Алексеевич, достигнуть можно результата, поставленной цели.
Но как можно достигнуть "собственной точки зрения"?
Похоже, связь с русским языком потеряна.
А качающаяся лодка меня не интересует!
Алексеевич, достигнуть можно результата, поставленной цели.
Но как можно достигнуть "собственной точки зрения"?
Похоже, связь с русским языком потеряна.
А качающаяся лодка меня не интересует!
Анатолий Альфредович: РВСН, ЗабВО - Чита 46 - 1964 - 1969гг. 44039ш (Домна), 12412 (10А), 95818 (1966 - 1968), 03482 (узел связи) (10 пл.) дмб.69. Всё.
Взято из Тырнета, самому было интересно ...
Альфредыч (19.09.2021)
Дюны обычно ассоциируются у нас с жаркими пустынями. Но на самом деле, они могут встречаться и в холодных, ледяных регионах, что наглядно демонстрирует следующее фото:
На этой фотографии восхода солнца, сделанной астронавтом с Международной космической станции, длинные тени ползут по Улаагчини Хар Нуур. Тени подчеркивают рельеф озера и его окрестностей, включая Большой и Малый острова Авгаш . Трещины пронизывают покрытую льдом поверхность озера, а дюны окаймляют берег. Холодная плоская поверхность льда контрастирует с характерными катящимися волнами песчаных дюн. Обычно дюны ассоциируются с жарким климатом, но могут образовываться во всех пустынях, включая холодные степи Западной Монголии.
Хотя озеро Хар-Нуур расположено во впадине Великих озер Монголии , его водная поверхность все еще находится на высоте более 1900 метров (6400 футов) над уровнем моря. Из-за большой высоты и расположения в пресноводном озере большую часть зимних месяцев температура опускается ниже нуля. Расположенная в Центральной Азии между Китаем и Россией, Монголия находится в субарктической зоне, где холодный воздух Сибири расширяет зимние климатические условия вплоть до апреля.
Хар Нуур находится в национальном парке Улаагчини Хар, который является частью Евразийской степи, простирающейся от Восточной Европы почти до Тихого океана. Степные районы являются домом для многих уязвимых животных, в том числе различных видов птиц, находящихся под угрозой исчезновения, охраняемых в пределах Улаагчиного Хар.
https://earthobservatory.nasa.gov/im...-ice-and-dunes
ginaki (21.09.2021) Альфредыч (19.09.2021) Гобиец (19.09.2021) Сергей Карцев (19.09.2021) СЕРЕГА УКТК (20.09.2021) Степанов Сергей (04.10.2021)
The HU - Yuve Yuve Yu (Official Music Video)
https://www.youtube.com/watch?v=v4xZ...ZUr0BEfE&t=295
Сергей Карцев (21.09.2021) СЕРЕГА УКТК (21.09.2021) Степанов Сергей (04.10.2021)
Не даёт мне покоя статья о монгольском подарке России в голодный 1921 год, названном автором "Белый слон" за трудновыполнимые условия его самовывоза. Автор обещал написать статью о том, как Иркутский губисполком справился с этой задачей, но меня заинтересовало то, что молодая неокрепшая страна нашла силы и возможности помочь голодающей России.
Никогда не встречал упоминания о такой помощи именно России, может автор владеет информацией: он занимается поиском архивных материалов о такой работе не только в России, но и в других странах. Встретилась только материалы о сотрудничестве Калмыкии* и Монголии в 20-х годах XX в., но такое сотрудничество между странами рассматривалось только в двух направлениях - военном и гуманитарном:
этот период для обоих народов оказался чрезвычайно сложным и в определенной мере трагическим: на территории Калмыцкой степи шла Гражданская война, Внешняя Монголия находилась в «котле» социальных преобразований, когда в прямом смысле решалась судьба страны, её независимость. В этих непростых условиях калмыки прибыли в Монголию в качестве военных инструкторов для формирования и обучения воинских частей монгольской народно-революционной армии. Монголия оказала существенную гуманитарную помощь голодающим жителям Калмыкии. Более того, монгольское правительство инициировало переезд голодающих калмыков в страну с предоставлением серьезных субсидий.
Почему речь идёт о развитии двусторонних взаимоотношений Монголии и Калмыкии? Видимо советское руководство считало, что при выстраивании отношений прежде всего надо исходить из родственных связей между народами, языковой и культурной общностии религиозной идентичности.
Помощь Монголии калмыкам и проект переселения калмыков в Монголию.
Монголия в свою очередь внесла посильную помощь в период голода в Калмыкии в 1921 г. В Урге была создана специальная комиссия по сбору средств голодающим под руководством Ц.-Д. Номинханова (хотя первоначально главой комиссии калмыцкая сторона назначила Вокунаева , в июле 1922 г. был сделан первый финансовый перевод голодающим калмыкам: монгольское правительство разово внесло свыше 4 000 руб. за счет процентного отчисления из заработной платы госслужащих.
К марту 1923 г. из Монголии было отправлено 1 000 голов скота (может это и есть наши лошадки) и 15 000 лан серебра.
В 1922 г. в правительство Монголии поступила просьба разрешить прибыть в страну членам областного комитета (Калмыцкое представительство) для сбора пожертвований голодающим калмыкам. В январе 1923 г. монгольское правительство выступило с инициативой переселения голодающих калмыков в Монголию с предоставлением им земли, скота и жилищ — юрт. Повторное приглашение было направлено в марте того же года, однако последовал твердый отказ МИДа РСФСР. Находившийся в это же время в Западной Монголии Х. Б. Кануков подготовил свой проект переселения и в Кобдоский округ Монголии части донских калмыков для оказания помощи в в землеустроительных работах, при этом прилагался список возможных переселенцев с указанием возраста, места жительства, семейного положения, партийной принадлежности и наличия «специальных знаний»
Разработка Х. Б. Кануковым проекта переселения части донских калмыков в Монголию вызывает недоумение, обращает на себя внимание то, что в проект были включены только донские калмыки-инструкторы. Ведь в 1920 г. именно он воспротивился вхождению сальских (донских) калмыков всостав Калмыцкой автономной области, в которую на основании провозглашенной на I Общекалмыцком съезде советов «Декларации прав трудового калмыцкого народа» должны были войти территории с преимущественным калмыцким населением Астраханской, Ставропольской, Царицынской губерний, Терской и частично Донской областей. Делегат съезда Х. Б. Кануков, следовавший через Элисту
в Чилгир, подрался с председателем Манычского улусного исполкома, военкомом и военруком улусного военкомата. Этот «инцидент» не прошел даром: его арестовали на весь период съезда, что впоследствии и вылилось в дальнейшие события. А произошло следующее. Практически через месяц (5 августа) в станице Великокняжеской внезапно был созван I съезд калмыков Сальского округа, в котором приняли участие жители 12 станиц Донобласти (всего 46 делегатов), за исключением Эркетеневской, граждане которой пожелали остаться в составе Автономной области.
Инициаторы проведения съезда были ближайшими соратниками Х. Б. Канукова, поэтому никто не сомневался, связывая оба события (съезд в Чилгире и «инцидент» с Кануковым). Решение делегатов не стало неожиданностью: они отказались «входить в административное управление Автономной области Калмыцкого исполкома», оставшись в подчинении Сальского исполкома Донской области», но отдельным калмыкам не возбранялось при желании «выйти из Донобласти в автономную Калмыцкую область». Дальнейшие перипетии событий, последовавшие после съезда, не изменили ситуацию: «территория проживания сальских калмыков осталась в составе Донской области»).
Конечно, арест «крупного военного и политического деятеля… по происхождению донского калмыка» в самый ответственный момент провозглашения автономной области и принятого решения Общекалмыцкого съезда объединить разрозненные территории проживания калмыков, неизбрание Х. Б. Канукова в состав облисполкома сыграли существенную роль в «решении выйти из-под контроля Калмыцкого ЦИК», но были и более глубинные причины в потере части территории Прежде всего, вопрос о вхождении донских калмыков в состав автономии был связан с земельным вопросом.
Что могли означать, с одной стороны, проект переселения части донских калмыков в Кобдоский округ Монголии, с другой — демонстративный демарш против решения I Общекалмыцкого съезда об объединении разрозненных калмыцких территорий? Да и по времени эти события очень близки. Парадокс, заглаживание вины или осознание скоропалительных решений? Думаю, эти вопросы еще будут в фокусе внимания исследователей. По крайней мере, в список возможных переселенцев в Монголию были включены донские калмыки инструкторы, первым же числился сам Харти Кануков, 40 лет, о котором автор проекта указал, что он уже проживает в г. Урге, в Монголии, «член Р.К.П с 1918 года», «учитель, военный организатор».
По сведениям Н. Наранжаргала, монгольское правительство предложило переселить 70 семей калмыков.
*После февральской революции в России к власти приходит Временное правительство, которое 1 июля 1917 года приняло решение о выделении территории астраханских калмыков (в «Калмыцкой степи» на землях Астраханской губернии) в «Степную область калмыцкого народа» с центром в Элисте. В начале 1920 года большевики заняли территории «Степной области калмыцкого народа», 4 ноября того же года Постановлением ВЦИКа и СНК РСФСР была образована Калмыцкая автономная область (также — Автономная область калмыцкого трудового народа) (до 1928 года с центром в Астрахани, после — в городе Элисте).
ginaki (01.10.2021) Альфредыч (23.09.2021) кларнет (23.09.2021) Сергей Карцев (23.09.2021) СЕРЕГА УКТК (23.09.2021) Степанов Сергей (04.10.2021)
В Монголии ситуация также была крайне сложна. После революции 1921 г. монгольские демократы считали, что только опора на Советскую Россию и Коминтерн обеспечит национальную независимость. Однако эта ситуация не устраивала Китай, который «настойчиво и весомо восстанавливал утраченные позиции». Понимая, что своими силами монголы не в состоянии отразить претензии республиканского Китая (что и случилось:«китайское военное присутствие и отказ от автономии, князья и высшее ламство Внешней Монголии обратились за помощью к США и Японии, однако, не получив ответ, адресовали просьбу советскому правительству через уполномоченного.
Летом 1920 г. в Иркутск отправилась делегация монгольских революционеров с намерением добиться автономии страны при помощи Советской России, однако эти попытки ни к чему не привели. Тем не менее, диалог завязался, и некоторые члены делегации отправились в Москву, где на
заседании Политбюро ЦК РКП(б) обсуждался монгольский вопрос. «Автономизация» Монголии вновь не стала краеугольным камнем
встречи, однако «образ монгольской коммунистической монархии» привлек внимание Москвы в свете продвижения мировой
революции на Восток, трамплина в Маньчжурию, Тибет и Индию.
В феврале 1921 г. активизируется барон Унгерн, направивший свою дивизию в Ургу. Монголия провозглашает независимость, а Богдо-гэгэн возвращается к обязанностям теократического монарха страны. Но, как оказалось, не всех монголов устраивала эта ситуация. В марте 1921 г. состоялось совещание монгольских революционеров, впоследствии (1924 г.) организационно оформленное, как I съезд Монгольской народной
партии (МНП), на нем были выдвинуты главные задачи — «завоевание независимости страны и передача государственной власти в руки народа».
Сформированное Временное правительство Монголии заявило о готовности принять на себя руководство страной: «освобождение от китайской власти, очищение от белогвардейских, хунхузских и других вооруженных сил, сношение с соседними дружественными монгольскому народу державами и созыв учредительного съезда представителей монгольского народа для организации постоянного правительства и выработки
основных законов страны» Так случилось двоевластие в стране: в Урге находилось правительство Богдо-гэгэна при поддержке Унгерна, а на севере — народное правительство под патронажем России. Унгерну (монголы «разочаровались в Унгерне насилиями» не оставалось иного выхода, кроме как двинуть свою дивизию на север. В письме своему представителю в Северном Китае К. Грегори Унгерн сообщает: «Я начинаю движение на север и на днях открою военные действия против большевиков. … И когда я увижу планомерность поднятого в России движения, я перенесу свои действия на Монголию».
Одним из поводов выдвинуться послужило известие от атамана Семенова «принять участие в широкомасштабной операции белых, при поддержке Японии, против красных … с выходом на берег Байкала и захватом Верхнеудинска».
Опасность продолжения войны уже на российской территории вынудила советское правительство начать ввод части своих войск в Монголию, исходя их двух задач: военной — для разгрома дивизии Унгернаи политической — «помочь молодым монгольским революционерам овладеть ситуацией в стране».
Калмыцкие военные в Монголии в период революции 1921 г.
Координация деятельности России и Коминтерна в Монголии осуществлялась под руководством члена Реввоенсовета 5-й армии и уполномоченного НКИД по Сибири и Монголии Б. З. Шумяцкого. Главную задачу он видел, помимо прочих, в укреплении народной власти и правительства на всей территории страны, приобретении «в лице Монголии союзника».
Надо признать, что состав членов народной партии был довольно неоднороден; неопытность, отсутствие знаний политической работы сказывались на ежедневной работе. Поэтому возникла еще одна проблема — привлечение опытных и квалифицированных кадров. Современные исследователи периода 1920-х гг. высоко оценивают заслуги бурят и калмыков в монгольской истории: роль бурят сказалась в развитии культуры и образования, а калмыков — в военной помощи. Специалисты из Бурятии оказались «…полезными, можно сказать незаменимыми… они были тесно связаны с Монголией, имели там обширные связи. В 1920–1921 гг. в Монголию приехала группа бурятских работников, хорошо разбиравшихся в обстановке, неплохо подготовленных, образованных. Некоторые из них приняли монгольское гражданство, стали членами МНП, другие остались российскими подданными. … занимали те или иные ответственные посты».
Эти слова в полной мере можно отнести и к калмыкам: знание языка, общность традиций, культуры с монголами сыграли определяющую роль. Вероятно, военные навыки калмыков (быстрота передвижения, маневренность и внезапность нападений калмыцкой конницы) оставались в фокусе внимания российских властей. Со времени прихода в Россию в начале XVII в. калмыки действительно стали реальной военной
силой в решении военно-политических проблем. В период вплоть до откочевки большей части калмыков на историческую родину в 1771 г. ни одна военная операция России не обходилась без участия калмыцких воинов, и калмыки показали себя надежными союзниками...
Альфредыч (23.09.2021) Степанов Сергей (04.10.2021)
Появление в монгольской армии калмыков не случайно, советское руководство прекрасно понимало, что им, в прошлом кочевникам, легче будет адаптироваться среди соплеменников. Их главная задача состояла в оказании помощи командному составу монгольской народно-революционной
армии (МНРА), формировании воинских частей, обучении монгольских цириков.
В свою очередь и для инструкторов были выработаны предписания: «а) там, где имеется подготовленный командир-монгол, могущий работать без инструктора, ― ставить командиром монгола одного, б) необходимо, чтобы командир-монгол прошел практический курс знаний комсостава, в) там, где во главе стоит инструктор ― инструктор является командиром со всей полнотой власти, а монгол его помощником, г) необходимо к инструкторскому составу применять дисциплинарный устав нарревармии (народно-революционная армия), неукоснительно как в боевой обстановке, д) наличный состав инструкторов проверить и всех неподходящих удалить».
По сообщению начальника Прибайкальского губернского отдела ГПУ Клиндера и уполномоченного по ИНО работе Игнатьева, бойцы монгольской армии «мало подготовлены и потому должностям не соответствуют», обмундирование, снаряжение и лошадей получали из своих хошунов, откуда были родом. Дисциплина, знание военного дела и боеспособность не выдерживали никакой критики, не было и определенного срока службы в армии, учета оружия: «все территориальные части не носят и тени воинских частей, не говоря уже о боеспособности».
Как отмечали Клиндер и Игнатьев, по прибытии в воинские части воины-монголы проживали по-прежнему «в монгольских юртах, оборваны, разуты», к тому же не был налажен их учет в связи со свободным их перемещением. Реорганизация Монгольской армии по типу европейской
планировалась только к 1923 г.
Такая же характеристика монгольской армии приводится и в сборнике документов «Российско-монгольское военное сотрудничество»: «совершенно не обученные или плохо обученные народоармейцы, вооружение в чрезвычайно плохом состоянии, командный состав отсутствовал, инструктора безграмотны, комиссары тоже». С такой армией и воинами калмыкам-инструкторам предстояло работать.
Монгольское правительство со своей стороны гарантировало инструкторам «выдачу обеспечения, достаточного для исполнения службы и не наносящего урона их материальному благополучию».
Первая группа калмыков (в Монголии все они имели псевдонимы), командиров и младших командиров 108-го Калмыцкого кавалерийского полка, во главе с Х. Б. Кануковым (в Монголии работал под именем Итрах Вокунаев, еще один псевдоним Канукова — Балданцэрэн), прибыла в Монголию в 1921 г., возраст ее участников варьировался от 21 года (Н. Т. Манджиев) до 40 лет (Х. Б. Кануков). Эту группу военных специалистов (18 человек) распределили по частям МНРА в составе сводного Экспедиционного корпуса советских войск под командованием
К. А. Неймана. Через штаб командующего войсками Сибири и Дальневосточный секретариат Коминтерна их перебросили в Монголию. По прибытии в Маймачен (ныне Алтан-Булак) калмыков принял главнокомандующий Монгольской армии Д. Сухэ-Батор. В начале июня 1921 г. в окрестностях Маймачена монгольская армия совместно с 36-м артдивизионом Экспедиционного корпуса уже приняла первый бой. А в конце июня войска двинулись на Ургу, которая была освобождена в июле, в результате состоялась «передача власти старым монголправительством (монгольское правительство) новому нарревправительству (народно-революционное правительство).»
Первым военным комендантом столицы Монголии стал Х. Б. Кануков, его помощником — Буур (Борис) Учурович Юнзуков (в Монголии стал называться Церен-Дорджи Номинхановым), начальником ургинской тюрьмы — Ц.-М. Очиров. Работа коменданта заключалась в выявлении контрреволюционеров, налаживании быта, а также охране правительственных и государственных учреждений столицы, регистрации граждан и
постановке на учет иностранцев, помощи в расквартировании советских и монгольских военных, прибывавших в Ургу, и др. После отъезда Х. Б. Канукова в Кобдо по решению монгольского правительства военную комендатуру Урги возглавил Ц.-Д. Номинханов.
В августе 1921 г. в Урге была создана высшая военная школа (по документам из Центрального архива ФСБ России — училище с четырьмя отделениями: пехотным, кавалерийским, артиллерийским и инженерным. Учеба с учетом местных условий проводилась по программе обучения младшего командирского состава Красной Армии. Руководителями учебного процесса стали советники П. М. Толпыгин и И. Вокунаев (Х. Б. Кануков). Уже с 1926–1927 гг. начался выпуск «командиров, артиллеристов, пулеметчиков, связистов, хозяйственников, политработников со средним военным образованием». Вторую группу командиров и красноармейцев (50 человек) во главе с М. Лиджиевым и третью группу (42 человека) под командованием М. Шапшукова объединили в единый Отдельный калмыцкий эскадрон и отправили в Монголию в
декабре 1921 г. Они выполняли те же задачи, обучая монгольских цириков. В общей сложности эти группы калмыков находились в стране от трех до пяти лет. Монголия высоко оценила боевые заслуги калмыков, наградив некоторых орденом Красного Знамени, «торгута Вахунаева» (т.е. Вакунаева (Х. Б. Канукова), помимо ордена, еще 500-ми тугриками.
Случались и перегибы в работе советских инструкторов и военных специалистов: так, в письме поверенного в делах РСФСР в Монголии В. И. Юдина заместителю начальника отдела пограничной охраны Ф. И. Бонову сообщалось о расправах над гражданами и солдатами, (согласно документу, «монголы с монголами же расправляются, а казнить русских представляют же русским же — тов. Шлихту, нашим торгутам».
(Шлихт являлся следователем Государственной внутренней охраны (ГВО), к которым привлекались и калмыки).
Дальнейшая военная служба Х. Б. Канукова продолжилась в Западной Монголии, в апреле 1922 г. его направили помощником уполномоченного монгольского правительства в Кобдоском округе с одновременным исполнением обязанностей начальника разведки и политотделов округа. В Кобдо с Х. Б. Кануковым находился инструктор кавалерийского полка калмык Кульцмеев («происходит из торгоутцев (член партии)»).
С 1 июля того же года Х. Б. Кануков — начальник штаба Кобдоского военного округа и его военный руководитель. В округе он организовал 1-й и 2-й кавалерийские полки: один состоял исключительно из халха-монголов, другой — из монгольских («местных») дербетов. Обучение цириков
проходило через переводчика, их обучали строевой подготовке, ежедневно велись политзанятия. Х. Б. Кануков составил программу обучения цириков, организовал полковую школу для младшего комсостава, в котором велись занятия как общеобразовательного уровня, так и, естественно, «политического просвещения»:
Взаимоотношения с инструкторским составом сложились доверительные, монголы с уважением относились к своим, как они считали, учителям. К августу 1923 г. в различных войсковых частях и военных организациях МНР насчитывалось 76 калмыков, местами их службы являлись Урга, Тамсаг Булаг, Кобдо, Дариганга, Гурван Байн, Солонкер, Замын Уд.
К 1923 г. монгольская армия состояла «из одной бригады двухполкового состава, артдивизион, пулькоманда и военного училища», численность бойцов насчитывала 3 132 воинов, из них 1 600 — в регулярной армии, остальные в территориальных войсках, на вооружении были «огнеприпасы: 2 000 000 японских патрон, 1 200 трехдюймовых снарядов и одна бронемашина». В 1924 г. большая часть калмыков, находившихся в Монголии, покинула страну. Однако из доклада уполномоченного Коминтерна в Монголии Т. Р. Рыскулова в ИККИ от 2 ноября 1924 г. выясняется, что потребность в инструкторах не отпала, их следовало «обеспечить инструктажем и командным составом», а именно «русско-бурятским элементом». Но, как продолжал Т. Р. Рыскулов, «из бурят составить части невозможно, потому что их набрать почти не из кого, т. е. людей не найдется, а потом монголы к наплыву бурят отнесутся отрицательно».
Сотрудничество Калмыкии и Монголии в 1920-х гг. свидетельствует о динамичном развитии отношений в рамках военной и гуманитарной помощи. Калмыки-инструкторы в конечном счете выполнили свою задачу, хотя бы на первых порах привести монгольскую армию в относительно боеспособное состояние.
file:///C:/Users/User/Downloads/2534-6897-1-SM.pdf
ginaki (26.09.2021) Альфредыч (23.09.2021) Гобиец (24.09.2021) Сергей Карцев (24.09.2021) Степанов Сергей (04.10.2021)
CentralAsia (MNG) - Примечательно, что в речи президента Хурэлсуха в ООН не было упоминания о кандидатуре Монголии. Помогает ли это Японии получить непостоянное место в Совете Безопасности ООН?
Ежегодный отчет ООН Генеральная Ассамблея — это грандиозная площадка для объявлений о внешней политике, а также возможность для мировых лидеров встретиться в кулуарах. Эта возможность была особенно значимой для президента Монголии Хурэлсуха Ухнаа, поскольку он был избран только в июне. Хурэлсух воспользовался этой возможностью для личного визита и совершал поездки в Нью-Йорк, чтобы встретиться с коллегами и официальными лицами ООН.
В его речи 22 сентября в Генеральной Ассамблее были рассмотрены отношения Монголии с Организацией Объединенных Наций. Однако он не упомянул кандидатуру Монголии на непостоянное место в Совете Безопасности на выборах в следующем году, предполагая, что Монголия не проводит активных выборов и вместо этого уступает место Японии.
Речь Хурэлсуха была гораздо более амбициозной, чем прошлогодняя речь президента Баттулги Халтмаа, в которой излагались взгляды страны на основные глобальные проблемы, включая развитие, деградацию экосистем, изменение климата и ядерное оружие. В своем выступлении Хурэлсух также подчеркнул поддержку Монголией работы Организации Объединенных Наций в различных областях, включая ее вклад в операции ООН по поддержанию мира. Примечательно, однако, что в этой речи нет прямой ссылки на кандидатуру Совета Безопасности, что заставляет нас предположить, что Монголия планирует уйти в отставку перед выборами или не проводить выборы активно.
Из-за влияния и привилегий, связанных с этой должностью, пять постоянных членов Совета Безопасности привлекают наибольшее внимание. Тем не менее, Совет Безопасности включает 10 непостоянных (или избранных) мест, и конкуренция за возможность получить двухлетний срок в Совете очень высока среди государств-членов ООН. При назначении представителей на непостоянные места ООН Устав предписывает государствам-членам уделять особое внимание содействию «поддержанию международного мира и безопасности и другим целям Организации…» (статья 23, 1). Чтобы занять непостоянное место в Совете Безопасности, необходимо две трети голосов нынешних государств-членов.
В контексте обострения конкуренции за непостоянные места наблюдается тенденция к более раннему объявлению кандидатуры за десять лет до выборов. За несколько лет до выборов государства проводят активную кампанию, продвигая свой прошлый вклад в ООН и текущие приоритеты, чтобы заручиться поддержкой избирателей.
Маленькие государства сталкиваются с недостатками в этом предприятии, такими как более ограниченный бюджет кампании, меньший дипломатический корпус и меньшее количество национальных представительств и постоянных представительств. Тем не менее, быть кандидатом впервые и / или небольшим государством также может быть полезно в контексте мнения о том, что все государства должны получить возможность работать в Совете Безопасности. В настоящее время треть стран-членов ООН еще не обслуживаются.
В своем обращении к Генеральной Ассамблее Хурэлсух перечислил взаимодействие Монголии с ООН с момента присоединения в 1961 году до объявления Монголии статуса страны, свободной от ядерного оружия, в 2000 году, начала участия в миротворческой деятельности в 2002 году и создание Международного аналитического центра для развивающихся стран, не имеющих выхода к морю, в 2009 году. Участие Монголии в миротворческой деятельности неуклонно растет, и в 2022 году в Монголии состоится международная конференция по участию женщин-миротворцев в операциях ООН.
Эта история и акцент Хурэлсуха на углублении связей были бы идеальной подготовкой для подтверждения заявления президента Элбэгдоржа Цахиа в 2014 году о том, что Монголия будет добиваться выборов в Совет Безопасности в 2022 году и вступит в фазу активной кампании. Но, увы, Хурэлсух не сделал такого заявления.
Учитывая близость выборов в Совет Безопасности, отсутствие упоминания о кандидатуре Монголии равносильно снятию с выборов и уступке места в Совете Безопасности, зарезервированного для азиатских государств, Японии, которая выдвинула свою кандидатуру только на 74-й сессии Генеральной Ассамблеи в 2019 году.
Почему Монголия отказалась от своей кандидатуры?
Наиболее очевидными факторами являются тесные связи между Монголией и Японией и долгое стремление Японии стать постоянным членом Совета Безопасности. Хотя в последние годы движение за реформу Совета Безопасности, похоже, застопорилось, это остается приоритетом для Японии, и, возможно, неудивительно, что Япония не будет стремиться к участию в конкурентной избирательной кампании за непостоянное место.
Япония, конечно же, является важным экономическим союзником Монголии со значительными инвестициями, действующим соглашением об экономическом партнерстве и важными культурными связями. В стремлении Монголии создать «третьих соседей» (помимо Китая и России) Япония была важным сторонником роли Монголии как демократии в условиях авторитарного моря.
Но есть и внутренние факторы. Хурэлсух, похоже, стремится стереть внешнеполитическое наследие своего предшественника-активиста Элбэгдоржа. Это вполне могло сыграть роль в полном молчании Монголии о событиях в Афганистане, несмотря на прошлое или предыдущее участие.
В то время как Хурэлсух выходит на международную арену своим визитом в ООН так, как никогда этого не делал Баттулга, перспектива раздражать Японию могла убедить его не поддаваться очарованию некоторой международной известности.
Как президент, Хурэлсух стоит перед перспективой трудного положения, в котором Соединенные Штаты и Китай все чаще пытаются строить блоки, чтобы противостоять друг другу. Учитывая почти полную экономическую зависимость Монголии от Китая, китайско-американский конфликт ставит страну в очень неловкое положение, учитывая ее явное предпочтение демократии. Япония является важным союзником в этом контексте и будет рада получить место в Совете Безопасности на выборах в следующем году.
https://centralasia.media/news:1732119
ginaki (26.09.2021) Альфредыч (26.09.2021) Сергей Карцев (26.09.2021) СЕРЕГА УКТК (26.09.2021) Степанов Сергей (04.10.2021)
Командировка в Северо-Западную Монголию штабс-капитана Корпуса военных топографов Орлова. 1879 год.
...Когда П. Д. Орлов находился в Кобдо, там казнили дунганина, пойманного китайцами в окрестностях города. Как пишет Орлов, после пыток дунганин рассказал, что весной в разные стороны было отправлено 20 разведчиков, чтобы узнать, где находятся китайские войска и каковаих численность. Со слов своего казака и русского приказчика купца В. А. Гилева, ходивших смотреть эту сцену, П. Д. Орлов описал казнь разведчика. По словам очевидцев, после казни на труп «напали чуть ли не с дракой глазевшие тут же монголы, вырезая куски тела казненного, которое, по их суеверному понятию, составляет какой-то талисман, сохраняющий носящего при себе кусочек человеческого тела от всяких бед и болезней». Эти подробности произвели на Орлова тяжелое впечатление, и он был рад покинуть на следующий день Кобдо «со всеми его кровавыми сценами»...
Сергей Карцев (01.10.2021) СЕРЕГА УКТК (01.10.2021) Степанов Сергей (04.10.2021)
ginaki (04.10.2021) Альфредыч (03.10.2021) Гобиец (03.10.2021) Сергей Карцев (03.10.2021) СЕРЕГА УКТК (03.10.2021) Степанов Сергей (04.10.2021)