Алтайский край, Родина.

[AleKo]

Красотень!

[Евгений Вл]

И опять про Солонешное.

Жень для тебя!!!

ты там не пробовал искать

Про золото не слыхал, а по горе лазил где штольни,но они то-ли зарытые,или их начали копать.Когда я там лазил в них еще снег лежал, да и не везде я был.

[ЗАС Кошель]

ВОСПОМИНАНИЯ. (продолжение)

Школа до конца ещё не готова была к занятиям, когда приехала учительница Матрёна Васильевна Зотова. Занятия начались в молельном доме. Я пошла в школу в 1915 году. Тогда было три класса и кроме учительницы, закон божий преподавал священник. Мой брат Михаил и сёстры Аня и Люда тоже учились в тележихинской школе, а дальше они учились в Солонешенской школе крестьянской молодёжи. Василий Николаевич Швецов в 1918-1919 годах учился в Сычёвском училище. Позднее, уже работая, мы заочно закончили педучилище, а Василий Николаевич и Михаил Анатольевич закончили Барнаульский учительский институт. Те годы были сложные, тяжелые. С 1914 года война, можно сказать, не прекращалась. Отец Анатолий Иванович и дядя Василий Иванович Бронниковы погибли в гражданскую войну. Нас осталось у мамы четверо, и навалилась беспросветная нищета. Брат Миша с 10 лет летами был в работниках, а я с 13 лет стала работать в сельском совете помощником секретаря. Мама умерла в 50 лет, когда мы все уже работали.

[ЗАС Кошель]

Хорошо помню и 1918 год, когда отряд Сухова вступил в деревню. В следующие дни шли бои. Наша семья, в шесть человек вынуждена была убежать из своего дома и укрыться в соседнем доме стоявшем ближе к горе из – за которой не долетали пули и у этого соседа старика пасечника под домом был большой подвал, куда и собрались жители из шести домов. В подвале было темно, людей набралось полно. Детям надоело сидеть в полутьме, любопытно было посмотреть, что делается на улице, искали случая выбраться из подвала. Взрослым тоже было не вмочь сидеть, нужно было следить за скотом и птицей, доить коров, кормить семью. По этим неотложным делам выходили ночью. Федя Кривоногов решил и днём сбегать на свидание, и его ранили в руку. Отец мой, делая ему перевязку, допрашивал по каким уж таким неотложным делам и куда он ходил. Ему пришлось сознаться. Все смеялись, что чуть жизнью не поплатился за неотложную любовь. А другой сосед Иван Кобяков вылез из подпола покурить сел в простенок между окнами, вытаскивал из кармана кисет и тоже получил пулю в локоть.
После боёв я видела, как в село входили казаки. Ехали с песней по двое строем, потом на подводах повезли раненых суховцев на расстрел за село. Из окна нашего дома мы видели, как на близ лежащую гору, вывели на расстрел санитарок из отряда Сухова и одну тележихинскую женщину, мать четверых детей, Евдокию Кирилловну Березовскую. Слышны были выстрелы. Убитых сразу же без гробов зарыли в одной могиле, у самой дороги. Было страшно и жутко. Рядом с могилой много было крови и коровы, идя с пастбища, сбегались к этой могиле и устраивали рёв, пока кто – ни будь из мужчин не приходил и не разгонял их бичём.. Этот коровий рёв нагонял жуть, на душе у всех было тяжело. Знаю, что командиры отряда были Сухов, Сулим и командир разведки Долгих. В 1935 году мы с мужем работали в Горно – Алтайске. Тогда из Новосибирска прибыла экспедиция, отправлявшаяся на Белуху, возглавлял её, тот самый Долгих Иван Иванович и мы школой встречали эту экспедицию. В 1980 году довелось побывать в Горно – Алтайском музее, там есть фотография и висит шинель Долгих И.И.
С начала революции много было разных событий, вспоминается один случай, о котором много говорили. В Тележихе. Одним из партизанских отрядов командовал Кондратий Григорьевич Боборыкин. Из его отряда к белым в плен попало трое партизан. В следующую ночь Кондратий одел форму хорунжего и отправился в село. В окнах волостного управления горел свет, зашёл в здание, заглянул в один кабинет, там было пусто. Подошел к двери второго кабинета, которая внезапно открылась, конвойный выводил арестованного. Он откозырял жорунжему. Боборыкин чуть задержался, а потом пошёл вслед за конвойным во внутренний двор там, в маленьком домике была КПЗ. Кондратий вошёл следом в караулку с наганом и гранатой и приказал четверым караульным поднять руки. Из камеры на голос выскочили арестованные, они разоружили карателей, заперли их в камере и тихо ушли.

[ЗАС Кошель]

Про золото не слыхал, а по горе лазил где штольни,но они то-ли зарытые,или их начали копать.Когда я там лазил в них еще снег лежал, да и не везде я был.

Про золото ещё ребёнком слышал, а штольни скорее все завалены. Для обеспечения безопасности..

[Евгений Вл]

Приезжай, сходим. Да, я бассейн залил, можно купаться.

[Комбат56]

Всегда говорил и говорю что на Алтае дивные места!

[ЗАС Кошель]

ВОСПОМИНАНИЯ. (продолжение)

Ещё шла война с остатками белогвардейских банд, а в сёлах уже создавались группы активистов, возглавляемые партийными и комсомольскими ячейками, которые руководили и комитетами бедноты. Всё это было новым не только в нашем районе. Вот в эти годы и пришлось мне работать в сёлах. Секретари сельревкомов были перегружены работой, надо было наладить учёт и отчетность, председатели зачастую были совсем не грамотными, о счётных работниках не было и речи. При больших сёлах в помощь секретарям брали грамотных подростков. Вот и я стала работать при Тележенском сельревкоме, секретарем, которого был Бельков Павел Семёнович. Я и сейчас удивляюсь его способности. Человек без образования, не имевший бухгалтерского опыта, справлялся со всеми формами учёта и отчётности. Впервые за всю историю в стране нужно было учесть сельское хозяйство, по государственному прейскуранту распределить хозяйства по категориям: бедняк, средняк, зажиточный, кулак с целью выявления объектов обложения продналогом и другими государственными и местными мероприятиями. Находились и такие хозяева, приходили в сельревком с претензиями. По какому праву вы отнесли меня в список средняков? Секретарь говорил, а ну – ка, Маруся, достань прейскурант и найди его в списках учёта, где переписано его хозяйство с его же слов. Пусть он сам отнесёт себя куда положено. Определит, сколько он должен отдать излишек нашему рабочекрестьянскому государству. Так улаживались на месте разные конфликты. В те времена не было телефонной связи с районом, даже из районов в уезд не ходили машины. Всё везде на лошадях. В деревнях ввели трудгуж повинность, установили подворное дежурство хозяйств. Каждый дежурил в сельревкоме несколько дней в году, и ещё понедельно нужно было дежурить сельисполнителем. Тележиха разделили на участки, исполнители пешком или на лошади должны были оповещать либо о сельском сходе, или собирать депутатов на совещания, вызывать отдельных граждан в совет. Приходило множество срочных директив и указов, постоянно требовалось отправлять с нарочным массу сведений по разным формам учёта. Сельревком работал с семи утра и до одиннадцати вечера, без выходных.

[ЗАС Кошель]

Деньги тогда исчислялись миллионами, и ничего на них не купишь. Должность председателя совета была общественной нагрузкой. В том 21 году обстановка в селе и районе была напряженная, происходили частые бои с бандами. В виду угрозы жизни секретарь из села выехал, покинул ревком и председатель Иван Родионович Новосёлов. В это время в Тележихе за председателя остался работать старичок Иван Спиридонович Печёнкин, а меня заставили пока работать за секретаря. Иван Спиридонович был не грамотный, еле расписывался и не мог прочесть ни одной директивы, а мне тогда было пятнадцать лет, так мы и работали до сентября 1922 года, пока обстановка в районе не нормализовалась и не нашли секретаря. Село я знала хорошо, каждого хозяина по имени отчеству, какое имущественное положение, количество членов семьи.
В стране шло большое переустройство, особенно в сельском хозяйстве. До революции крестьяне платили налог по душам, а теперь нужно было вести учёт всех посевных площадей, поголовье скота и даже птицы, которую раньше за живность ни кто не считал. Создавались бесконечные комиссии по учёту той или иной отрасли. Хозяйства начали распределять по группам средняк, бедняк, кулак. Вся эта работа ложилась на членов партии, комсомольцев, работников соваппарата. Все они работали бесплатно и по не нормированному рабочему дню. Многие из них были морально угнетены, не потому, что работали бесплатно, а потому, что односельчане были возбуждены, злы, не привычны к тому, что посторонние ходили и учитывали их имущество. Они обвиняли сов работников, как будто они самовольно лезли к ним в душу, в их дела и хозяйство. Были такие, что посылали матом. И чем дальше, тем сложней - разная контрибуция, конфискация, коллективизация, раскулачивание, ссылка, аресты по линии ОГПУ. Все люди были уставшие, стали стремиться куда – то уехать, уйти, скрыться. Но документы зачастую на выезд не выдавались под разным предлогом. Паспортов ещё не было, сообщений, таких как сейчас тоже. Это сегодня ты в Бийске, а завтра уже в Москве или Ташкенте. Люди думали не везде же так плохо живут. Это у нас в уезде сидит начальство и издевается над народом. Но, оказалось, так было везде в Стране Советов.

[ЗАС Кошель]

Приезжай, сходим. Да, я бассейн залил, можно купаться.

Ох , Жень, боюсь загадывать..А так хочется.
Бассейн конечно весомый аргумент!!!