Донбасс - ширОк.........
Донбасс - ширОк.........
1987-1988 Борзя, в\ч 46198, 1114 Артиллерийский полк
1988-1989 Чойбалсан в\ч п.п. 35680, 873 Артиллерийский полк
- География, - ничто! Для тех, у кого общее прошлое!(с)
АЛ,приветствую!!Да действительно ширОк.Этим летом собираюсь ехать в августе.И брат из Калининграда должен подтянуться с семейством.
Всем участникам большой привет.Очень рад встрече если не на монгольской земле, то хотя бы в интернете. Проходил службу в 37 мсп 1983-1984 в артдивизионе на должности командира огневого взвода, потом дивизион перевели в Сайн_Шанд. Оттуда и заменился в Союз в 1986 году в Киевский ВО.Хорошо помню службу в пехоте. Очень много есть чего вспомнить. Но помнится самое главное: .. В меня при цифре 37 в момент слетает хмель.. (В.Высоцкий).
Сергей_К Приветствую Сергей! Я давненько не заходил на сайт.Много чего пропустил .Извиняюсь что твоё сообщение так долго оставалось без ответа.Я в 37 полк попал осенью 86-го, в рем роту.Ротный Павлов Николай Леонидович.В моё время тоже проходила замена артдивизиона,заменили на самоходки 250мм,"Окация "кажется.Меняли вместе с личным составом.Но помнится самое главное: .. В меня при цифре 37 в момент слетает хмель.. (В.Высоцкий).Подпишусь под каждой буквой.
В декабре 1988 года, получив младшего сержанта и специальность "командир БМП-2" в учебном мотострелковом полку в Борзе, меня вместе с большинством нашей 1-й УМСР направили для прохождения дальнейшей службы в Монгольскую Народную Республику. Эшелон шёл через Читу, Улан-Удэ, подбирая по пути всё новые и новые команды солдат. Границу в Наушках мы пересекали днём, и поэтому все прилипли к грязным окнам вагона, пытаясь рассмотреть новую для нас страну! Пейзаж и природа, открывшиеся нашему взору после пересечения границы в окрестностях города Сухэ-Батор, практически ничем не отличались от картин, которые мы видели при следовании эшелона по Южной Бурятии. Но первым и значительным отличием было то, что по путям бродили длинношёрстные козы с витыми рогами, которые невозмутимо что-то искали вдоль рельсов, тянувшихся стальной лентой дальше, вглубь Монголии!
В Улан-Батор наш состав прибыл в середине декабрьского дня, ясного, солнечного и бесснежного. В том месте, куда подошёл эшелон, мы не заметили никаких строений, была только огромная территория, окружённая столбами с колючей проволокой! Быстро, очень быстро, подгоняемые командами сопровождающих нас офицеров, мы освободили вагоны и стали строиться вдоль железнодорожного состава. Вся эта картина напомнила мне в тот момент сюжет художественного фильма о Великой Отечественной войне, когда немцы привозят советских военнопленных в концентрационные лагеря! Не хватало только вышек с пулемётчиками по периметру территории! Нам сказали, что это пересылка, откуда нас отправят дальше, к местам службы, по многочисленным советским гарнизонам, разбросанным по всей Монголии.
Наша команда с Борзинской учебки, тем временем, добралась до отведённого ей места. Я оказался в первой шеренге. Многие из моих сослуживцев по 1-й УМСП не стали подшивать на шинель новые погоны по младшему сержанту, среди них оказался и я… Но у меня была ещё одна причина, по которой я не успел подшиться согласно полученному званию. Дело в том, что до самой отправки в войска я находился в командировке. Я и ещё двое пацанов обеспечивали сохранность матчасти и проведение итоговых экзаменов по тактике. Две недели мы жили в палатке на тактическом поле за несколько километров от полка. Условия были непростые: пронизывающий ветер, мороз ниже 20 градусов, палатка одинарная, дров нет, кровать двухъярусная на троих бойцов, продуктов мало, воды тоже, естественно, нет, короче, весело! Но мы стойко «переносили все тяготы и лишения воинской службы» и не унывали. Вот таким образом, прямиком из борзинской степи я оказался на просторах Монголии!
Я стоял и смотрел на приближающуюся колонну артиллеристов. Они подошли и встали рядом с моей командой. Я отвернулся, и тут сзади кто-то довольно чувствительно ударил меня по спине! Я сразу же вскипел! Я, целый младший сержант, а меня кто-то посмел ударить! Резко обернувшись, я увидел улыбающуюся усатую физиономию, которая мне кого-то напомнила… Это был мой коренной земляк Игорь Скрипников, который учился в школе на год младше меня. Игорь тоже после учебки был отправлен в Монголию. Мы обнялись и стали разговаривать, узнавая новости о наших общих знакомых и друзьях…
Я ему рассказал про свою службу в Борзе, про Валеру Гавриленко, ещё одного земляка, который служил в 5-м городке, про других поселковых пацанов, отдававших долг Родине в разных войсковых частях по всему Советскому Союзу! И тут мы увидели, что к нашим командам шагает ещё одна колонна артиллеристов, в первой шеренге которой шёл Валерка собственной персоной! Вот это встреча!!!
С Валерой я виделся крайний раз в Борзе, когда ко мне в октябре 1988 года приезжала мама с сестрой и забирала меня и Валерку в увольнение! Но нашу встречу на монгольской земле я никак не мог предвидеть! Я сразу же окликнул Валеру, и он устремился к нам с Игорем. За разговорами время летело быстро. Мы даже не заметили, как подошедшие офицеры стали строить и выравнивать колонны. Постепенно, одна за другой, команды направлялись на погрузку в стоявший на путях состав. В суматохе мы договорились найти друг друга в эшелоне…
Наш поезд двинулся дальше на юг, унося в своём чреве последние наши надежды, увидеть в скором времени родные края… Нам предстояло ещё полтора года нелёгкой армейской службы!
Устроившись в вагоне и дождавшись, когда народ немного успокоится, я отправился искать своих земляков. Когда я их нашёл, мы вышли в тамбур и проговорили практически всю ночь. Проходивший по составу дежурный офицер остановился и спросил у нас, почему мы не спим. Мы объяснили ему ситуацию, и он пошёл дальше. Лишь под утро мы разошлись по своим местам, исчерпав темы для разговоров.
А ранним утром, когда ещё не рассвело, состав пришёл в Чойр. Конечно, мы тогда ещё не знали этого названия, не знали куда попадём, не знали ничего о своей дальнейшей судьбе… Выйдя из вагона, я посмотрел в ночное небо, усыпанное мириадами звёзд, и понял, что даже созвездия расположены на небосводе иначе… Нас погрузили в подъехавшие «Уралы», и мы отправились в неизвестность…
В клубе Гвардейского полка, куда нас привезли, мы и распрощались с Валеркой Гавриленко, его артиллерийская команда была отправлена самой первой… Но горечь от расставания с земляком сменилась радостью от встречи с однокурсником Вовкой Власовым!!!
Наша команда, состоящая примерно из 20 человек, расположилась на нескольких рядах, одни дремали, другие тихо переговаривались. И тут я услышал, что кто-то негромко меня зовёт: «Игорь! Игорь!». Я обернулся, но все мои сослуживцы по «учебке» занимались своими делами и никто меня не окликал. Я подумал, что зовут не меня, но тут снова раздался тот же голос, звавший меня! Я снова посмотрел назад и увидел Володю Власова, своего однокурсника по Иркутскому политеху, который делал мне отчаянные знаки!!! Я ему махнул в ответ, и он, незаметно для сопровождавших нас офицеров, пробрался ко мне и устроился рядом. Володя призывался после первого курса, весной 1987 года, а я весной 1988 года. Он служил в оркестре Гвардейского полка и играл на трубе. Кстати, на гражданке никто из однокурсников не знал про этот Володин талант! Оказывается, зная, что этой ночью привезут молодых из «учебок», весь Гвардейский полк не спал… Самые ушлые из старослужащих стремились всеми правдами и неправдами пробраться в клуб и, мягко выражаясь, позаимствовать у нас новые парадки, ботинки, чтобы готовить себе дембельскую форму. К числу таких пронырливых «дедушек» и принадлежал мой однокурсник Вовка Власов! Мои сослуживцы по «учебке» , сидевшие рядом, сразу же проснулись и стали прислушиваться к нашему с Володей разговору. Всем хотелось узнать побольше и поподробнее про службу в Монголии! Вкратце Вовка нас посвятил в специфику монгольской действительности, да и мы были уже не те «зелёные» призывники, робко переступившие ворота учебного пехотного полка в Борзе полгода назад! После этого, он спросил есть ли у меня в вещмешке ботинки, которые выдаются бойцу в «учебке» перед отправкой в войска. В ответ на мой утвердительный ответ он ПОПРОСИЛ (!!!) отдать ботинки ему, мол, мне ещё служить долго, я себе потом другие найду, а ему весной, через несколько месяцев домой! Ботинки я ему, конечно же, отдал, потому что я был безмерно благодарен Володе за то, что он узнал меня и просто за то, что мы с ним учились вместе!!!
Спрятав мои ботинки под шинелью, Володя тепло попрощался со мной и незаметно покинул клуб, а нас вывели и построили в колонну по три. Дальше мы отправились пешим порядком по дороге, скупо освещенной лишь фонарями на КПП войсковых частей, которые мы миновали. Я всматривался в темноту, гадая, что ждёт нас впереди. Но ночь не давала ответы на вопросы, мучившие нас всех… Наконец, ворота одного из контрольно-пропускных пунктов открылись, и наша колонна вошла на территорию части, в которой нам и предстояло служить…
Опять нас завели в полковой клуб и оставили отдыхать до утра, до прихода командиров подразделений полка. Ни у кого из нашей команды не было наручных часов, и время мы могли прикинуть лишь примерно… Было около шести часов утра… Мы расползлись по всему залу и сцене и решили подремать, благо воины первого года службы могут спать в любых условиях! Не успели мы прикорнуть, как вошёл небольшого роста старший лейтенант и приказал нам построиться на сцене, единственном месте зала, которое было освещено. Это был командир мотострелковой роты, успевший первым прибыть в полк, чтобы отобрать себе в подразделение лучших из нашей команды. Мы построились и старлей начал расспрашивать нас об образовании, спортивных разрядах, о том, откуда мы призывались. Короче, выяснял всю нашу подноготную, выбирая при этом себе подходящих кандидатов. Попал и я в число отобранных старшим лейтенантом воинов. Он уже собрался уводить нас в свою роту, когда в зал вошёл подполковник и приказал нам вновь построиться на сцене. При этом он сказал: «Погоди, старший лейтенант, мы сначала ремроту укомплектуем! Я – зампотех полка подполковник Воробьёв!». У многих моих товарищей и у меня, в том числе, после слов подполковника похолодело всё внутри! Дело в том, что в борзинской «учебке», откуда мы прибыли, о нравах, царивших в ремонтной роте, роте хранения и других подразделениях постоянного состава, ходили страшные слухи! Мол, там царит полный «беспредел» и, попав туда, любой боец может сразу вешаться!!! Естественно, никто не хотел умирать, то есть попасть служить в ремроту!!!
Тем временем, подполковник Воробьёв, двигаясь вдоль строя, дошёл до меня и спросил кто я и откуда. Я ответил, что у меня за плечами два курса машиностроительного факультета, что я призывался из Иркутска, что у меня есть удостоверения электрослесаря и комбайнера зерноуборочных комбайнов. На его вопрос знаю ли я дизеля, я уверенно ответил что знаю! Он, довольно хмыкнув, отложил в сторону мой военный билет. Таким макаром, он из наших 20 человек отобрал половину, и приказал нам ждать кого-нибудь, кто отведёт нас в казарму, где располагалась ремрота…
Мы стояли в стороне, покорно ожидая своей участи, и прощались про себя с жизнью, которая через четверть часа трагически оборвётся, не успев толком начаться!!! Так и хотелось обменяться друг с другом адресами родных, чтобы оставшийся в живых мог сообщить родителям о том, как мы жили, страдали и погибли во цвете лет!!!
К тому времени, в зал вошёл русский сержант и направился прямо к нам. Сразу бросилось в глаза, что одет он был в новый зимний танковый комбинезон, на руках кожаные перчатки, одним словом, ярко выраженный «дедушка» Советской Армии! «Вот и смертушка наша пришла!», - подумали мы. Сержант построил нас и спросил есть ли кто-нибудь из Якутии. У меня мелькнула мысль: «А вдруг он не любит уроженцев Якутии, вдруг у него были, мягко говоря, разногласия с ними?»... Я не знал, что ответить ему, ведь я родился и вырос в этой северной республике и всегда гордился этим! Собравшись с духом, я ответил ему, что из Якутии я… Он спросил, откуда конкретно, я сказал, что из Мирнинского района. Он радостно хлопнул меня по плечу и сказал фразу, которая решила всю мою дальнейшую судьбу: «Здорово, земляк! Я Андрюха Холодов из Якутска, замкомвзвод по ремонту бронетанковой техники… Будешь у меня служить!» Я хотел что-то у него спросить и обратился к нему так, как мы привыкли обращаться к сержантам в «учебке» на «Вы» и по званию! Он глянул на меня, как на ненормального и сказал мне и всем другим: «Меня зовут Андрей! Всем понятно?». «Так точно!», - чуть ли не хором ответили все! Такое обращение с нами матёрого старослужащего привело нас в некоторое замешательство, мы же ожидали диаметрально противоположного! Но делать нечего, и мы, ошеломлённые, направились за Андреем Холодовым в расположение ремонтной роты…
Первым, кто нас встретил около казармы, были две собаки, которые громко нас облаяли, я ещё подумал тогда: «Только не хватало, чтобы ещё нас псы покусали, для полноты ощущений!». Казарма представляла собой деревянный барак, покрытый штукатуркой, вход располагался посередине этого здания. Андрей Холодов завёл нас внутрь и построил напротив каптёрки, куда сразу и вошёл. Мы остались ждать… Тут из спального расположения вышел и направился к нам ещё один явный «дед», уже азиатской наружности! Лицо у него было широкое, подозрительно доброе и при этом он улыбался во все свои тридцать два зуба. Мы внутренне подобрались, ожидая какого-нибудь подвоха. Он подошёл к нам, критически осмотрел и спросил меня на чистом русском языке: «Ты не из Киргизии?». Я ответил ему, что нет, что я бурят и призывался из Иркутска. Он ещё раз оглядел меня и произнёс фразу, удивившую меня второй раз за это утро: «Ну, ничего! Шайба шайбу не обидит!». Произнеся эту тираду, он направился дальше, а мы, потрясённые, остались стоять и ждать вызова в каптёрку… Как оказалось впоследствии, это был «дедушка» из четвёртого взвода, рядовой Осмонов Айбек Асангазиевич из Фрунзе, нормальный парень!
Когда подошла моя очередь зайти в каптёрку, я внутренне собрался и с волнением переступил порог… Внутри сидели ВСЕ сержанты ремонтной роты, некоторые из них по виду были явно старше нас, восемнадцати- и девятнадцатилетних пацанов! За столом расположился ОГРОМНЫЙ старший сержант лет на пять старше меня, который, сидя на стуле, он мог без особых усилий дотянуться до любого из шкафов, стоявших в каптерке. Рядом сидел другой старший сержант, тоже явно старше нас, глядя на которого сразу вспоминался Солнечный Кавказ! Это были ЗКВ-4 Саня Сурин и ЗКВ-5 Мурат Абдулазизов! И я опять подумал: «Вот попал на свою голову!». Но, ничего страшного не произошло, я просто сдал по описи свой вещевой мешок, в котором уже не хватало пары новых ботинок, о чём я предпочёл умолчать. После этого сидевший за столом старший сержант спросил, курю ли я и осталось ли у меня гражданское курево. Я вытащил пачку «Беломорканала», в которой оставалось штук десять папирос. Он СПРОСИЛ (!) у меня, могу ли я ПОМЕНЯТЬ (!) оставшиеся папиросы на целую пачку сигарет без фильтра. Я ответил, что могу и получил взамен своего курева пачку «Охотничьих». Выйдя из каптерки, я вместе с друзьями по учебке вышел в тамбур казармы, где мы решили покурить новые для нас сигареты. Даже после «Беломора» они показались для нас крепкими! Тут мы услышали команду на построение роты и поспешили в расположение – СЛУЖБА В ВОЙСКАХ НАЧАЛАСЬ…
Мотострелковый полк, в котором нам предстояло служить, стоял самым последним в ряду частей дивизии, дальше взору наблюдателя открывался лишь каменистый, слегка всхолмлённый ландшафт пустыни Гоби. Картина эта не способствовала поднятию духа у вновь прибывшего пополнения, нам тут же приходили на ум страшные рассказы, которыми нас пугали в учебке сержанты! Мол, не дай бог попадёте служить в Монголию, да ещё и в Чойр, тогда все полтора года будете жить в закопанных по самую башню БМП, жрать сухой паёк, срать на сапёрную лопатку и выбрасывать дерьмо наружу через люк!
К всеобщей радости, прогнозы, которыми нас провожали из «учебки» сержанты, не сбылись! Когда неяркое монгольское солнце показалось из-за сопок, окружавших территорию полка, мы, выйдя на крыльцо, увидели, что вокруг полкового плаца стоят стройными рядами одноэтажные казармы, представлявшие собой деревянные оштукатуренные бараки… И наша казарма была точно такой же… Барак, разделённый на две половины, где слева было расположение ремонтной роты, в которой нам и предстояло служить долгих полтора года, а справа располагалась РМО или рота материального обеспечения… Открытием для нас стало то, что наше новое место обитания, то есть казарма, находилась непосредственно ПЕРВОЙ(!!!) от ПОЛКОВОЙ СТОЛОВОЙ!!! Уже тогда, ничего толком не понимая в специфике предстоящей службы, мы почувствовали что нам, вроде бы, повезло с дальней службой…
Постепенно мы втягивались в службу, как у нас говорили, «в войсках»… Мы уже узнали, что в Монголии воинов, прослуживших полгода, называют «САМЦАМИ»… Первые ночи мы со страхом ожидали внезапной команды «ПОДЪЁМ!», когда нас по одному будут поднимать старослужащие и БИТЬ где-нибудь в туалете…
Но проходили тревожные дни и ночи, а нас никто не трогал… И вот однажды, вечером, где-то на третий или пятый день, меня вызвал дневальный, сказав, что ко мне пришли земляки… Этим сообщением он весьма и весьма удивил меня, потому что на тот момент я ещё даже толком не знал по именам личный состав ремроты, куда я попал служить… А тут земляки, да ещё и из других батальонов, которые пришли меня проведать…
Делать нечего, и я вышел в холодный тамбур казармы, где сиротливо горела лампочка-сороковаттка… В её скудном свете я успел рассмотреть что меня вызвали два ВОИНА-БУРЯТА, по виду явно старослужащие… Они были одеты в новые бушлаты и производили впечатление ну очень уверенных в себе бойцов… У одного из них, который был пониже ростом, на погонах красовались красные сержантские лычки, а второй, повыше и поздоровее, был по рядовому… Маленький сержант обратился ко мне на бурятском языке, мол, ты откуда… Немного поясню - я, будучи по национальности бурятом, родился и вырос в Якутии, и на родном языке не говорю, но немного понимаю… Я и ответил этим парням подробно на русском языке, кто я, откуда мои родители, откуда я призывался и почему не знаю родной язык. Они удовлетворились моим ответом, критически оглядели меня и спросили есть ли у меня проблемы… Я ответил что у меня всё нормально… После этого они сообщили мне кто они и откуда… Сержант небольшого роста оказался весенним дембелем-89, замкомвзводом отдельного взвода разведки из пехотного батальона, мастером спорта по вольной борьбе Батором Очировым из Улан-Удэ, а здоровый рядовой представился водителем офицерского автобуса, осенним дембелем-89 из СОСЕДНЕЙ(!!!) части Иннокентием Балдаевым!!! Причём Кеша призывался из Иркутской области, так же как и я… Мы немного поговорили, и мои земляки-буряты сказали, что я могу обращаться к ним по любому поводу, особенно, если у меня возникнут проблемы по службе… Я их поблагодарил, но к чести своей, именно по ЭТОМУ поводу я к ним ни разу не обращался… Ведь это же последнее дело – бегать по землякам-старослужащим и просить, чтобы они тебя защитили!!! Слава богу, я сам мог за себя постоять!!!
Сергей Крона (14.10.2010)
Привет, Мотострелок! Спасибо за рассказы.
Ваши права
Ответить с цитированием