно дисциплинированных и хорошо вооружённых, и направили их в Шара-Сумэ ...

  17. #7080
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    Город был вновь занят китайцами. В этот же день к городу с передовыми частями своего отряда подошёл генерал Бакич. Не дожидаясь подхода главной массы своих людей, он с незначительными силами атаковал город, был отбит и вызвал своей безрассудной атакой массовое избиение русских подданных, проживавших в Шара-Сумэ.

    Отбивши атаку Бакича и оттеснив его от города, дунгане обрушились на мирное русское население. Русская фактория запылала в разных концах. Правда, большая часть её обитателей разбежалась, но много и осталось на местах, особенно мусульман русско-подданных, не предполагавших совершенно, что их
    единоверцы - дунгане с такой яростью обрушатся на них.

    Всю ночь свирепствовали дунгане. Никто из попавшихся не был пощажён. Только темнота ночи, освещаемая лишь светом пожара, спасла обитателей фактории от поголовного истребления. Убивали зверски. Трупы жертв были покрыты десятками огнестрельных и сабельных ран. Семья богатого русского татарина Абдрахманова была сожжена заживо в их доме.

    Часть русских, не успевших скрыться, забаррикадировалась в одном доме и отстреливалась несколько часов, пока дунгане, убедившись в невозможности взять их без потерь, оставили их в покое и они под прикрытием мрака ночи, вышли из города.

    В эту ночь погибло более 45 человек и в числе их много детей и женщин. Оставшиеся в живых разбежались по окрестным горам, прячась в оврагах и ущельях, где многих из них, после занятия Шара-Сумэ войсками Бакича, находили едва живых от голода, полупомешанных от ужасов пережитого.

    Занятие Бакичем Шара-Сумэ.

    Через несколько дней последовала вторая атака, решившая судьбу города. Перед боем Бакич в приказе объявил, что он отдает город на три часа в руки бойцов. Сознание безвыходности положения подняло упавшие силы.

    Несмотря на храбрую оборону, город был взят. Защитники - дунгане бежали. Город был на этот раз разграблен окончательно и полуразрушен. Ворвавшиеся части отряда искали только съестные припасы. Дорогие товары, шелка, различные предметы роскоши бросались, как негодный хлам. Хватали всё, что, казалось, можно было употребить в пищу. Были забавные случаи. Некоторые принимали тонкие китайские жертвенные свечи за вермишель и ели их, хватали куски сартовского мыла, принимая их за китайский хлеб. Сальные свечи были изысканным лакомством. В поисках продуктов лихорадочно бегали из дома в дом, переворачивали всё вверх дном, искали муку, рис.

    Занятие Шара-Сумэ и разгром китайцев дали возможность Бакичу вооружить часть своего отряда. Появилась даже артиллерия. Китайцы при поспешном отступлении бросили несколько старых горных орудий и много снарядов к ним.

    Мечты о походе в Россию снова ожили. Приносимые киргизами слухи о восстании против большевиков в пограничных областях Сибири поддерживали надежды. Заговорили о предстоящем скоро движении к русской границе.

    Окружающая печальная действительность не обескураживала воинственного генерала. Неважно, что в лагере под Шара-Сумэ люди голодали, умирали ежедневно десятками. В городе и окрестностях не осталось ни одной собаки, ни кошки, - все пошли в пищу будущим освободителям России от красного кошмара.

    Сам Бакич и его штаб лихорадочно готовились к борьбе с большевизмом. Составлялись и печатались многочисленные воззвания к сибирскому крестьянству с призывами подняться с оружием в руках против красных угнетателей.

    Над помещением штаба отряда развивалось огромное красное знамя революции, на котором скромно в уголке были нашиты старые национальные цвета - символ примирения борцов за старую русскую государственность с новыми революционными началами. Формировались новые боевые части, приобретались лошади для кавалерии, в мастерских спешно чинили взятое и попорченное оружие.

    Наладилась связь с отрядом Кайгородова, который также должен был двинуться в пределы русского Алтая. Но красные не стали ждать появления своих старых врагов под новыми красными знаменами и предупредили их.

    Появление красных в округе Шара-Сумэ, отход на Кобдо
    .

    В то самое время, когда Бакичем торжественно было объявлено о походе в Россию, красные войска появились на территории Китая вновь. Попытки отразить врага, хорошо вооружённого, снабжённого сильной артиллерией, были безнадёжны. Сдан был Бурчум. Находящиеся здесь части отряда, захваченные врасплох, бежали, оставив в руках красных много пленных и китайские пушки.

    Красные двинулись по направлению к Шара-Сумэ. На путях к городу, у речки Темерчек, Бакич пытался остановить продвижение их. Бешеной атакой народной дивизии (повстанцев из Сибири), красные на один момент отбрасываются обратно. Но не поддержанные вовремя другими частями, народники вынуждены отойти. Оправившийся враг продолжает наступление.

    Задержка дает возможность эвакуировать Шара-Сумэ. Большинство после пережитых ужасов похода через голодные степи Джунгарии, предпочитает сдаться на милость победителей, нежели двигаться снова куда-то в туманную неизвестность, к новым испытаниям.

    Пятого сентября Шара-Сумэ было покинуто.

    Наступала осень. Алтай был во всем великолепии своего осеннего убора. Расплавленным золотом и кровью горела на темном фоне хвойных лесов ещё не опавшая листва березы и осины. Вершины оделись уже зимним нарядом, ослепительно сверкая под лучами горячего, ещё летнего солнца.

    Затихли в отдалении раскаты орудийных выстрелов. Последние арьергарды вышли из-под обстрела. Красные не преследовали.

    Медленно тянулись бесконечной, извивающейся змеёй люди, верблюды, лошади по узкой каменистой тропинке, среди молчаливого девственного
    первобытного леса ... На третий день выбрались на вершину перевала, в область вечных снегов ...

    Ночевали под самым перевалом, на болотистых берегах озера Даин-гол. Все были голодны. В течение более суток люди получили лишь по 1/2 фунта мяса и по горсти сухарей.

    Более ста трупов осталось погребёнными под снегами перевала.

    Рассказывают, что отряд красных преследовал уходящих, но, дойдя до вершины перевала, усеянного трупами замерзших людей, вернулся в Шара-Сумэ.

    События в Монголии. Хаз-Батыр.

    Жалкие остатки Оренбургской армии спустились с неприветливых, угрюмых высот Алтая, в равнину Монголии, где вместо союзников-монгол, как думали, уходя из Чугучака, их встретили монголы-враги.

    Политическое и военное положение в пределах Западной Монголии к осени 1921 года сложилось определенно не в пользу белых. Унгерновская авантюра, формирование белых отрядов на территории Монголии, полный паралич всех торговых сношений с этой страной, захват белыми организациями крупных ценностей Центросоюза заставили советское правительство обратить внимание на условия, создавшиеся в соседней стране.

    Трудно сказать, по каким причинам не были отправлены в Западную Монголию достаточно воинские крупные силы для быстрой ликвидации небольшого Кайгородовского отряда. Ограничились лишь посылкой одного батальона пехоты и особого кавалерийского отряда, под общим командованием тов. Байкалова, как вы увидите, человека незаурядного, с огромной волей, решительного и неплохого дипломата.

    Видимо, красные возлагали свои надежды не на силу оружия, а на более могучее в их руках орудие борьбы - слово, на неотразимое действие их
    заманчивых лозунгов на психику монгол. С поразительным искусством и ловкостью они связали свою политическую пропаганду и агитацию против
    белых с религиозными и политическими чаяниями монгол, использовав одно древнее, монгольское сказание о национальном монгольском герое,
    Амур-Сане ...

    Легендарный герой Амур-Сан появился воплощённым в телесную оболочку "славного и непобедимого воина Хаз-Батыра". Трудно сказать, что это был за человек. Мне, к сожалению, не удалось видеть его. Во всяком случае, это очень интересный тип. Красные возлагали на него, судя по кое-каким захваченным документам, большие надежды. Из переписки видно, что в России все власти были обязаны оказывать всяческое содействие гражданину Хаз-Батыру, ему было предоставлено право проезда на железных дорогах в особых вагонах, предназначенных только для высших органов власти.
    Кто он был?... По одним сведениям, он был бурят из Забайкалья, по другим - калмык из Астраханской губернии.

    Деятельность Хаз-Батыра.

    В конце мая 1921 г. Хаз-Батыр, с большой помпой, в сопровождении конвоя из русских и монгол, прибыл к самым западным из монгольскихкнязей, Далай и Дзорикту ханам. Уверовали ли, на самом деле, ханы в божественную миссию Хаз-Батыра, или, просто, в данный момент союз с красными более отвечал их интересам - не знаю.

    Хаз-Батыр был принят князьями с величайшей пышностью, подобающей его высокому сану, и сделался фактически руководителем дербетских племён.
    Красные проявили лихорадочную деятельность. В Иркутске на монгольском языке стала издаваться газета "Монгольская Правда", распространяемая в тысячах экземпляров по всей Монголии. Монгол призывали к союзу с Великой пролетарской Республикой, к изгнанию из пределов Монголии "предателей и прислужников капитализма, собак -белых".

    В дербетских княжествах было образовано Революционное Правительство Северо-Западной Монголии. Формировалась революционная монгольская армия, на красных знаменах которой, было изображение священного монгольского знака "Суастик" - креста с загнутыми в одну сторону концами.

    Высший орган Правительства - "Верховная Канцелярия", проявлял кипучую деятельность. Множество приказов, воззваний распространялось по всем хошунам Западной Монголии. Предписывалось срочно везде произвести мобилизацию и поставить определённое, от каждого хошуна, число людей в распоряжение Хаз-Батыра.

    Все распоряжения приказывалось выполнять в самый кратчайший срок. Командированные тушметы и нарочные должны были скакать со скоростью не менее 500-600 верст в сутки ...

Метки этой темы

Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения
  •  
Яндекс.Метрика