Истории, события, заблуждения, факты ...

[Вик С.]

Виражи княгини Шаховской.

В далёком 1889 году в Санкт-Петербурге, в семье богатого, авторитетного в своём деле, купца Михаила Петровича, родилась дочь, которую окрестили Евгенией. Богатый папа не поскупился и Женечка Андреева получила самое хорошее великосветское воспитание, а затем и приличное образование. После окончания Смольного института благородных девиц, Евгения вышла замуж за князя Шаховского, но семейная идиллия увлекла её не надолго. Её интересовали вовсе не женские вещи: стрельба, бокс, автомобили, воздухоплавание. Всё пошло не по сценарию Михаила Петровича - новоявленная княгиня влюбилась в молодого, знаменитого и модного авиатора, одессита Севу Абрамовича. Пришлось в спешке разводиться с князем, делить имущество, устраивать родившихся в браке детей, наследовать титул (если бы не дети, хрен бы она что получила) и в спешке покидать Россию для встреч с любимым.

Всеволод Абрамович и Евгения Шаховская.

Сева учился и работал в Германии. Ну, работал это мягко сказано. Используя свои успехи и достижения в авиации (несколько мировых рекордов, усовершенствования аэропланов, перелет Берлин-Петербург, лучший пилотный инструктор Германии) Сева предлагал военному ведомству России самолёты и себя в качестве инструктора при них.

Конечно же, Женечка влюбляется в кумира всей прогрессивной Европы и конечно же так же, как и передовые женщины Европы, хочет освоить эту очень престижную специальность пилота.

Отвалив круглую сумму русскими рублями, Женечка учится на главном аэродроме Германии - Йоханишталь и 16 августа 1911 года получает заветный диплом.

Не найдя себе занятия в России по полученному диплому, Женя устраивается инструктором в Германии, на аэродром Йоханишталь, где уже работал Сева. 24 апреля 1913 года княгиня Шаховская и Абрамович совершали тренировочный полёт. На пилотском месте была Женечка, Сева только страховал, работая инструктором. Но неожиданно на высоте 60 метров аппарат потерял управление и рухнул.

Когда разгребли обломки разбившегося аэроплана Сева Абрамович был мёртв, Шаховская же отделалась лёгкими ушибами и даже отказалась от медицинской помощи.

Конечно она страдала. Она просто убивалась по любимому. Она дала клятву больше никогда в жизни не подходить к аэроплану. Разбитая горем душа просила укрытие, которым становится сначала опиум, а потом Григорий Ефимович Распутин.
Княгиня Шаховская становится одной из ярых сторонников кружка Григория Ефимовича и пропадает сутками на Гороховой, в банях и гостиницах.

Эдуард Радзинский о связях Шаховской с Распутиным - княгиня Шаховская пишет в своём дневнике:

11 июля. Вчера в приватной беседе со Стешей (Стефания Долгорукова, княгиня, жена камер-юнкера высочайшего двора) много говорили о Григории. Она призналась, что на днях вновь была с ним. Рассказывала в подробностях, как он обмазал её в бане горячей глиной, сам обмазался - и в таком виде поимел два раза... Поразительно, но она клянется, что якобы мужское достоинство Г. стало гораздо больше, чем прежде! Надо бы проверить - ведь я не была у него уж почитай два месяца.

14 июля. Восхитительная ночь - Григорий обладал мной! До сих пор храню этот чудесный запах, тепло его тела. Удивительный, дикий, неутомимый - взял меня страстно, силой, как волк волчицу, и любил долго... Время остановилось! Кстати, Стеша оказалась права - его достоинство стало ещё больше! Я это почувствовала, когда он развернул меня задом и вошёл - даже взвыла от боли. Но потом было так хорошо... Ночь провела без сна, а спать совсем не хочется - легкость необыкновенная, так бы и взлетела!

[Вик С.]

А княгиню Шаховскую опять потянуло в небо. С началом Первой мировой войны она подала прошение Николаю II об отправке её на фронт в качестве военной лётчицы. Царь удовлетворил её просьбу, и в ноябре 1914 года Шаховская оказалась в 1-м армейском авиаотряде в чине прапорщика.

В задачи Евгении входила корректировкой огня батарей и авиаразведка. Хотя прославилась она конечно же совсем не этим и даже не своими многочисленными любовными похождениями. Она прославилась ... шпионской деятельностью, в пользу Германии ...

До сих пор эта история покрыта мраком, видимо, и здесь не обошлось без любовных интриг. Так или иначе, трибунал приговаривает княгиню Шаховскую к смерти.

И тут опять на сцену выходит Григорий Ефимович, который через фрейлину Вырубову уговаривает Царя заменить расстрел тюремным заключением...

А потом была Февральская революция. До Февральской революции находясь в Московской тюрьме княгиня Шаховская родила сына и была освобождена Временным правительством, как "узница царского режима" (на шпионов врага амнистия не распространялась.)

Шаховскую направляют в помощь графу Валентину Платоновичу Зубову, 32-летнему историку, искусствоведу, доктору философии, создателю Российского института истории искусств, первому, только-только назначенному директору Гатчинского дворца-музея.

Но после Октябрького переворота Зубов уезжает на Запад и Шаховскую начинает опекать наркомпрос товарищ Луначарский.

Но и тут Шаховская влипла в историю с продажей за рубеж охраняемого ею имущества из царского дворца. От расстрела её опять спасает Луначарский, переправив Евгению Михайловну из Петроградского в Киевское ЧК. Но, не в качестве узницы, а в качестве сотрудницы. Бывшая княгиня охотно и с энтузиазмом включается в работу.

Аресты, экспроприации, наркотики и мужчины в кожанках ...

Здесь надо остановиться и сказать, что сколько у этой истории рассказчиков, столько и эффектных концовок:

... И вот уже там обкуренная в хлам 30-летняя авиатрисса и затевает роковую перестрелку с такими же, как и она "коллегами". Пуля попала ей прямо в сердце...

... В 1920 году в одном из киевских ресторанов во время пьяной драки со своими же чекистами "красная княгиня" была застрелена.

... Пристрастившись к выпивке и наркотикам, бывшая княгиня в 1920 году погибла в пьяной перестрелке с коллегами.

... Когда чекисты пришли к ней с арестом в дом ЧК на улице Екатерининской – сейчас это Липская, – Евгения начала отстреливаться. А стреляла она метко.

... Из документов ГПУ известно: смертельно раненая княгиня Евгения Шаховская отстреливалась до конца. Она положила больше десятка чекистов.

Писательница Гусева Юлия Вячеславовна:
"… ещё утром она, ничего не подозревая, досматривала вместе с коллегами пассажирский вагон транзитного поезда, идущего в Крым. И там, к своему изумлению, увидела бывшую свою свекровь и детей, которых бы и не узнала -- так они выросли.
На её беду, новые коллеги из ЧК посчитали эту семью подозрительной и отобрали у них документы до выяснения. Комиссар Шаховская не сомневалась, что документы липовые. Так что, пользуясь своим положением, она задним числом вернула родне документы и велела убираться как можно быстрее и дальше.
Уже через несколько часов ее обман всплыл. Началось выяснение, переросшее в ссору. Одни коллеги обвиняли Шаховскую, другие встали на её защиту. Спор быстро привел к рукоприкладству, а там уж мужчины схватились за пистолеты и началась стрельба..."

И украинская версия о героине: "Мы не знаем, где похоронена чудесная красавица и отчаянно храбрая княгиня Евгения Шаховская. Она тоже представительница воздушного братства, для которого небо стало родной стихией. Чекисты сделали всё, чтобы это имя было стерто не только с лица земли, но и из памяти народной. Но знаем одно: звезды над Евгений Шаховской сияют киевские!.."

[Вик С.]

5 марта 1953 года: в глазах вождя были ужас, страх, мольба, и больше ничего.

1 марта 1953 Сталина, лежащего на полу в малой столовой Ближней дачи (одна из резиденций Сталина), обнаружил сотрудник охраны Лозгачёв. Утром 2 марта на Ближнюю дачу прибыли врачи и диагностировали паралич правой стороны тела. 4 марта 1953 года было объявлено о болезни Сталина, опубликованы и передавались по радио бюллетени о состоянии его здоровья; упоминались такие признаки тяжелого состояния, как инсульт, потеря сознания, паралич тела, агональное дыхание Чейн-Стокса. 5 марта в 21 час 50 минут Сталин умер. О смерти Сталина было объявлено 5 марта 1953 года. Согласно медицинскому заключению, смерть наступила в результате кровоизлияния в мозг.

Когда умер Сталин, поэт Иосиф Нонешвили писал, что если бы Солнце погасло, то мы бы не так горевали - ведь оно светило не только хорошим, но и плохим людям, ну а Сталин, как известно, светил только хорошим.

Были люди, которые реагировали на смерть главного человека в СССР иначе.

Свидетельство писателя Льва Эммануиловича Разгона, отбывавшего срок в Гулаге: "Я уж не помню, после этого ли бюллетеня или после второго, в общем, после того, в котором было сказано: "дыхание Чейн-Стокса" - мы кинулись в санчасть. Мы потребовали от нашего главврача Бориса Петровича, чтобы он собрал консилиум и - на основании переданных в бюллетене сведений - сообщил нам, на что мы можем надеяться… Мы сидели в коридоре больнички и молчали. Меня била дрожь. Я не мог унять этот идиотский, не зависящий от меня стук зубов. Потом дверь, с которой мы не сводили глаз, раскрылась, оттуда вышел Борис Петрович. Он весь сиял, и нам стало всё понятно ещё до того, как он сказал: "Ребята! Никакой надежды!!" И на шею мне бросился Потапов - сдержанный и молчаливый Потапов, кадровый офицер, разведчик, бывший капитан, ещё не забывший свои многочисленные ордена…"

1 марта 1953 года Сталин целый день не выходил из кабинета, не обедал, не смотрел почту и никого к себе не вызывал. Входить же к нему без вызова было запрещено. Наконец в 23 часа один из дежурных сотрудников рискнул с почтой в руках войти в кабинет Сталина. Он прошёл несколько комнат и в малой столовой увидел лежавшего на полу вождя в нижней рубахе и пижамных брюках. Сталин едва смог поднять руку, чтобы подозвать к себе сотрудника. Говорить он не мог. В глазах были ужас, страх и мольба. У него случилось кровоизлияние в мозг, парализовавшее правую сторону тела, речевой центр, появились тяжёлые нарушения деятельности сердца и дыхания.

Несколько дней врачи пытались спасти диктатора. Дочь Сталина Светлана Аллилуева вспоминает: "В большом зале, где лежал отец, толпилась масса народу. Незнакомые врачи, впервые увидевшие больного (академик В. Н. Виноградов, много лет наблюдавший отца, сидел в тюрьме), ужасно суетились вокруг. Ставили пиявки на затылок и шею, снимали кардиограммы, делали рентген лёгких, медсестра беспрестанно делала какие-то уколы, один из врачей беспрерывно записывал в журнал ход болезни. Всё делалось, как надо. Все суетились, спасая жизнь, которую нельзя было спасти".

В зале находились в это время члены высшего советского руководства - Берия, Хрущёв, Маленков, Ворошилов, Каганович, изредка появлялся сын Сталина Василий, выкрикивал пьяным голосом: "Сволочи, загубили отца!"

Берия несколько раз наклонялся к Сталину и громко говорил: "Товарищ Сталин, здесь находятся все члены Политбюро, скажи нам что-нибудь". Но Сталин уже ничего и никому не мог сказать. 5 марта около 10 часов утра смерть вплотную приблизилась к нему.

"Отец умирал страшно и трудно,- свидетельствует дочь Сталина Светлана Аллилуева, стоявшая в эти минуты рядом с отцом.- И это была первая - и единственная пока что - смерть, которую я видела. Бог дает лёгкую смерть праведникам... Кровоизлияние в мозг распространяется постепенно на все центры, и при здоровом и сильном сердце оно медленно захватывает центры дыхания, и человек умирает от удушья. Дыхание всёё учащалось и учащалось. Последние двенадцать часов уже было ясно, что кислородное голодание возрастает. Лицо потемнело и изменилось, постепенно его черты становились неузнаваемы, губы почернели.
Последние час или два человек просто медленно задыхался. Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой-то момент - не знаю, так ли на самом деле, но так казалось,- очевидно, в последнюю уже минуту, он вдруг открыл глаза и обвёл ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошёл всех в какую-то долю минуты. И тут - это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть,- тут он поднял вдруг кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ, и неизвестно, к кому и к чему он относился... В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела".

Смерть каждого диктатора всегда окружена тайнами и загадками. Есть много предположений и версий ухода Сталина из жизни, все кажутся достоверными. Наверняка кухня того, что происходило в феврале-марте 53 года в Москве, таит много разных больших и не очень сенсаций и открытий. Кое о чём можно догадываться. Документов, по-видимому, нет, не осталось, их не было, не могло быть. Никаких свидетельств быть не может...

Как умер И. В. Сталин, мы уже поняли – ужасно. Что он думал о своей жизни? Нет ответа на этот вопрос. Предположим, что сам он думал о своей напряженной жизни в борьбе с врагами за победу социализма, что живет неплохо. "Жизнь удалась", - шевелилась в нём мысль, у него были неумолимые глаза жёлтого цвета. В конце жизни Сталин набивал трубку табаком из разломанных папирос "Герцеговина Флор", прикуривал, отпивал из бокала любимую "Хванчакару" и поправлял большим пальцем усы, усмехаясь тайным мыслям.

А примерно за десять лет до своей кончины И. В. Сталин, пока личные лучшие врачи, ещё не объявленные вредителями, ему разрешали, курил вересковую трубку, которую набивал табаком Edgeworth Sliced Prince Albert, специально привозимым для него. И даже в те суровые годы войны и сомнений, огорчений и радостей, поражений и побед на фронтах войны, Иосиф Виссарионович был уверен, и считал, что жизнь его удалась, что он многого добился. И добьётся, конечно, ещё большего вместе с прогрессивными людьми доброй воли в СССР и во всём, конечно, мире.

Но случилось так, как случилось, и не иначе ...

Афиша одного из ресторанов в США, предлагавшего бесплатный борщ в честь кончины Сталина, март 1953 года.

[urii]

5 марта 1953 года: в глазах вождя были ужас, страх, мольба, и больше ничего.

Афиша одного из ресторанов в США, предлагавшего бесплатный борщ в честь кончины Сталина, март 1953 года.[/CENTER]

Могли бы, и по круче поминки устроить. Скупердяи.....

[valerok]

Наверно долго не закончатся времена,когда Сталина вспоминать будем. Как опять обострение у политиков.Так где же Вы Сталин.
А он все там же.Человек начала 20 века.Церковный недоучка,криминал и полит ссыльный.Академиев он не проходил.Но прошел унверситет жизни.
Как говорил М.Горький.Ну а далее извините.Лес рубят щепки летят.

[valerok]

А если бо в 17г был интернет.И появлялись бы Герои не те кто на посту а с девкой на мосту

[Вик С.]

Дело чести: так в прошлом русские отвечали иноземцам на оскорбление.

Летом 1910 г. эскадра Балтийского флота (броненосцы "Цесаревич" и "Слава", крейсера "Адмирал Макаров", "Рюрик", "Богатырь") под командованием контр-адмирала Николая Степановича Маньковского совершала поход в Средиземное море.

Контр-адмирал Николай Степанович Маньковский.

На борту "Цесаревича" находился великий князь Николай Николаевич со свитой, на мачте броненосца развевался великокняжеский флаг. 19 августа эскадра (без "Славы", которая из-за поломки машин осталась во французском Тулоне) зашла в черногорский порт Антивари (ныне - Бар вновь независимой Черногории) для участия в праздновании 50-летия царствования короля Николая I. Торжества проходили в столице страны Цетинье, куда и отправились русские тёзки короля, Николай Николаевич и Николай Степанович. Королю был вручен российский фельдмаршальский жезл - таким образом, черногорец стал последним русским фельдмаршалом.

После окончания торжеств эскадра - уже и без "Адмирала Макарова", ушедшего на Крит, где он находился до этого, - отправилась назад в Россию. Великий князь Николай Николаевич по причине неотложных дел на родине не был готов идти в обратный путь вокруг Европы на "Цесаревиче", он решил ехать домой на поезде. Чтобы высадить князя, корабли должны были зайти в принадлежавший Австро-Венгрии порт Фиуме (ныне - Риека в Хорватии). Фиуме был одной из главных баз ВМС Австро-Венгрии с мощной крепостью. Русские корабли пришли туда 1 сентября.

Обязательным ритуалом при заходе боевых кораблей в иностранный порт или при встрече двух эскадр, принадлежащих флотам разных стран, был обмен так называемым салютом наций, состоящим из 21 залпа (для его осуществления на кораблях имелись специальные салютные пушки). Русский отряд был в Фиуме гостем, поэтому первым дал салют он. Крепость не ответила.

Это было тяжёлым оскорблением российского Андреевского флага и вообще России. Тем более, на борту "Цесаревича" находился великий князь. К нему и отправился за консультациями адмирал Маньковский.

Броненосец "Цесаревич" - ветеран русско-японской войны, флагман отряда адмирала Маньковского.

Однако, Николай Николаевич повёл себя в этой ситуации в высшей степени своеобразно. Оскорбление, нанесенное России, его не задело. Великий князь сказал Маньковскому, что после ухода из Антивари "Цесаревич" идёт уже не под его флагом, а под флагом адмирала, следовательно, тому и разбираться в том, что произошло, и решать, как действовать. А сам Николай Николаевич сейчас просто частное лицо, которому пора на поезд. И отбыл на берег.

Почти сразу после того, как великий князь покинул борт "Цесаревича", отправившись вершить свои "великие дела", к Фиуме подошла австро-венгерская эскадра (более 20 броненосцев и крейсеров) под флагом австрийского морского министра и командующего военно-морскими силами страны вице-адмирала Монтеккуколи. Снова был необходим обмен салютом наций. Русские были гостями, кроме того, Монтеккуколи был старше Маньковского по званию. Поэтому вновь первыми салют дали русские.

Эскадра, как и до этого крепость, не ответила. Это было уже открытым вызовом. Адмирал Маньковский отправился на австрийский флагман за объяснениями.

На трапе австрийского броненосца русского адмирала встретил капитан 1-го ранга ("капитан цур зее"), флаг-капитан адмирала Монтеккуколи. Он, как бы стесняясь, сообщил, что у австрийского командующего сейчас гости, поэтому принять Маньковского он не сможет.

Это было третье подряд оскорбление, нанесенное теперь уже лично русскому адмиралу. Более того, когда катер с Маньковским отошёл от трапа австрийского корабля, ему не дали положенный в этом случае прощальный салют.

Вернувшись на "Цесаревич", Маньковский поинтересовался у минного офицера, в ведение которого входила и радиоаппаратура, есть ли связь с Петербургом или, хотя бы, с Севастополем. Офицер, разумеется, ответил отрицательно, слишком слабыми были в то время приемники и передатчики. Адмирал, впрочем, не огорчился. Даже обрадовался. Теперь он уж точно был сам себе хозяин...

[Вик С.]

Между тем к трапу "Цесаревича" подошёл австрийский адмиральский катер с самим Монтеккуколи на борту. Встретил его лейтенант барон Ланге, младший флаг-офицер Маньковского. Он на безупречном немецком языке сообщил, что командир русского отряда принять его светлость не может, ибо в это время обычно пьет чай. Австрийский катер отправился обратно, при этом русские положенный прощальный салют дали. Теперь оскорбление, нанесенное Маньковскому было смыто, по данному пункту стороны оказались квиты. Однако, оставалось оскорбление гораздо более тяжкое, нанесенное Андреевскому флагу и, следовательно, России.

Поэтому на австрийский флагман вновь отправился катер с "Цесаревича". На его борту находился старший флаг-капитан Маньковского, капитан 2-го ранга Русецкий. Он потребовал от австрийцев официальных объяснений по поводу того, почему ни крепость Фиуме, ни австрийская эскадра не отдали русским кораблям положенный салют наций.

Австрийский флаг-капитан, тот самый, что раньше не принял Маньковского, теперь был очень любезен с русским коллегой. Он стал ссылаться на некие технические и служебные проблемы и оплошности, ясно давая понять, что очень хотел бы замять дело. Однако, Русецкий передал австрийцу категорическое требование Маньковского: завтра в 8 утра, в момент подъёма флага на русских кораблях, и крепость, и эскадра должны дать салют наций.

Австриец обещал, что крепость салют даст обязательно, а вот эскадра не сможет, по плану она должна уйти в море в 4 утра. В ответ Русецкий сообщил, что ни на какие уступки русские не пойдут и без салюта в момент подъёма флага австрийцев из бухты не выпустят. Австрийский флаг-капитан возразил, что их эскадра не может задерживаться. Русский флаг-капитан ответил, что изменение условий невозможно.

Маньковский, выслушав вернувшегося Русецкого, отдал приказ своим кораблям изменить позицию. "Рюрик" встал прямо посередине выхода из бухты Фиуме, "Цесаревич" и "Богатырь" переместились ближе к берегу. На кораблях была сыграна боевая тревога, орудия расчехлены, заряжены боевыми зарядами и наведены на австрийский флагман.

Крейсер 1-го ранга "Богатырь" не обладал огневой мощью броненосных кораблей, однако был намного быстроходнее их.

На австрийских кораблях и на берегу всё это, разумеется, прекрасно видели и слышали. И понимали, что дело принимает нехороший оборот, которого они не ожидали. До сих пор неясно, оскорбили австрийцы русских намеренно или по причине бардака, которого в "лоскутной империи" хватало. Но теперь последствия были налицо.

Дважды катер с австрийским флаг-капитаном ходил на "Цесаревича", объясняя, что австрийская эскадра обязательно должна уйти, она не может ждать до 8 утра. Маньковский оба раза заявил, что об уступках не может быть и речи.

Русский адмирал прекрасно понимал, что в случае боя между эскадрами никаких шансов у него нет, превосходство австрийцев, с учётом орудий крепости, было примерно 10-кратным (даже если игнорировать тот факт, что к австрийцам быстро могли подойти дополнительные силы, русские же в Средиземном море никакого подкрепления ждать не могли). Более того, действия русского отряда почти неизбежно становились причиной войны между Россией и Австро-Венгрией. И еще, Маньковский прямо "подставлял" великого князя Николая Николаевича, который в этот момент на поезде рассекал просторы Австро-Венгрии. Великий князь в случае начала боевых действий в бухте Фиуме автоматически становился заложником, что увеличивало вероятность перерастания инцидента в полномасштабную войну.

Впрочем, судьба Николая Николаевича вряд ли волновала Николая Степановича. Возможно, он даже испытал бы некоторое удовольствие, подставив лукавого царедворца, столь равнодушно отнесшегося к оскорблению своей державы. Не исключено и то, что Маньковский вообще не подумал про великого князя. Потому что честь страны и Андреевского флага были превыше всего. Офицеров учили, что за неё надо умирать. Вести себя по-другому просто невозможно (да, был уже шестилетней давности позор сдачи адмиралов Рожественского и Небогатова во время Цусимского сражения, но большинство флотских офицеров именно позором его и считали). Поэтому три русских корабля готовились воевать с двумя десятками австрийских, поддержанных мощной крепостью.

Броненосный крейсер "Рюрик" - самый современный и сильнейший корабль отряда адмирала Маньковского.

Ночью на обеих эскадрах никто не спал. Было видно, как австрийские корабли и крепость активно перемигиваются сигнальными огнями. В 4 утра австрийская эскадра начала разводить пары, из труб повалил дым. На русских кораблях артиллеристы ждали команды на открытие огня. Если бы австрийцы двинулись с места, она бы поступила немедленно. Только австрийцы не ушли, даже якоря не подняли. Видимо, они прекрасно осознавали своё подавляющее преимущество в данный момент в данном месте, но понимали, что, по крайней мере, флагмана русские изуродовать успеют. И что начинать войну, причиной которой станет их собственное ничем не объяснимое хамство, вряд ли стоит.

Интересно, кстати, как бы пошла история, если бы фиумский инцидент действительно стал причиной начала войны между Россией и Австро-Венгрией? Насколько масштабной она бы оказалась и, главное, пришли бы на помощь Австро-Венгрии другие члены Тройственного союза (Германия и Италия), а на помощь России - другие члены Антанты (Великобритания и Франция)?

То есть, началась бы Первая мировая на 4 года раньше? И к "настоящей" Первой мировой её участники были, в общем, не очень готовы, хотя "подготовительный период" между выстрелом в Сараево и началом собственно войны занял больше месяца, а здесь пришлось бы воевать буквально "с колёс", поэтому состав участников, течение и исход военных действий были бы совершенно непредсказуемы. А если бы война осталась делом только двух втянутых в неё стран (хотя на нашей стороне с гарантией, близкой к 100%, воевали бы Сербия и Черногория), то почти наверняка Россия бы одержала в ней победу. По крайней мере, в ходе Первой мировой русские почти всегда побеждали австрийцев, а уж если бы тем не помогали немцы, то в исходе войны особо сомневаться не приходится. Причем Австро-Венгрию в этом случае, скорее всего, ждала бы та же судьба, что и в реальном 1918 году ...

В этом случае Первой мировой потом бы просто не было - Германия не смогла бы воевать в одиночку, т. е. вся история человечества оказалась бы совершенно иной, ведь именно эта война, как сейчас ясно, стала переломным моментом в истории, как минимум, европейской, как максимум - мировой цивилизации, а про российскую историю и говорить нечего.
Впрочем, утром 2 сентября 1910 г. в бухте Фиуме люди на русских и австрийских кораблях оценить это всё, разумеется, не могли, заглядывать в будущее и сейчас ещё никто не научился. Они просто ждали, начнётся ли бой здесь и сейчас.

В 8 утра, как положено, команды были построены на палубах перед церемонией подъёма флага. Командиры кораблей отдали привычную команду "На флаг и гюйс! Смирно! Флаг и гюйс поднять!". Правда, в этот раз за командой, если бы австрийцы повели себя так же, как и накануне, могла последовать война.

Утренний подъём флага на броненосном крейсере "Рюрик"

Но этого не случилось. Как только флаги и гюйсы на "Цесаревиче", "Рюрике" и "Богатыре" пошли вверх, загрохотали салютные пушки крепости Фиуме и всех кораблей австрийской эскадры. Маньковский считал залпы. Их было двадцать один, полноценный салют наций. Русский адмирал выиграл этот бой. Он одной своей волей отстоял честь Андреевского флага и честь России. Продемонстрировав готовность пролить свою и вражескую кровь, он предотвратил кровопролитие.

Австрийские корабли сразу начали сниматься с якорей и двинулись в море мимо русского отряда. Маньковский прекрасно знал морские обычаи. Команды "Цесаревича", "Богатыря" и "Рюрика" были выстроены во фронт, оркестры заиграли австрийский гимн. И теперь всё было честь по чести. Австрийские команды тоже были построены как положено, а оркестры заиграли русский гимн. Ссориться с русскими они больше не хотели, слишком дорого это обходилось.

4 сентября ушли из Фиуме и русские, их миссия была выполнена. Их воля оказалась сильнее воли австрийцев.

Впрочем, может быть, надо пожалеть о том, что тогдашние хозяева Фиуме оказались не только хамами, но и трусами. Как уже было сказано, начнись война - мы бы её почти наверняка выиграли, предотвратив, таким образом, катастрофу 1917 г. Но, видимо, хамство и трусость неразделимы, поэтому всё пошло так, как пошло.

Фиумский инцидент канул в Лету, его все забыли. Забыли и его главного героя адмирала Маньковского.

Через девять лет, когда не было уже на планете ни Российской, ни Австро-Венгерской империй, а "Цесаревич" (переименованный в "Гражданина"), "Богатырь" и "Рюрик" гнили в Кронштадте (ни один из этих кораблей в море больше не вышел), в маленьком русском городе Ельце 60-летний вице-адмирал Николай Степанович Маньковский был арестован ВЧК и убит в тюрьме.

[Gans]

Это - портрет Ленина, 1910 год

[Альфредыч]

Ненастоящий Ленин

С начала 1930-х портреты и скульптуры Ленина художники изготавливали с образа еврея Иосифа Славкина – внешне очень похожего на вождя революции.
...
Таким образом, почти со всех портретов и скульптур Ленина, выполненных после середины 1930-х, на нас глядит черниговский мещанин.

Подробнее: http://www.rosbalt.ru/blogs/2015/03/04/1374559.html