Документы по истории отношений Монголии и России.
Ф.А. Парняков. "Русские в Монголии"(сокращ.)
Ургинское приходское попечительство поставило своею целью удовлетворение религиозно-нравственных нужд и культурных запросов проживающих в Монголии русских людей. Обосновавшись в Урге, Попечительство считает своей непременною обязанностью распространять свою деятельность и на другие, населённые русскими, пункты в Монголии. Оно решило ближе познакомиться с соотечественниками в Монголии, изучить их нужды и запросы. С этой целью попечительство признало необходимым устроить поездку по Монголии своего члена - настоятеля Ургинской Свято-Троицкой церкви. Св[ятейший] Синод перевёл на поездку по Монголии 600 рублей. Из фирм откликнулись две: Коковина, ассигновавшего 500 руб. и Экспортное Товарищество - 100 рублей. Остальные фирмы не соблаговолили ответить.
На полученные деньги были приобретены: дорожный тарантас, сёдла, кожаные сумы, палатка, походный инвентарь, тёплая дорожная одежда, необходимый провиант и прочее. На путевые расходы осталось до 400 рублей, с каковыми деньгами, в надежде на гостеприимство соотечественников в Монголии, отправились мы 20 июня в далёкий тяжелый путь.
Монгольские почтовые пути идут по тропинкам или даже без них по кратчайшему прямому направлению, определяемому глазомером
и опытностью ямщиков /улачины/. При отсутствии определённой дороги, путешествие по Монголии в тарантасе сопряжено с большими неудобствами и риском. Приходится ехать по камням, болотам, кочкам, подниматься на крутые подъёмы громадных гор с опасными спусками, перебираться через горные, капризные реки, которые быстро вздуваются от каждого дождя и делают переправу невозможной. Приходится попадать под проливные дожди, снежные метели, ураганы. Тяжёлые дороги разбивают и пассажиров и экипажи.
Почтовое передвижение в Монголии совершается по уртонам, суманам и ургой. Первый способ напоминает русский почтовый тракт. Станки /уртоны/ расположены один от другого на 30-40 вёрст. На уртоне имеется десяток-два монгольских юрт. Обитатели их обязаны доставлять проезжающим лошадей до соседнего уртона за установленную монгольским правительством плату /по 1 р. 50 к. с лошади по частной надобности и по 50 коп. - по казённой/.
По уртонам лошади стоят у коновязи. Улачинов бывает достаточно. Имеется грамотный монгол-бичечи, который контролирует подорожную /цзару/ и мелкий чиновник - дзангин. Для проезжающих по казённой надобности устанавливается отдельная юрта с отоплением и слугой.
Уртонские улачины везут быстро, по 3–5 станков в день.
Суман соответствует русским междудворным станкам. Они обслуживают почту по хошунам, а поэтому рассчитаны для верховой езды. Однако не отказываются возить и тарантасы. Езда по суманам совершается сравнительно медленно. Готовых лошадей нет. Приходится ожидать, пока пригонят их из табунов. Лошади пугливы, боятся тарантаса. Улачинов бывает недостаточно, потому что на суманах находится не более 5–10 юрт. Везут старики, девицы и мальчики, не умеющие обращаться с давнуром тарантаса.
В тех местах, где нет уртонов и суманов, приходится ехать ургой, т.е. меняя лошадей от табуна до табуна. Это самый длительный и тяжёлый способ передвижения. Лошадей приходится отыскивать по степям. Улачинов нет. Отдельной юрты проезжающему не отводят. Начальствующих лиц никаких не встречается. Благополучное путешествие всецело зависит от терпеливости пассажира и любезности монгол.
Мы поехали по Улясутайской уртонской дороге, с расчётом с 6 уртона свернуть на суманский тракт, идущий в Ван-Курень, но улачинам 6 уртона не хотелось везти нас туда, через несколько больших гор и они стали уверять нас, что мы уже проехали поворот на Ван-Курень, а потому — де должны ехать вперёд. На следующем уртоне мы убедились в намеренном обмане улачинов. Это было для нас хорошим уроком ...
С 11 уртона мы решили ехать на Цзаинь-Шаби. Улачины и этого уртона начали отговариваться отсутствием поворота пути, но мы им категорически заявили, что дальше, по направлению к Улясутаю, мы не поедем и будем жить на уртоне, население же будет обязано предоставлять нам для питания баранов. Это подействовало на монголов. Они скоро подали лошадей и повезли нас на Цзаин-Шаби.
Здесь оказался хороший суманский тракт. Путь шёл по красивой местности. Попадались речки, лесистые горы, глубокие долины с разнообразною растительностью. Население по суманам отличается благосостоянием, непринуждённою любезностью и гостеприимством. На ночлег уступали нам свои юрты, при высоких подъёмах предлагали личных лошадей. Мы незаметно доехали до намеченной цели.
Цзаин-Шаби славится своими богатыми кумирнями и проживающим в нём перевоплощённым Гэгэном, который считается вторым после Ургинского. Курэ и дома русских колонистов расположены в красивой глубокой долине, защищённой с трёх сторон громадными горами. Кумирни поднимаются террасами. Маленькие часовни в полугоре блестят своими золотыми главками. Ещё выше, на каменистом утёсе, высечены и украшены золотою резьбой религиозные символы ламства.
Цзаин-Шаби бойкий торговый пункт. Здесь торгуют 8 русских фирм: Коковина, Швецовых, Балахнина, Жукова, Стукена, Свинина, Кузнецова, отделение Монгольского национального банка. Фирмы имеют свои отделения, через которые и обслуживают свои районы в Монголии. Общее население колонии 70 человек.
Китайцы владеют в Цзаин-Шаби лучшими участками земли и в большем количестве. Они неодобрительно относятся к засилью и укреплению русских. Несомненно, что благодаря их проискам, монголы отказывают русским в отводе фактории в необходимом объёме.
Русское население Цзаин-Шаби сознательное, энергичное, хорошо понимает русские задачи в Монголии. Оно настойчиво, и не без успеха борется с китайской конкуренцией, несмотря на самые благоприятные условия для русской торговли в переживаемый момент.
Кроме торговых предприятий русское население Цзаин-Шаби проявляет заботы об открытии культурно-просветительных учреждений. Три года функционирует почтовое отделение, заведена общественная аптечка, организуют библиотеку-читальню, решён вопрос об оборудовании начальной школы.
В настоящее время идет постройка обширного общественного дома, в котором будут помещаться почтовое отделение и другие общественные организации. В постройке общественного дома пришли на помощь: фирма Коковина, давшая 2000 рублей и Г.М. Свинин, пожертвовавший 500 рублей. Для образования денежного капитала колония обложила 50-ти рублёвым ежегодным налогом всех худонцев своего района. Благоустройству общественной жизни много способствовал энергичный и отзывчивый на все благие начинания, местный старшина О.Г. Балахнин, который в видах общей пользы, в течении нескольких лет, бесплатно заведовал и почтовыми операциями.
Общим собранием колонии установлен праздничный отдых для всех служащих всех торговых фирм, который и поддерживается установленными штрафами.
Цзаин-Шабинская колония готовилась к нашему приезду. Было приспособлено для временного храма обширное помещение. Внутренние стены его и потолки были обшиты белою материею и украшены разными тканями и декорированы зеленью. Восточная стена была убрана парчою и увешана иконами, пред которыми стояли наскоро сделанные, деревянные в белых чехлах, подсвечники. Временный храм производил приятное впечатление своею простотою и изяществом. Богослужение и частные требоисправления, по желанию колонистов, совершались в нём в течение 4 дней. В свободное от богослужений время русские колонисты собирались для обсуждения вопросов по устройству общественно-церковной жизни. Было решено отвести место для кладбища, соорудить часовню с алтарём, войти с ходатайством об ассигновании Министерством Народного Просвещения денежной субсидии и на другие культурные начинания.
Наболевшим вопросом является дело об отводе земельного участка для русской фактории, в тесной связи с которой находится дальнейшее развитие колонии.
Ходатайство цзаин-шабинцев остаётся без удовлетворения около двух лет. Возбуждался вопрос об этом и попечительстве. Желая выяснить действительные причины отказа монгольских властей в отводе земельного участка, я посетил правителя хошуна и духовного главу монастыря — Гыгэна. Посещение моё сочли большою любезностью со стороны русского консульского "хара ламы" и обещали в скором времени удовлетворить ходатайство колонии, но, всё же, в меньших границах, чем желают цзаин-шабинцы. Дело это неотложное и требует поддержки и содействия со стороны русской власти в Монголии.
Добрые цзаин-шабинцы устроили нам сердечные проводы. Дамы обеспечили нас печеньем и разными съестными припасами. Колония предложила проводника монгола до Улясутая, которого мы с величайшей благодарностью приняли ...
Ответить с цитированием
