Истинное лицо дракона. Что кроется под "дружелюбной политикой" китайского правительства.
Накануне поездки Далай-ламы в Монголию, Пекин оказывал сильное давление на своего соседа, настаивая на отмене поездки "антикитайского сепаратиста", последствия которой могли быть непредсказуемыми. Этот приезд Далай-ламы в Монголию стал девятым его визитом в эту малонаселённую страну. Только на севере Китая проживает столько же людей, как во всей Монголии – 3 млн человек. Предыдущие визиты Далай-ламы повлекли за собой ответные меры со стороны Китая, в том числе и временное закрытие китайско-монгольской границы.
И тогда, и теперь, Улан-Батор проигнорировал предупреждения Китая. Как и подобает стране, где большинство населения исповедует буддизм, Монголия охарактеризовала этот визит, как носящий исключительно религиозный характер. Далай-Лама привлёк тысячи людей за четыре дня. Он посещал монастыри, проповедовал восхищённым поклонникам в гигантском спортивном центре, построенном с китайской помощью, и принял участие в международной конференции, посвящённой "буддийской науке".
Но Далай-Лама на пресс-конференции упрекнул Китай за вмешательство в свои путешествия. Он также сообщил, что следующий Богдо-Гэгэн, духовный лидер Монголии, считающийся третьим по значимости ламой после Далай-ламы и Панчен-ламы, уже переродился. Это, скорее всего, и вызвало гнев Пекина, который долго препирался с Далай-ламой за право назначать буддийских перерожденцев.
После того, как Далай-Лама покинул Монголию 23 ноября, Пекин отложил на неопределённый срок двусторонние встречи между двумя странами, заставив монгольских чиновников сомневаться в получении столь необходимых льготных кредитов и экономической помощи.
Председатель КНР Си Цзиньпин неоднократно говорил о беспроигрышном характере роста Китая. Китай поддерживает контакты с соседями через грандиозный проект "Один пояс, один путь", который обещает региональный экономический рост, мир и стабильность. И Пекин рекламирует равенство и невмешательство во внутренние дела других государств, как признаки своей внешней политики.
История отношений Китая с Монголией показывает, что давление и запугивания могут аукнуться самым неожиданным образом. Яркий пример тому - усилия Пекина после китайско-индийского конфликта 1962 г. В 1959 году, после начала антикитайского восстания в Тибете, когда 23-летний Далай-Лама бежал в Индию. Пекин никогда не простил ему уход, равно, как не простил Индии то, что она предоставила ему убежище. Отношения между Пекином и Нью-Дели, до тех пор преподносившиеся, как яркий пример мирного сосуществования, рухнули. Напряжённость на границе обострилась и в октябре 1962 года двое соседей начали войну в Гималаях.
Хотя Китай победил в битве, реальной проблемой было убедить мир, что индийцы были "плохими парнями" - вопрос сложный на самом деле, учитывая, что это Пекин напал на Индию, а не наоборот.
Решение этой задачи легло на отца-основателя китайской дипломатии, Чжоу Эньлая. В декабре 1962 года Китай пытался убедить монголов одобрить именно китайскую точку зрения. Записи о его драматической встрече с тогдашним премьер-министром Монголии Юмжагийном Цэдэнбалом недавно были рассекречены Министерством иностранных дел Монголии и теперь доступны онлайн.
Цэдэнбал, приехав в Китай, чтобы подписать договор о границе и попросить экономической помощи, казалось, удивился, когда неожиданно была поднята тема Индии. Чжоу рассказал об основных моментах китайско-индийской истории противостояния и осудил индийцев за то, что они продались американскому империализму и проводят антикитайскую политику. Цэдэнбал сказал на это, что ему жаль, что отношения между Китаем и Индией испорчены.
"Я не понимаю, что вы имеете в виду, жалея о китайско-индийском конфликте", - давил на него Чжоу. "Этот вопрос также ясен, как чёрное и белое: Китай был прав, Индия ошибалась. В этом вопросе не может быть нейтралитета".
Цэдэнбал не сдвинулся с места и ответил, что конфликт с Индией из-за полоски земли в Гималаях лишь заставит индийцев повернуться к Западу. Лицо Чжоу "искривилось от гнева", отметил в своих записях стенографист.
После такого зловещего начала переговоры стремительно пошли под откос. Цэдэнбал просил Чжоу помочь решить проблему китайских рабочих в Монголии, собиравшихся объявить забастовку. Пекин мог бы повлиять на них. В ответ Чжоу связал проблемы трудящихся с нежеланием Монголии поддержать политические позиции Китая.
Двое продолжали спорить, и, согласно записям, Чжоу буквально вскочил со стула в ярости. "Вам не надо злиться, - Цэдэнбал пытался успокоить его, -давайте спокойно поговорим". Чжоу обвинил Премьера в попытке "чтения лекции". Посол Монголии в Китае, Dondogiin Цэвэгмид, присутствовавший на том заседании, вспоминал, что разговор так накалился, что, казалось, мужчины подерутся.
После этой неприятной встречи - эти двое видели друг друга в последний раз - отношения между Китаем и Монголией ухудшились. Китай прекратил экономическую помощь и к 1964 году китайских работников в Монголии не осталось. Монголия обратилась к Советскому Союзу за защитой. Цэдэнбал остался одним из злейших критиков Китая. Была и его заслуга в том, что Далай-Лама впервые посетил Монголию в июне 1979 года.
Что за удивительно некорректное поведение Чжоу? Ведь китайский премьер был известен своей интеллигентностью и тактом. Но, находясь под давлением в "домашних условиях", он был вынужден соблюдать леворадикальную повестку дня Мао Цзэдуна.
Но его усилия навязать китайский взгляд лидеру - в этом случае у лидеру соседней страны, которая, как он слишком хорошо знал, зависела от щедрости - привели к противоположному эффекту от, вероятно, изначально предполагаемого.
В начале 1960-х годов некоторые из монгольских руководителей выступали за более мягкую политику в отношении Китая. Но давление Пекина сделало политически невозможной защиту более тесных связей с Китаем.
Проблема в том, что руководители Коммунистической партии Китая не могут терпеть противоположные мнения. Мао жестоко подавлял внутреннее несогласие. Он применил тот же принцип и на международном уровне: либо с ним или против него; не было никакой золотой середины, дающей возможность занять осторожную нейтральную позицию, как Цэдэнбал. Не было никаких разговоров о равенстве и невмешательстве, было только ожидание, что другие будут пресмыкаться перед требованиями Китая, а после отказа следовали гнев и расплата.
Современный Китай - это гораздо более мощная страна, чем Китай 1960-х годов. Но он до сих пор едва ли осознает, что обижать тех, кто от него зависит, не является полезным для установления дружеских связей с соседними странами, которые часто относятся с подозрением к намерениям Пекина.
Недавний визит Далай-ламы подтолкнул некоторых монгольских политиков и общественных деятелей к самокопанию. Так, вице-председатель монгольского парламента Ц.Нямдорж публично усомнился, что стоит дразнить дракона. Но, как и в 1960-х годах, деспотичные угрозы Пекина сделали политически трудной защиту тесных связей двух стран.
Если Китай когда-нибудь получит региональное доверие, он должен убедить других, что его слова о равенстве – это больше, чем просто слова, что он уважает чужое право на особое мнение, и что не будет выдвигать "строгие требования" или применять экономические рычаги в гневной попытке заставить их соблюдать. Чжоу уже давно стал образцом для подражания среди китайских дипломатов. Но они смогли выучить ценный урок от Далай-Ламы.
"Истинный герой", - сказал он однажды, - "тот, кто побеждает свой гнев и ненависть."
ARD: по материалам зарубежных СМИ.
Ответить с цитированием
