Пока не забыто... Войсковая часть п.п. 96984 была сформирована из военных строителей Дважды Краснознаменного Балтийского Флота - тех, кто был откомандирован в г. Ташкент на восстановление его после землетрясения и тех, кто остался служить на Балтике. Нас - человек 100 из Ташкента перебросили самолётом в Ригу, оттуда автобусами в Таллинн, чуть позже - в г. Палдиски, где батальон и был сформирован (к-р майор Клевцов, нач. штаба майор Петров). Через месяц, в мае 1967 г. эшелоном уже двигались в МНР. Очень недолго были в Чойбалсане и в начале июня 1967 г. двинулись на Улан - Батор.
Стояли на окраине столицы, на территории 31 строительной бригады (п.п. 52485, комбриг полк. Курсанов, гл. инж. майор Кондратьев). Наша часть до января 1968 г. располагалась в палатках, даже ограждения не было. Рядом стояла монгольская часть - охраняла свои склады, раскинули юрты их родственники, бродили голодные коровы, жевали мешки из-под цемента и, болея животом, оглашали окрестности тягостным мычанием. Наши часовые были без оружия и только когда Серёжка Павлов камнем сбил с лошади любопытного компана с фотоаппаратом, комбат распорядился выдавать часовым автоматы ППШ, но без патронов.
Ближе к 50-летию Советской власти, свозили нас на стрельбище, выдав по три патрона. Я выбил 8 из 30 и очень этим гордился, потому что всё- таки попал в мишень. А ротному командиру пообещал, что в бою буду рвать врага голыми руками потому, что очень этого врага ненавижу. Ротный тоже пообещал мне, что если я буду нарушать дисциплину порядка и пытаться добежать до мишени и прикладом сделать то, что не смог сделать лёжа из вверенного мне оружия, то он прямо здесь... не дожидаясь, когда китайские хунвэйбины, как обещали, разобьют наши собачьи головы..., сделает это со мной сам из вверенного ему оружия...
...А компанами мы называли монголов (и они нас тоже), ошибочно считая, что это слово - производное от "компаньон" - т.е. сотоварищ. Оказалось, как выяснилось позже, это слово для монгола обидное и означает оно - "сопливый". Так, таки да! Или мы не видели этих замурзанных монгольских детей со следами несбалансированного питания на лице и повышенным соплизмом. Нет, соплевыделением до поясничного отдела... О, хорошо сказал!...
Честно говоря, с командирами у меня не всегда складывалось... На переходе Чойбалсан - Улан- Батор во время привала, ротный проводил политинформацию - Израиль напал на Египет (жуткая агрессия жуткого агрессора), а мы лежим на зелёной травке, в ручье шевелит плавниками хариус и я тихонько, чтобы не разбудить остальных сослуживцев, говорю Серёжке Павлову: а ведь мы могли бы сейчас там находиться (поговаривали перед отправкой, что едем к арабам, даже фотографировали на документы "по гражданке"). Ротный услышал разговор, подскочил ко мне, лапая на боку мнимую кобуру, но я быстро встал во весь свой 185-сантиметровый рост перед ним и командир, продолжая лапать несуществующее оружие, с криком: "Застрелю!!!", - стал пинать ногами Павлова. Громкий смех проснувшихся солдат, слегка отрезвил капитана, а Серёжа возмутился: "Командир, вы на меня напали, как Израиль на Египет"... Это было что-то, смеялся уже и сам ротный.
- Я сегодня всех категорически предупреждаю, - заявил однажды комбат весной, на утреннем разводе, - сегодня - "день свободной любви", ни одна монгольская женщина не откажет мужчине в близости в этот день.
Те, кто выполнял "дембельский аккорд" - строил в части склад и свинарник, оживились: к ним в обед приходили из посёлка возле больницы монголки, подобрать стружки, опилки, обрезки досок.
- Рано радуетесь, половые активисты, - успокоил всех комбат, - имеется список болезней, которые имеет, радующая вас часть населения, от тех, которые, как насморк, до тех, от которых всё отваливается". "У-у -у " - завыли раздосадованные славяне, - "а когда же мы мстить будем - за иго трёхсотлетнее..."
На вечере дружбы между нашими странами, проводимый в университете, комсомольский активист 31-й бригады Женечка, талантливый организатор всех наших вылазок в город под знаменем дружбы народов, пригласил на танец ослепительной красоты девушку, стоявшую рядом с нами. "Её зовут Алтан-цэцэг"- прокричал счастливый комсорг, проносясь мимо меня.
- Почему он не спросил разрешения?... - обратился ко мне с вопросом старый монгол в потёртом дэли, распространяющем характерный запах.
- Он спросил разрешения потанцевать у неё, багши - вежливо ответил я.
- Почему он не спросил разрешения у меня?"- не отставал дед.
- А почему он должен спрашивать разрешения у вас? - я стал терять терпение. - Вы тоже хотите танцевать?
- А я - её муж !... Я пообещал Женечке, что если начнётся, я прикрою...
Личное время в части заполняли по-разному: кино зимой смотрели в "тёплом" гараже на две машины. Мест всем не хватало, поэтому "с подъёма" в гараж отправлялся сторож, который до вечера держал несколько лавок для своих. Ему приносили завтрак, обед и ужин, зато вечером фильм смотрели "с удобствами". Так я посмотрел "Журналист"- 2 серии, "Свадьба в Малиновке", "Попутного ветра "Синяя птица", ну, и "Чапаев" (6 раз - куда ж без него). В город увольнения не было, для большей части личного состава событием была поездка на небольшой ручей за психбольницей - позагорать, искупаться, метнуть монетку, чтобы вернуться. "Только, если возьмут в плен,"- клялись те, кто не верил, что можно вернуться и радоваться всему тому, что было...
С фотографиями было плохо, отбирали аппараты, если увидят съёмку. Так пропало всё, что было на плёнках ещё из Ташкента и Эстонии. Редкие фото были сделаны друзьями из других частей. Ни послать фото в письме, ни описать все тяготы и "излишества" воинской службы не рекомендовалось. Комбат объяснял: "Враг- не дремлет. За разглашение военной тайны, за солдатское письмо, он даёт восемь долларов" ...А где даёт такие деньги этот враг, не сказал и на моё предложение отнести пачку писем с дезинформацией и всем нам хорошо заработать, ответил, что "гнилую интеллигенцию" лично будет расстреливать восемь часов подряд... Всё-таки, что-то не складывалось у меня с командирами...
Развлечений было немного, спасали книги - библиотекарь и художник части В. Егоров, как говорится, понимал на это: мы читали зарубежную фантастику и Бомарше, Лопе де Вега и Сэлинджера. "Над пропастью во ржи", как память, я увёз при увольнении в запас, а остальные - перелистывал в библиотеке части уже через десять лет... В части была хорошая волейбольная команда, устраивали и международные встречи - монгольская часть стояла рядом. Низкорослые, но прыгучие цирики (солдаты), таки да, заставляли нас попотеть, но потеряв мяч, забавляли зрителей, матерясь по-русски, и я впервые подумал, откуда родом эти заветные слова, ведь на Руси только чёрта, кажется, поминали ругаясь...
- И никакая это уже не дружба народов, - ругался комбат, когда два земляка, пообещав потом на ней жениться, привели и спрятали на чердаке столовой молодую монголку. Удобно устроив её на подстилке из стекловаты, несколько дней, сменяя друг друга, они провели, мечтая и любя. Грубо вторгшись в их личную жизнь, комбат оборвал крепнувшую связь между нашими народами, с гримасой отвращения он вспоминал истлевшую верёвочку вместо резинки в трусиках юной леди и поминал мать... этой гоо бусгуй (красавицы) и матерей этих..., мать их... Что могло тянуть к ним наших ребят - не знаю... Кстати, через 10 лет один монгол признался мне, что ему не нравятся русские женщины. - У них длинные носы и от них пахнет капустой - жаловался этот ценитель женской красоты и знаток запахов...
То ли я недодал что-то родной армии, то ли она мне не показала всех тягот и излишеств воинской жизни, но судьба распорядилась так, что летом 1977 года, я оказался на той же сопке, где стояла моя часть (а может, преступник всегда возвращается...), только уже, как прораб, завербованный родным военкоматом. Узнав, что места мне родные до боли, начальник УНР в/ч. п.п. 52552 подполковник Темников В.В., прекрасный человек и отчаянный матерщинник, хлопая меня по плечу, радостно орал: "Ну, ты ё..., ну, молодец, ё..., да мы с тобой, ё... горы свернём. Поедешь к своим в Булган...
И таки - сворачивали! УНР выполнял земляные, буро-взрывные работы по всем площадкам Булгана, Эрдэнэта, Бага-Нуура, Улан-Батора...
После возвращения в Улан-Батор в 1977 г., я любил ходить по городу в дни командировок, "познавать" его ногами. Так, однажды, в поисках достопримечательностей, бродил по улицам и вышел к посольству Китая. Это, наверное, и было то место, где в дни моей службы в ЗабВО, давали восемь долларов за солдатское письмо, как рассказывал комбат (зря тогда, он отказался немного заработать). С правой стороны от въезда на территорию стоял стенд с фотографиями, на них были запечатлены события из жизни страны. Одно из них в письмах друзьям, я описал словами : В ГРОБУ Я ЕГО ВИДЕЛ - речь шла о Мао Цзэдуне, скончавшемся в сентябре 1976 года и лежащем в хрустальном гробу в своей усыпальнице на площади Тяньаньмэнь в Пекине.
А события тех лет, кажется, подзабыты - недавно в поисках нового телевизора, зашли с женой в магазин электроники, где продавец назойливо предлагал купить китайское изделие. Нет, - сказал я, - у меня с 60-х годов с ними испорчены отношения... Продавец меня не понял, - ну, Мао Цзэдун..., ну, Даманский..., взывал я, к его исторической памяти, но похоже, что когда этот материал проходили в школе, мальчик болел.
Мы купили телевизор, собранный из южно-корейских деталей на Львовском заводе "Электрон"...
Ответить с цитированием