Монголия 2010. Южно-Гобийская экспедиция.
СЕРЕГА УКТК (30.06.2015)
Сведения о старой Монголии удобней всего черпать в отчётах экспедиций и путешественников, но и в дневниках и семейнных альбомах встречаются интересные записи и воспоминания. Правда, иногда память людей подводит, даты и надписи не соответствуют тому, что изображено на снимке, так бывает, когда они делаются значительно позже после запечатлённых событий ...
Перед нами несколько фотографий из семейного альбома, датированных 1928 годом. Часть снимков, сделанных во Владивостоке перед отъездом в Монголию говорит о том, что эти люди - советские специалисты, направленные на работу в эту страну, а не разведчики, выполняющие невыполнимую миссию ...
Обратимся к истории:
"... С победой революции в Монголии и укреплением Советской власти в России научные исследования проходят уже в форме сотрудничества. Устанавливаются тесные связи между научными центрами двух стран - Монгольским Ученым Комитетом и РАН. В научных исследованиях в Монголии в это время прослеживается ещё такой аспект политического характера. Как известно, эта страна имела большое значение для СССР: идейный союзник, буфер от милитаристского Китая. В середине 20-х гг. она начинает идти по пути некапиталистического развития, который должен привести её к социализму. Следовательно, она должна стать образцом для других стран Востока, и поэтому необходимо было скорейшим образом способствовать развитию производительных сил страны. В этом интересы СССР и Монголии полностью совпадали. Монголия крайне нуждалась в советской помощи и в советских специалистах. Независимость страны могла основываться только на прочной социально-экономической базе. Советский Союз нуждался в политическом союзнике и выгодном экономическом партнере. В решении этих задач не последняя роль отводилась советской науке.
Подпись: Готовы к отъезду в Ургу (Улан-Батор). 5.07.1928 г.
Нет, это не разведчики ... Те - все в зелёном, маскируются, оглядываются, не фотографируются ...
Из истории :"... Однако известно, что политические отношения МНР и СССР в 20-е гг. были не такими уж безоблачными. Почти до конца этого десятилетия многие ключевые посты в руководстве Монголии занимали националисты, выступавшие за равноправные, а не покровительственные со стороны СССР отношения. Период наибольших обострений падает на время т.н. "правого уклона" в МНРП (1926 - 1928). Это не могло не сказаться на научных контактах. Советская сторона, расширяя исследования, ставит Монголию в определенную зависимость. На этой почве нередко возникали сложности во взаимоотношениях научных центров двух стран. Так, например, в Академии Наук СССР возникает идея создать в Урге Институт по научному исследованию Монголии, который должен был осуществлять стационарные работы. Однако, это намерение вызвало подозрения монгольской стороны, и он так и не был создан. Так же обстояло дело и с отправкой топографических партий. Опасаясь негативного отношения к ним в Урге, такие группы, как правило, не направляли отдельно, а включали в состав других отрядов.
Монголы, нуждаясь в советских экспедициях, в соглашениях между АН СССР и Монгольским Учёным Комитетом по поводу исследовательских работ советских ученых на территории МНР стараются защитить монгольские интересы. При рассмотрении некоторых из этих соглашений можно увидеть отражение в них политических отношений СССР и МНР. 5 июля 1926 г. подписано Соглашение между Монгольской комиссией при СНК СССР и Ученым Комитетом МНР об организации экспедиций в Монголию. Важный момент в документе - это судьба собранного экспедициями материала. Пятый пункт Соглашения указывает, что все материалы, кроме зоологических и ботанических, должны быть сданы Ученому Комитету. Уч-ком выбирает из них нужное для собственного Музея, затем всё отдает советской стороне для обработки, после которой отобранное возвращается МНР, а остальное переходит в собственность АН СССР. Все материалы по древней истории безоговорочно возвращаются Монголии. Соглашение, на наш взгляд, достаточно выгодное для обеих сторон: МНР пользуется специалистами и средствами Советского Союза и получает необходимые материалы и результаты обработки. СССР имеет право на почти монопольные изыскания, любые исследования и получает часть материалов в собственность "...
Подпись: Река Орхон. Стирка белья.
Все знают, что шпионы сами не стирают, что мы фильмов про Бонда не видели ...
urii (30.06.2015)
Из истории :
"... В дальнейшем наблюдается стремление монголов к большей защите своих интересов. В это время усиливаются позиции националистов в руководстве страны. В декабре 1927 г. учёный секретарь Учкома, видный политический деятель Монголии, националист Ц. Жамцарано шлёт письмо в АН СССР по поводу организации экспедиции в Гоби на монгольские средства. Соответственно, при этом его условия более выгодны для монгольской стороны: все материалы передаются Учкому, советские учёные оставляют себе только свои дневники, фотоматериалы, планшеты, причём копии всех материалов передают Учкому. Советская сторона может взять себе также дублеты и остальной материал только для обработки. Здесь явно проглядывается стремление быть равноправным партнёром.
Советская сторона соглашается на все эти условия, поскольку и они были выгодны для неё. Кроме того, в это время позиции СССР в Монголии недостаточно прочны, чтобы осуществлять какое-либо давление для достижения лучших условий. Монгольское руководство и так выражало недовольство директивными методами, которыми пользовались некоторые официальные представители СССР и Коминтерна в Монголии. Иногда эту сложность во взаимоотношениях испытывали на себе и участники советских экспедиций. В целом, как правило, в отчётах ученых подчеркивается "самое сочувственное отношение со стороны монгольского правительства" к экспедициям. Однако имели место и негативные моменты, в которых, вероятно, и проявлялось недоверчивое отношение монголов к СССР и его представителям. Летом 1926 г. участник этнолого-лингвистической экспедиции, чл.-корр. АН СССР В.М. Алексеев был подвергнут агентом Государственной Внутренней Охраны МНР телесному и вещевому обыску, "имевшему исключительно бесцеремонный характер", которым был нанесен значительный ущерб научным материалам учёного. На подозрительность монголов по отношению к целям советских исследований при заключении договоров указывает в своем письме к С.Ф. Ольденбургу и геолог И.П. Рачковский. Возможно, именно такая ситуация привела к ликвидации Комиссии по научному исследованию Монголии в январе 1927 г. в структуре СНК СССР. Уже весной того же года она была восстановлена, но уже в составе АН СССР . Таким образом, Комиссия была освобождена от той политической окраски, которую придавала ей непосредственная принадлежность к правительственной структуре и которая могла вызывать беспокойство в Монголии. Но фактически зависимость в организации исследований от политических органов сохранялась..."
Переправа через реку Орхон.
Из истории :
"... Но вскоре наступает поворот. На VII съезде МНРП осенью 1928 г. - разгром "правого уклона" (одно из обвинений - стремление отойти от ориентации на СССР). К власти приходят т.н. "левые", что сразу же отразилось на сотрудничестве двух стран: контакты расширяются по всем направлениям, заключается целый ряд соглашений, которые означают, с одной стороны сближение, а с другой большую зависимость Монголии от СССР во всех сферах. Новый Договор о научных исследованиях в МНР, заключённый 5 октября 1929 г. - в этом же ряду. Во-первых, размах планируемых исследований превосходит предыдущие работы и по широте охватываемых вопросов и по срокам - должны отправиться 11 отрядов, работа которых рассчитана на пять лет. Меняется и судьба материалов экспедиций. Все они вывозятся в Ленинград, после обработки часть возвращается, часть остаётся в СССР, например, материалы этнолого-лингвистического характера полностью переходят в собственность АН СССР. Таким образом, Договор более выгоден для советской стороны, чем предыдущие соглашения. Здесь нелишне указать, что его подписывал тот же Ц. Жамцарано, но в это время уже признавший все свои правонационалистические ошибки, тем не менее, именуемый контрреволюционером, при котором Учком стал "гнилым учреждением", и которого надо гнать оттуда, что и сделают в 1931 г."...
Караван верблюдов у таможни.
Городская милиция.
Из истории:
"... Надо сказать, что в 20-е гг. возможность США, Японии, западных держав вести свои исследования в МНР была одной из причин активизации научной деятельности СССР в Монголии. На заседаниях Монгольской комиссии часто указывалось на опасность геологических работ США, этнографических со стороны Японии и Германии, топографических со стороны Японии. В 30-е гг. ХХ века этот фактор перестаёт быть столь существенным. МНР в этот период уже прочно подпадает под диктат СССР, который мог теперь без труда влиять на возможность проведения исследований другими странами ..."
Гандан. Главный монастырь.
"... Ещё один аспект политического свойства оказал влияние на ход исследований в Монголии. С переломного 1929 г. советская наука оказывается под ударом. С "Академического дела" начинаются процессы, репрессии, и многие учёные уже не участвовали в экспедициях. Посылка отрядов часто срывалась из-за того, что специалист, прослыв неблагонадёжным, не мог получить разрешение на выезд за границу..."
Наводнение. Молочный базар и ряды кузниц.
Монгольская повозка.
Из истории :
"... Политические причины сыграли большую роль в отказе П.К. Козлову организовать ещё одну экспедицию в Центральную Азию в1928 году: его планы попали в советскую и зарубежную прессу, что было негативно воспринято политическим руководством..."
Дворец.
Подпись: Владивосток. 20.06.1928 г. Ксения Георгиевна (справа) со знакомой.
Рискну предположить, что справа от Ксении Георгиевны виден тот же дворец Богдо-гэгэна, что и на снимке выше. Моя тёща тоже ошиблась, подписав детские фотографии своих дочерей-близнецов датой, добавившей им по десять лет к дошкольному возрасту.
Из истории :
"... Здесь надо отметить, что даже под таким постоянным прессингом учёные продолжали работать. Этнограф В.А. Казакевич, находясь в Париже в командировке, написал в письме к В.Л. Котвичу - монголисту-эмигранту, жившему в Польше, фразу, которая, наверное, может передать чувства многих советских ученых в то время: "Не знаю, чем закончится моя командировка по возвращению домой, но мне надоело предвидеть будущее. Привычка жить настоящей минутой глубоко вкоренилась в большинстве из нас"...
Юрты.
Продажа баранов на ярмарке.
Праздник Сурхарбан.
*Сурхарбан - монгольский национальный праздник, аналог Надома. Владелец альбома подписал фотографию бурятским названием праздника.
Из истории :
"Подобные опасения о своём будущем, к несчастью, оправдались во второй половине 1930-х гг. 1937 г. стал последним в жизни многих отечественных учёных. Не миновала эта судьба и В.А. Казакевича. Всю первую половину года он готовился к экспедиции, улаживал различные организационные вопросы. Но летом волна репрессий обрушилась на востоковедные кадры. Их обвиняли в самых разных злодеяниях, но в основном по одному шаблону - шпионаж, диверсии, связи с националистами, контрреволюционность. В прессе поднялась кампания против тех, кто выступал за сохранение религиозных центров, как представляющих интерес для науки. Один арест неминуемо вёл к целой цепи других, и этот процесс расширялся в геометрической прогрессии ..."
Ярмарка. Главный выставочный павильон.
Ярмарка. Китайская торговля.
Ярмарка. Павильон MONCENCOP.
Из истории :
"В августе органами НКВД был "раскрыт" т.н. "Японо-Бурятский центр", который, якобы, занимался подрывной деятельностью в СССР, координируемой из Японии. 30 августа 1937 г. В.А. Казакевич был арестован, и ему было предъявлено обвинение в шпионской и диверсионной деятельности в пользу Японии. В личных делах В.А. Казакевича в Институте востоковедения и Эрмитаже имеются выписки из приказов: отчислить с 1 сентября 1937 из числа штатных сотрудников Института востоковедения, 29 октября 1937 уволить ввиду неявки на работу в Эрмитаже. Нет ни слова об аресте, хотя всем всё было ясно.
Постановлением Комиссии НКВД и Прокурора СССР от 16 декабря 1937 г. В.А. Казакевич был осужден и приговорен к высшей мере наказания - расстрелу. Через четыре дня - 20 декабря он был расстрелян в Ленинграде, и похоронен предположительно в районе Левашовской пустоши. Это только один из примеров трагической судьбы советского востоковеда того времени. Излишне, наверное, говорить о фактическом прекращении при таком положении вещей академических исследовательских работ в Монголии ...
Таким образом, мы видим, что политический фактор оказывал значительное влияние на научные исследования советских ученых в Монголии, в одних случаях способствуя их проведению, в других препятствуя им, направляя их к тем или иным целям и задачам, отражаясь на судьбах исследователей. В целом, не хотелось бы давать какую-либо оценку этому фактору. Он просто был, его не могло не быть в реалиях того времени, можно лишь судить о степени его проявления и результатах, следующих за ним"."
Ярмарка. Продажа кумыса.
Ярмарка.
Ярмарочные павильоны.
Монгольский калейдоскоп.
СЕРЕГА УКТК (02.07.2015)
СЕРЕГА УКТК (02.07.2015)
Ответить с цитированием
