*В результате поиска источника информации о "народном празднике" (пост 7552) кроме его названия кое-что раскопал:
Шинковой А.И. Материалы к исследованию Монголии, собранные учеными-путешественниками.
Хранящийся в Иркутском областном краеведческом музее альбом старинных фотографий Николая Аполлоновича Чарушина (1852-1937), состоящий из видов старой Урги и антропологических типов Монголии, заслуживает пристального внимания исследователей, прежде всего с исторической и этнографической точки зрения. Ставшие документальными фотоматериалы относятся к 1888 г. На них отображены монастыри и природные ландшафты окрестностей монгольской столицы, а также те, кто населял город, живя в нём постоянно, как и те, кто попал в объектив камеры фотографа, находясь там временно в силу тех или иных обстоятельств. Среди антропологических типов встречаются изображения монголов-халхасцев, тибетцев, бурятов. Автор этих фотографий родился в Орле в дворянской семье, учился в уездном училище, гимназии. В 1871 г. он стал студентом Санкт-Петербургского технологического института. Однако окончить его ему не довелось. Увлекшись политической деятельностью, он подвергся аресту и был исключён с последнего курса, и по приговору суда 1878 г. был отправлен в Сибирь на каторгу ...
Сразу после каторги он год работал на давенденских золотых промыслах. В дальнейшем 4 года короткое время жил в Чите, но более того в Нерчинске и 9 лет в Троицкосавске. Отсюда совершал выезды в Иркутск и в столицу Монголии Ургу. Также участвовал в поездках по Забайкалью и Якутии. После окончания срока ссылки проживал в Европейской части России, в Вятке. Николай Аполлонович обратился к фотографии, можно сказать, вынужденно. Ему необходимо было найти средства на содержание семьи, он ведь женился в Петербурге, будучи под следствием. Почти год он работал добровольно на золотых приисках, но они не дали ему материального благополучия. Затем уже в Нерчинске Чарушин встретился с товарищем по несчастью на Каре, а теперь вольнопоселенцем Алексеем Кирилловичем Кузнецовым, весьма деятельным человеком ... Именно А.К. Кузнецов надоумил Я.П. Чарушина профессионально заняться фотографией. От него же Чарушин получил первые навыки малознакомого ему фотодела. Тогда надо было практически всё для работы готовить самостоятельно. В те годы в фотографии использовался, так называемый, мокрый способ амбротипии, при котором монохромный позитив получали посредством воспроизводства его со стеклянного негатива, после чего вручную ретушировали снимок.
В 1860-е гг. этот способ фотографии был заменен усовершенствованным способом ферротипии, при котором стеклянная пластина заменялась металлической. Однако ещё долго фотограф сам готовил почти всё нужное для работы, пока не стали использоваться пленка, сухие пластины и готовые проявители, которые намного упрощали работу ...
Как только европейские державы силой заставили Цинский Китай отказаться от добровольной изоляции, так сразу же предприимчивые кяхтинские купцы пришли к убеждению выгоды жить и торговать внутри её империи. Они стали открывать свои торговые дома в Урге, Калгане, Тяньцзине и Хань-коу. Кяхтинцы ездили даже через всю Монголию торговать по Ян-цзы-цзяну, где наблюдали за чайными плантациями и приготовлением чайного листа.
Из Кяхты уходили и в Кяхту приходили торговые, дипломатические, миссионерские караваны, научные и военные экспедиции, дипломатические и почтовые службы. Как правило, по мере продвижения караванов через Кяхту, в ту или иную сторону, здесь они всегда останавливались на отдых. В такие дни население города приходило в движение. Особенно торжественно, хотя и редко, но тем и памятнее, происходили проводы из Кяхты в Пекин Русских духовных миссий. В эти дни проходила служба в великолепном кяхтинском соборе. Случалось, церковная служба велась на русском и монгольском языках. На другой день после литургии совершался всенародный крестный ход и торжественное застолье в доме пограничного комиссара Е.В. Пераффиуса, с участием первых лиц и отбывавших в путь. Оно нередко продолжалось уже по пересечению пограничных ворот в Маймачене у дзаргучея, китайского начальника, который по обыкновению произносил тост в честь путешественников, желал им благополучно преодолеть дальнюю дорогу.
В спокойной безмятежности продолжалась жизнь ... пока весной 1921 г. Маймачен не подвергся разграблению и сожжению китайским гарнизоном, когда им стало известно, что Азиатская дивизия барона Унгерна уничтожив китайский гарнизон в Урге, выступила на Кяхту. Тогда же были побиты русские коммерсанты, жившие в Маймачене, после чего прихватив товары со складов, китайские солдаты разбежались. А пока же кяхтинцы жили своей размеренной пограничной жизнью. Здесь стали формироваться свои, склонные к исследовательской работе кадры, интересующиеся восточными азиатскими странами. Прежде всего, интерес проявлялся к соседней Монголии, тогда еще входившей в состав Дайцинской маньчжурской империи. Исследователь А.Н. Орлов отмечал, что огромную роль в изучении сопредельной Северной Монголии, принадлежит Троицкосавско-кяхтинскому отделению Приамурского отдела Императорского Русского географического общества. При этом он называл имена, стоявшие у истока формирования отделения. Среди прочих лиц значились политические ссыльные И.И. Попов, Н.А. Чарушин, учитель В.С. Моллесон.
Николай Чарушин явился одним из организаторов открытия общественной библиотеки. А в 1890 г. с его же участием и при содействии учителей реального училища и женской гимназии, а также идейной поддержке Д.А. Клеменца, был открыт городской музей. Его открытие собственно и предвосхитило появлению в городе отделения Географического общества. В своей книге Чарушин вспоминал имя уездного врача Юлиана Доминиковича Талько-Гринцевича, с самого начала, с 1894 г., возглавлявшего четырнадцать лет подряд местное Географическое общество и активно изучавшего монгольские народы, как антрополог и этнограф. Юлиан Доминикович систематически совершал поездки по монгольской степи, бывал в буддийских монастырях, где непосредственно приобретал культовые произведения для музея. Привозил он и десятки человеческих черепов для антропологических исследований.
Кяхта связала судьбы не только её жителей, но и многих исследователей Центральной Азии. Картографические планы местностей, тем более фотографические снимки являлись неотъемлемой вспомогательной частью научных экспедиций. К примеру, Г.Н. Потанин в своих исследованиях постоянно обращался к фотоснимкам путешествовавших с ним товарищей. Он был убеждён в необходимости всегда иметь при себе фотографа. В 1877 г. в письмах к Николаю Михайловичу Ядринцеву Григорий Потанин рекомендовал тому посетить Кобдо совместно с каким-нибудь фотографом, чтобы тот мог отснять достопримечательные места края. Он также советовал сибирским фотографам выгодное, с точки зрения окупаемости дело, если бы те отправились в Гучэн, Хами и Баркуль, одновременно они могли бы приучить китайские власти к русским путешественникам.
Г.Н. Потанин в работе «Очерки Северо-Западной Монголии. Материалы этнографические» (СПб., 1883. Вып. 4), широко использовал фотографии Александра Васильевича Адрианова, путешествовавшего с ним в качестве натуралиста и фотографа. В дальнейшем А.В. Адрианов, член-сотрудник Русского Географического общества, правитель подотдела ВСОИРГО в Красноярске (с 1901 г.), стал известным исследователем Азии, этнографом, публицистом, в 1917-1919 гг. был главным редактором газеты «Сибирская жизнь». Весной 1887 года в Томске прошла первая в Западной Сибири этнографическая выставка, на которой помимо предметов материальной культуры, демонстрировались фотографии Адрианова с видами Алтая и Северо-Западной Монголии ...
Ответить с цитированием
