Интересное о Монголии

[Вик С.]

И что дальше?

Молодой монгол наблюдал за моими попытками фотографирования. Его это очень веселило. Он сидел в окружении моделей, в сшитом по мерке костюме, и с гордостью продемонстрировал мне свои золотые часы с гравировкой в виде монгольского флага. На рукавах рубашки было вышито его имя. Мы выпили с ним водки, и он взял меня с собою в другой клуб, где он устроил вместе с моделями свое шоу. Там наконец-то я смог фотографировать без помех.

Как подают себя богатые в Монголии?

Они ценят фирменные бренды и автомобили. Хвастаются полётами на шопинг в Шанхай. Один знакомый рассказывал мне, что кто-то заказал ужин из Кореи с доставкой вертолётом. И богатые считают, что им не нужно учиться, потому что они просто могут купить диплом. Я полагаю, многие ещё ищут свою идентичность, они ориентируются на Запад, Корею или Японию, на богатство, представленное там.

Как живут в Монголии бедные?

Две трети населения проживает в поясе юрт, окружающем город. Каждая юрта имеет свою печь, отапливаемую углём. Поэтому в Улан-Баторе такой плотный смог. Жизнь там в основном бедная. Никакого асфальта, никакого водопровода. Квартиры в городе непрерывно дорожают. Совсем бедные не имеют крыши над головой, живут в канализации и питаются из мусорных баков.

Почему в канализации?

Чтобы пережить зиму. При минус 40 градусах по Цельсию в этом их единственный шанс выжить. Я встретил на улице двух таких мужчин, живущих в "подземелье". Когда они увидели мою камеру, то реагировали довольно агрессивно. Я представился, пожал им руки. Этого они не ожидали. У них пропало чувство, что я смотрю на них свысока. Они спросили, не пройду ли я с ними в их "дом". И мы сообща спустились в канализацию.

И как там, внизу?

Темно и благодаря проложенным теплотрассам очень тепло. Внизу уложены потрепанные матрасы, один сожжённый прислонён к стене. Стены закопченные. Закуток, самый удаленный от спальных мест, служит туалетом. Один из мужчин уже очень долго не имеет работу, а раньше он был чемпионом таэквондо. Его тяготит, что с ним стало, и он не знает, чем занять целый день. Он сказал, что роется в мусоре, и надеется не сойти с ума.

Интервью взяла Кристин Хауг.

[Вик С.]

Мюнхенский фотограф и автор фильмов сфотографировал страну контрастов: с некоторыми богачами, но также и с бездомными.

Улан-Батор - самая грязное место в мире, все печи топятся углём.



Монгольский шаман. На его головном уборе свастика смотрится очень органично.



Девочка на пути в школу, в городском квартале юрт только что выпал снег.

[Вик С.]

Строительный предприниматель в своем "Лексусе". Богачи не очень-то охотно позировали Цельнеру.



Ди-джей в "Метрополисе", клубе монгольской столицы.



Там Цельнер нашел людей из верхних слоёв общества, желающих поразвлечься. Сцена с монгольскими моделями.

[Вик С.]

Цены на мясо выросли в три раза по пути к потребителям.



Бизнесмен, купающийся при минус 20 градусах Цельсия. Говорят - помогает ...



Единственный шанс, чтобы выжить зимой. Снимок 33-летнего бездомного, живущего в канализации.

Фото: Sven Zellner/Focus.

P.S. Часть фотографий использовалась ранее в рассказах о жизни в Монголии.

[Вик С.]

Второе путешествие - Монголия и Северный Китай. Оно состоялось в 1878–1879 гг. Ещё в начале 1878 г. прошёл слух (о котором сообщил Г. Н. Потанин), что бийские купцы снаряжают в Китай большой караван с ценным грузом и ему требуется серьёзная охрана из-за тревожной внутриполитической ситуации в стране. Многолетнее антикитайское восстание дунган привело к тому, что весь север страны был наводнён небольшими вооруженными отрядами, представлявшими опасность не только для властей, но и для мирных жителей Северного Китая: они грабили деревни, угоняли скот, а при случае нападали на богатые торговые караваны. Именно такой караван и нужно было провести из монгольского г. Кобдо в китайский г. Куку-хото (в провинции Шаньси). Он состоял из нескольких десятков верблюдов, гружённых ценнейшими маральими рогами, погонщиков, ухаживавших за животными, купцов и охраны.

Генерал-губернатор Западной Сибири и РГО ходатайствовали о назначении подполковника М. В. Певцова начальником охраны этого каравана, поручив ему изучить заодно вопрос о соединении Хайнгайского хребта и Монгольской части Алтая и вообще обследовать северо-западную окраину Монголии, поскольку точных карт этого района ещё не существовало. Вместе с двумя прикомандированными к Певцову топографами и конвоем из шести казаков, знавших монгольский язык, экспедиция отправилась в путь.

Маршрут был определён от станицы Алтайская (в Западной Сибири). Перейдя вблизи неё российскую границу, в июле 1878 г. участники экспедиции за три недели дошли до г. Кобдо (в Западной Монголии) и оттуда вышли в юго-восточном направлении, вдоль северного подножия Южного (Китайского) Алтая. Экспедиция следовала по старинному торговому тракту, который ещё не был известен европейцам. Фактически они пересекли пустыню Гоби в самом широком и опасном месте и достигли цели купцов - китайского города Гуй-хуа-чен (по-монгольски - Куку-хото). Распростившись здесь с торговцами товаров, экспедиция Певцова отправилась в расположенный неподалеку г. Калган, в котором её участники пробыли около двух месяцев, решено было сначала отдохнуть после тяжелейшего перехода, а потом заняться основным - научными изысканиями.

Обратный путь домой лежал по прямой караванной дороге через Ургу (Улан-Батор) и г. Улясутай, хорошо известный путешественникам; к русской границе у пос. Кош-Агач они подошли, закончив свое тринадцатимесячное путешествие.

Представляет интерес описание Урги того времени:

Урга (*Ургой этот город называют только русские, а у монголов он известен под названием Да-курень, или Богдо-курень) состоит из двух городов: монгольского, называемого Богдо-курень, или Да-курень, и китайского, или Маймайчена. Оба города отстоят верст на пять один от другого, а в промежутке между ними находится русское консульство, расположенное отдельно на возвышенном месте. Оно помещается в деревянном двухэтажном доме, облицованном кирпичом, с несколькими флигелями и службами. Этот большой дом, которому по величине нет подобного во всей Монголии, привлекает немало любопытных из числа посещающих Ургу монголов, которые, проходя мимо него, останавливаются и подолгу рассматривают здание.

Урга расположена в широкой долине р. Толы, окаймленной с севера и юга горными хребтами. Южный кряж Хан-ула весьма высок и покрыт густыми хвойными лесами лиственницы, сосны, ели и пихты. В этих лесах живут во множестве медведи, маралы, косули и кабаны. Кряж Хан-ула считается священным, и охота в его лесах строго воспрещена: у подножий гор стоят юрты караульных-монголов, не пропускающих никого с оружием в эти горы, но за грибами и ягодами не возбраняется ходить туда. На северном склоне этого кряжа, в одном открытом месте, выложены камнями по повелению императора Канси гигантские письмена, которые можно прочитать издалека, так как они расположены на крутом склоне.

По южной части долины протекает река Тола, имеющая от 15 до 25 сажен ширины и местами значительную глубину. В ней живет много рыб: тальменей, ленков, хариусов, налимов, окуней и чебаков. Река местами разделяется на рукава и образует острова, покрытые тальником, а поблизости ее часто встречаются старицы.

С северной стороны долина р. Толы окаймлена предгорьем хребта Гунту, носящего против города местное название Сельби-даба. Это предгорье, как и весь вообще южный склон названного хребта, безлесно. Хребет Гунту представляет западный отрог весьма высоких и лесистых Гентейских гор, высшие точки которых находятся верстах в ста пятидесяти к северо-востоку от Урги. Из этих гор вытекает Тола.

Хребет же Хан-ула возникает на левом берегу Толы самостоятельно, соединяясь на востоке лишь невысоким поднятием с юго-западным отрогом Гентейских гор, тянущимся по левому берегу р. Толы. Высшие точки Хан-улы находятся в окрестностях города, а далее к юго-западу он понижается и примыкает к горам, что у южного изгиба р. Толы.

Благодаря высокому положению над уровнем моря (около 3770 футов) Урга пользуется весьма здоровым климатом. Летом сильных жаров там почти не бывает, но зима холодная и продолжительная. В 1879 г. в течение всего апреля было очень холодно, а в конце этого месяца несколько дней подряд свирепствовали снежные метели, и только с 1 мая природа стала быстро оживать.

[Вик С.]

В китайском городе, или Маймайчене, имеющем около 10 000 жителей, население состоит из торгующих китайцев, разных китайских ремесленников и монголов, находящихся большею частью в услужении у китайцев. Торговцы имеют дома с лавками и ведут обширную торговлю, как в самом городе, так и внутри страны, посылая время от времени своих приказчиков с товаром в хошуны. Ремесленники тоже имеют много домов.

Из них больше кузнецов, занимающихся приготовлением для монголов таганов, щипцов, топоров и других изделий; затем следуют столяры и бочары, или бондари, работающие шкафики, сундуки, домбы и деревянные части для юрт; скорняки выделывают овчины. Кроме того, некоторые из здешних китайцев занимаются огородничеством, шитьём обуви и шапок для монголов, приготовлением сёдел и сбруи, а также распилкой досок и брусьев, отправляемых во Внутренний Китай. Дома в Маймайчене маленькие, из необожжённого кирпича и глины, а ограды состоят большей частью из деревянного тына.

В монгольском городе, или Богдо-курене, считается около 12 000 жителей, в том числе с лишком 5000 лам, а остальные китайские купцы, ремесленники и простые монголы. Богдо-курень разделяется на две части – восточную и западную. В первой находится монастырь, в котором пребывает хутухта, главные кумирни и ламские глиняные домики с небольшими двориками, обнесенными тыном, на которых часто встречаются юрты. Улицы в ламском квартале тесные и грязные. В западной части Богдо-куреня преобладают китайские торговцы и ремесленники.

Дома в этой части города просторнее и лучше, дворы обнесены нередко каменными оградами. В китайских лавках много всякого товару для монголов; продаются и дорогие шёлковые материи. В этой части Богдо-куреня поселились и наши соотечественники, торговавшие в 1879 г. в девяти лавках. Собственных домов они не имеют, а нанимают помещения у китайцев, хотя и хлопотали с давнего времени об отводе им мест для постройки, согласно трактату. Два главных русских торговых дома занимались и чайным комиссионерством по транспортировке чая из Урги до Кяхты.

Ургинский хутухта, почитаемый, как известно, монголами богочеловеком, живёт в монастыре, в который доступ европейцам воспрещён. В этом монастыре проживают и приближённые к нему ламы. На лето святитель переселяется на дачу, находящуюся верстах в четырёх от Богдо-куреня, на берегу р. Толы. Нынешний хутухта ещё мальчик, лет 13 или 14.

Он ведёт совершенно замкнутую жизнь в своем уединении, и его можно видеть только во время благословения им народа. В Богдо-курень постоянно стекаются богомольцы, и, по мере скопления поклонников, назначается день для благословения их святителем. В указанный час они собираются на площадь перед монастырём, в котором он живёт, и усаживаются на корточки против его ворот параллельными шеренгами, обращёнными лицом к лицу в расстоянии 8-10 шагов одна от другой. Поклонники сидят с обнажёнными головами, творя вполголоса молитвы.

Так проходит полчаса и более. Наконец, раздаются звуки духовной музыки, ворота монастыря растворяются, и ламы выносят своего святителя к народу в открытом паланкине с балдахином. Музыка умолкает, и процессия направляется между шеренгами поклонников. Хутухта держит в каждой руке по длинному жезлу, обёрнутому жёлтой материей. К внешним концам этих жезлов подвешены цилиндры, обтянутые той же материей, с листками молитв внутри.

Этими цилиндрами двое лам, шествующих по обе стороны паланкина хутухты, касаются обнажённых голов монголов, ниспосылая им таким образом благословение святителя. Хутухта на этой церемонии бывает одет в красный халат, на голове у него блестящая шапка с небольшим шишаком. Он сидит в своём паланкине безмолвно, обращая по временам взоры на преклонившихся пред ним монголов. Когда все ряды будут обойдены, ламы при звуках музыки уносят святителя обратно в монастырь.

Ургинские амбани и монгольские хошунные владетели получают от хутухты благословение у него на дому. Это благословение называется большим, а общее, на площади, малым благословением. За большое благословение амбани и князья делают значительные вклады в сокровищницу святителя, в 100, 200 и более лан серебра. Простые монголы за малое благословение на площади тоже вносят в казну хутухты посильную лепту по 1, по 2 и более лан.

На окраинах Богдо-куреня устроены местами беседки с большими цилиндрами, вертящимися на вертикальной оси и называемыми курдэ. В них лежат молитвы, и монголы верят, что верчение курдэ равносильно прочтению всех хранящихся в них молитв, которые, подобно устным, будут услышаны. Поэтому ни один набожный монгол не проходит мимо беседки с курдэ, чтобы не зайти в неё и не повертеть некоторое время цилиндр с молитвами. На пространстве между этими беседками очень часто можно видеть поклонников, ползающих по земле (*простирание).

Распростёршись на земле, они подаются немного вперед на животе, потом встают на то место, где приходилась голова, снова падают ниц и продолжают подвигаться таким образом вперед, пока не достигнут другой беседки. Многие из пилигримов совершают такое путешествие от курдэ до курдэ по нескольку раз подряд, а некоторые из них дают даже обет проползти таким образом вокруг всего священного города и совершают ползком путешествие в 4 версты.

Кроме монастыря, в котором пребывает хутухта, в ламской части Богдо-куреня есть несколько храмов, из которых в особенности замечателен храм будущего обновителя мира Майдари, с колоссальной статуей этого божества, футов в сорок высоты. В этой же части города находится училище для приготовления лам.

В июле на праздник в честь Майдари в Ургу стекается больше 100 000 народа из разных местностей Монголии. На этом празднике, кроме богослужения и разных религиозных церемоний, устраиваются скачки, стрельба из луков и борьба. В обоих городах в течение праздника производится оживлённая торговля. Наши купцы в это время также сбывают монголам много всякого товара. К Новому году, празднуемому монголами по китайскому летосчислению одновременно с китайцами, тоже собирается в Ургу масса народа.

Празднование Нового года и у монголов продолжается целый месяц. Наши забайкальские буряты нередко посещают Ургу, в особенности на праздниках, и делают немало вкладов в казну хутухты. Кроме того, состоящие при святителе ламы по временам совершают поездки в Забайкальскую область к бурятам и собирают там на имя хутухты пожертвования.

Верстах в двух к северо-востоку от Богдо-куреня, на предгорье хребта Гунту, находится монгольское кладбище, или, точнее, место, куда сносят человеческие трупы. У монголов тела умерших не всегда погребают: покойника нередко выносят на войлоке и кладут в степи прямо на землю головой в ту сторону, куда укажет лама. Хищные звери и птицы, почуяв добычу, не заставляют долго ждать себя, и вскоре от трупа остается один лишь скелет.

На Ургинском кладбище человеческие трупы поедаются полудикими собаками, живущими в окрестных горах. Эти собаки в голодное для них время бывают очень опасны, и ходить в ту местность без оружия не следует. Случалось, что они целой стаей бросались на зашедших туда людей и растерзывали их. Антропологи могут собрать на этом кладбище прекрасную коллекцию монгольских черепов.

Земледелием в долине р. Толы, в окрестностях Урги, занимаются мало. Значительная высота местности, вероятно, служит тому причиною: весна начинается поздно, в конце апреля или даже в первых числах мая, а в начале августа бывают уже утренники, вредящие посевам; в сентябре же случаются по ночам морозы, покрывающие землю инеем. Огородные овощи, впрочем, родятся довольно хорошо, и около обоих городов есть много огородов. Гораздо успешнее занимаются земледелием китайцы, поселившиеся на пути между Ургою и Кяхтою, в долинах рек Хара-гол и Баин-гол, лежащих ниже над уровнем моря. Они привозят хлеб на продажу в Ургу, а иногда и в Кяхту, в которую доставляют в иные годы даже огородные овощи.

Во второй половине апреля мы начали готовиться к возвращению в Западную Сибирь из Урги через Улясутай и долину реки Кунгуя по пути, ещё не описанному никем из путешественников. Нужно было покупать верблюдов и лошадей, которые в Урге, точно так же как и бараны, стоят гораздо дороже, чем в Западной Монголии. Мы купили на выбор у содержателя русской почты, богатого монгола по имени Норбоцерена, 10 верблюдов по 40 лан за каждого и 10 лошадей по 10 лан, приобрели две палатки – одну монгольскую, другую тибетскую, оказавшуюся непрактичною, и некоторые походные вещи.

Кроме того, запаслись на весь путь мукой, крупой, сухарями и взяли ещё с собой ящик монгольского кирпичного чая, на который в Монголии удобнее покупать всё необходимое в пути. Приготовления были окончены к 20 апреля, но по случаю холодов пришлось отложить выступление. Только в последних числах этого месяца вскрылась Тола и появились перелётные птицы, а 1 мая показалась и зелень.

2 мая мы выступили из Урги и направились на запад по долине Толы.

[Вик С.]

Мы с вами уже знаем, что топливом при приготовлении пищи в юрте, обычно служит аргал - сухой коровий или лошадиный помёт. Обычно корзинка с аргалом устанавливается между полками с посудой и очагом. Монголы предпочитают аргал дровам даже в тех случаях, когда они под рукою, так как аргал, по их объяснению, не испускает искр, которые, падая на разбросанное в юртах платье, могли бы незаметно прожигать его. Поэтому хозяева употребляют древесное топливо только за недостатком аргала или сыростью его, если оно находится поблизости стойбищ.

Предпочтение аргала дровам объясняется не только отсутствием дров во многих районах, но и тем, что дым от аргала не такой едкий. В очаге аргал размещается по кругу внутри тагана, иначе он не будет хорошо гореть. Раньше, когда не было печей, юрта постоянно наполнялась дымом ...

Почему так подробно о топливе - часто попадаются фотографии, запечатлевшие его сбор и учитывая то, что процесс этот продолжается столетиями, он заслуживает показа, а техника некоторых "финтов" при его заготовке, заслуживает упоминания в книге под названием "Как я это делаю", если бы таковая была написана ...

[Вик С.]

[Вик С.]

[Вик С.]