Страница 124 из 227 ПерваяПервая ... 2474114122123124125126134174224 ... ПоследняяПоследняя
Показано с 1,231 по 1,240 из 2262

Тема: Истории, события, заблуждения, факты ...

  1. #1231
    Местный Аватар для Александр
    Регистрация
    25.12.2009
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    35,331
    Сказал(а) спасибо
    9,516
    Поблагодарили 21,023 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    Цитата Сообщение от valerok Посмотреть сообщение
    Вспоминается военное строительство 60-х в ЗАБВО. А сейчас что то аналогичное в Арктике.Сев мор путь берут под контроль

    https://yakutiamedia.ru/news/794496/
    и боевых медведей выращивать!
    1987-1988 Борзя, в\ч 46198, 1114 Артиллерийский полк
    1988-1989 Чойбалсан в\ч п.п. 35680, 873 Артиллерийский полк

    - География, - ничто! Для тех, у кого общее прошлое!(с)

  2. #1232
    Местный Аватар для Seпар I23
    Регистрация
    19.04.2011
    Сообщений
    14,589
    Сказал(а) спасибо
    2,904
    Поблагодарили 4,121 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    В смысле ездовых?

    .

  3. #1233
    "Дедушка" Аватар для Комбат56
    Регистрация
    25.12.2009
    Адрес
    Оренбург и Оренбургская область
    Сообщений
    19,409
    Сказал(а) спасибо
    9,984
    Поблагодарили 14,054 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    Цитата Сообщение от Александр Посмотреть сообщение
    ну по типу анекдота, когда мужик смотрит на памятнику Пушкину и, пожимая псечами, воспрощает задумчиво :

    - Не понимаю...... почему памятник Пушкину?.......... попал то Дантес....
    В "Не валяй дурака" есть такой эпизод.

  4. #1234
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию Матч смерти.


    77 лет назад, 9 августа 1942 года в оккупированном Киеве состоялся последний футбольный матч-реванш между командами немецких военных и сборной города, которая в основном состояла из бывших игроков киевского «Динамо». По городской легенде всю украинскую команду, одержавшую победу, сразу увезли и расстреляли в Бабьем Яру.

    Эта почти невероятная история произошла летом 1942 года, когда немцы были у Волги и казалось, что их победа предрешена. История всех потрясла и была так популярна, что одно время про овраг говорили: «Тот Бабий Яр, где футболистов расстреляли».

    Украинская футбольная команда «Динамо» (Киев) до войны была одной из лучших команд страны. Киевские болельщики поэтому обожали своих игроков, особенно знаменитого вратаря Николая Трусевича.

    В оккупации динамовцы оказались не потому, что не могли выехать, а они были мобилизованы в Красную Армию и попали в плен. Большая часть их стала работать на хлебозаводе № 1 грузчиками, и сперва из них составили команду хлебозавода.

    В новосозданную команду вошли: Николай Трусевич, Алексей Клименко, Иван Кузьменко, Михаил Свиридовский, Николай Коротких, Федор Тютчев, Михаил Путистин, Василий Сухарев, Владимир Балакин, Михаил Мельник, Макар Гончаренко, Павел Комаров, Юрий Чернега, Петр Сотник. Восемь из них — динамовцы, трое – из киевского Локомотива. Тоскуя по футболу, стали устраивать тренировки на каком-то пустыре. Об этом узнали мальчишки, жители, а потом дошло до немецких властей.

    Они вызвали футболистов и сказали: «Зачем вам пустырь? Вот пустует прекрасный стадион, пожалуйста, тренируйтесь. Мы не против спорта, наоборот».

    Динамовцы согласились и перешли на стадион. Спустя некоторое время немцы вызывают их и говорят: «Мирная жизнь в Киеве налаживается, уже работают кинотеатры, опера, пора открывать стадион. Пусть все видят, что мирное восстановление идет полным ходом. И мы предлагаем вам встречу со сборной вооруженных сил Германии».

    Динамовцы попросили время подумать. Одни были против, считая, что играть с фашистами в футбол – позор и предательство. Другие возражали: «Наоборот, мы их разгромим и подымем дух у киевлян». Сошлись на втором. Команда стала усиленно готовиться, ее назвали «Старт».

    Первая игра состоялась 5 июня 1942 года. В заключение торжественного открытия стадиона состоялся футбольный матч. «Старт» победил со счетом 7:2 украинскую команду «Рух». Остальные игры с участием «Старта» проходили на стадионе Зенит (сейчас стадион Старт на улице Шолуденко в Киеве). 21 июня Старт обыграл сборную венгерского гарнизона — 6:2, 5 июля – сборную румын – 11:0, 12 июля «Старт» — команда военных железнодорожников – 9:1, 7 июля «Старт» – воинская команда PGS – 6:0.

    Бесподобен отчет об этом матче в газете: «...Но выигрыш этот уж никак нельзя признать достижением футболистов „Старта“. Немецкая команда состоит из отдельных довольно сильных футболистов, но командой в полном понимании этого слова назвать ее нельзя. И в этом нет ничего удивительного, ибо она состоит из футболистов, которые случайно попали в часть, за которую они играют. Также ощущается недостаток нужной тренировки, без которой никакая, даже наисильнейшая команда не сможет ничего сделать. Команда „Старт“, как это всем хорошо известно, в основном состоит из футболистов бывшей команды мастеров „Динамо“, поэтому и требовать от них следует значительно большего, нежели то, что они дали в этом матче).

    Плохо скрытое раздражение и извинения перед немцами, звучащие в каждой строке этой заметки, были только началом трагедии.

    19 июля, в воскресенье, состоялся матч между «Стартом» и мадьярской командой «MSG. Wal.» Счет 5 :1 в пользу «Старта». Из отчета об этом матче:

    «...Несмотря на общий счет матча, можно считать, что сила обеих команд почти одинакова».

    Роковыми для киевских футболистов стали поединки против команды «Flakelf» (сборная немецких зенитчиков). Первая встреча состоялась 6 августа 1942 года и завершилась убедительной победой украинцев – 5:1.


    Матч-реванш состоялся через три дня – 9 августа. На стадионе собралось несколько тысяч зрителей. Поддержать своих прибыли немецкие военные, было много военнослужащих люфтваффе, из-за чего позднее в СССР стали считать, что матч проводился с командой немецких лётчиков. На деле это были всё те же солдаты из ПВО, но усиленные хорошими спортсменами из числа аэродромного персонала. Билеты на матч продавались по 5 карбованцев.

    Несмотря на усиление немецкого состава, советские спортсмены, в рядах которых было большое количество футболистов высокого уровня, одержали победу. Хотя матч начался не очень удачно и после первого тайма "Старт" уступал со счётом 2:1. В перерыве к игрокам «Старта» в раздевалку зашел немецкий военачальник (полковник) и под угрозой лагерей и расстрела потребовал у советских футболистов сдать матч. Второй тайм прошел в равной и жесткой борьбе и немцам таки удалось сравнять счет. Но затем «Старт» вырвал победу 5:3, которая стоила победителям жизни. По киевской легенде - сразу после игры все 11 футболистов были увезены в Бабий Яр и расстреляны ...

  5. 6 пользователя(ей) сказали cпасибо:
    ginaki (10.08.2019) kfid (09.08.2019) Альфредыч (09.08.2019) РВГ (13.08.2019) Сергей Карцев (09.08.2019) СЕРЕГА УКТК (09.08.2019)
  6. #1235
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию



    Старт и Flakelf 9 августа 1942 года.

    На самом деле после матча футболисты сфотографировались вместе и разошлись. 16 августа "Старт" провёл последний матч против "Руха". А уже 18 августа начались аресты футболистов. Первыми были арестованы работавшие на хлебозаводе девять футболистов: Трусевич, Гончаренко, Балакин, Тютчев, Путистин, Комаров, Клименко, Свиридовский, Кузьменко. В начале сентября были арестованы Коротких и Ткаченко, несмотря на то что оба работали на немцев. Балакин вскоре был отпущен, а Тимофеева, Мельника, Чернегу и Сухарева немцы не тронули.

    По утверждению некоторых исследователей, факт расстрела игроков был, но не всех и не сразу после матча. В действительности спортсмены стали жертвами доноса со стороны некоего Георгия Вячкиса, также известного под именем Жорж. Этот киевлянин литовского происхождения до войны был достаточно известным пловцом. А с приходом немцев начал работать на гестапо и заодно открыл ресторан для немцев.

    Он сообщил в гестапо о том, что игроки "Старта" связаны с НКВД. Формально так и было. "Динамо" являлось ведомственной командой НКВД, некоторые футболисты даже имели звания, но это было скорее формальностью. В действительности в органах они обычно не служили. Тем не менее в гестапо разбираться не стали: раз команда НКВД — значит, и её игроки из НКВД. За всеми бывшими или действующими игроками "Динамо" вскоре пришли из гестапо. Именно этим и объясняется тот факт, что Мельника и Сухарева немцы не тронули, т.к. до войны они играли за "Локомотив". Через два дня из гестапо отпустили и Балакина, поскольку он также был игроком "Локомотива", а не "Динамо".

    Гестаповцы требовали от арестованных признания в связях с советскими органами и шпионаже. Меньше всего повезло Коротких и Ткаченко. Коротких работал поваром в управе, но хуже всего, что при обыске у него дома нашли фотографию в форме НКВД (в начале 30-х он на протяжении двух лет действительно работал в НКВД) и партийный билет. Поэтому его начали допрашивать с особым пристрастием, и после одного из таких допросов он скончался, по всей видимости, не выдержав избиений. Ткаченко, вербовавший агентов для немецкой разведки, сразу же понял, что его ожидает, и попытался бежать, но был застрелен.

    На остальных футболистов не удалось найти никакого компромата. Они провели почти месяц в гестапо, после чего были отправлены в Сырецкий концлагерь. За нарушение дисциплины в лагере практиковались массовые расстрелы. В феврале 1943 года один из заключённых вступил в драку с охранником. Он был застрелен подоспевшими немцами, а с ним и четверо его товарищей. Разъярённый комендант лагеря Радомски велел расстрелять в отместку 15 случайных заключённых из этой бригады. Всего в бригаде работало 45 человек, и немцы случайным образом выбрали каждого третьего и тут же расстреляли на глазах у остальных. В число этих 15 человек попали футболисты Трусевич, Клименко и Кузьменко.

    Остальные пробыли в лагере ещё почти год. Первым убежал Тютчев, работавший в той же бригаде, которую расстреляли, но по счастливой случайности не попавший в число жертв. Затем групповой побег совершили ещё 16 заключённых, среди которых были футболисты Гончаренко и Свиридовский. Последним осенью 1943 года бежал Путистин. Комаров, как один из ценных заключённых, был отправлен в Германию, где работал на авиазаводе.

    Дальнейшие судьбы уцелевших участников матча смерти сложились по-разному. Михаил Свиридовский вскоре после войны ненадолго вернулся к тренерской деятельности, став наставником киевской команды Дома офицеров. В 1964 году был награждён медалью "За боевые заслуги" за участие в том самом матче, который уже стал легендой в СССР. Скончался в 1973 году.

    Владимир Балакин после войны некоторое время выступал за киевское "Динамо". После завершения карьеры стал известным детским тренером. Работал в киевской футбольной школе молодёжи. Среди его воспитанников — легендарный футболист и тренер Валерий Лобановский и знаменитый форвард "Динамо" Олег Базилевич. В 1964 году был награждён медалью "За боевые заслуги". Скончался в 1992 году.

    Фёдор Тютчев после войны вернулся в Киев. В силу возраста уже не играл в футбол. Умер в 1959 году.

    Василий Сухарев после войны перешёл в киевское "Динамо", за которое выступал несколько сезонов. После окончания карьеры работал детским тренером. Некоторое время возглавлял юношескую сборную Украинской ССР по футболу. В 1964 году был награждён медалью "За боевые заслуги".

    Михаил Путистин после войны работал тренером киевского "Спартака". Затем работал с детскими и юношескими командами. В 1964 году был награждён медалью, однако так её и не получил. По одним данным, отказался сам, по другим, его награждение было отменено. Умер в Киеве в 1981 году.

    Лев Гундарев после возвращения в Киев советских войск был задержан за службу в полиции и осуждён к 10 годам в исправительно-трудовых лагерях. Отбыл срок почти полностью, освободился в 1953 году. Остался жить в Казахской ССР, работал на одном из карагандинских стадионов. Позднее вернулся в Киев. Умер в 1994 году.

    Павел Комаров был отправлен немцами в Германию, где работал на одном из заводов. После окончания войны отказался возвращаться в СССР и эмигрировал в Канаду, где и остался жить.

    Макар Гончаренко после войны возобновил карьеру, выступал за киевское "Динамо", одесский "Черноморец" и херсонский "Спартак". После окончания карьеры работал тренером юношеских команд в киевском СКА. В 1964 году был награждён медалью "За боевые заслуги". Умер в 1997 году последним из всех участников "матча смерти".

    Михаил Мельник после войны провёл три сезона за киевское "Динамо", после чего завершил карьеру. В 1964 году был награждён медалью. Скончался через пять лет после этого.

    Юрий Чернега, работавший сначала в охране городской управы, а затем разнорабочим в немецкой телеграфной конторе, после прихода советских войск был задержан и осуждён на 10 лет. В 1947 году умер в Каргопольском лагере.

    Георгий Тимофеев после возвращения советских войск работал администратором на киностудии. В конце 1944 года был арестован за работу инструктором по физподготовке в полиции, осуждён к 5 годам. Отбывал наказание в Карагандинском лагере. В 1949 году освобождён. Работал тренером детских и юношеских команд в Караганде, в 50-е вернулся в Киев. Умер в 1967 году.

    Погибшие в Сырецком лагере футболисты в 1964 году были посмертно награждены медалью "За отвагу".

    https://miggerrtis.livejournal.com/2551792.html

  7. 9 пользователя(ей) сказали cпасибо:
    ginaki (10.08.2019) kfid (09.08.2019) Sabit (12.08.2019) val (12.08.2019) valerok (12.08.2019) Альфредыч (09.08.2019) кларнет (09.08.2019) Сергей Карцев (09.08.2019) СЕРЕГА УКТК (09.08.2019)
  8. #1236
    Местный Аватар для Seпар I23
    Регистрация
    19.04.2011
    Сообщений
    14,589
    Сказал(а) спасибо
    2,904
    Поблагодарили 4,121 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    В оккупации динамовцы оказались не потому, что не могли выехать, а они были мобилизованы в Красную Армию и попали в плен. Большая часть их стала работать на хлебозаводе № 1 грузчиками, и сперва из них составили команду хлебозавода.

    В новосозданную команду вошли: Николай Трусевич, Алексей Клименко, Иван Кузьменко, Михаил Свиридовский, Николай Коротких, Федор Тютчев, Михаил Путистин, Василий Сухарев, Владимир Балакин, Михаил Мельник, Макар Гончаренко, Павел Комаров, Юрий Чернега, Петр Сотник. Восемь из них — динамовцы, трое – из киевского Локомотива. Тоскуя по футболу, стали устраивать тренировки на каком-то пустыре. Об этом узнали мальчишки, жители, а потом дошло до немецких властей.

    Они вызвали футболистов и сказали: «Зачем вам пустырь? Вот пустует прекрасный стадион, пожалуйста, тренируйтесь. Мы не против спорта, наоборот».
    Бред какой-то! Сперва всех скопом в Красную Армию, затем организовано в плен, а потом и всей командой на хлебозавод подкормиться. Это только в Киеве пленные красноармейцы, в свободное от плена время, могли играть в футбол на пустыре и собирать при этом болельщиков из местных мальчишек и жителей. Глядя на рожи с фото не скажешь, что это военнопленные красноармейцы из лагеря - хорошо видно жили!
    А в Краснодоне комсомольцы склад в это время подпалили, а Ковпак отряд собирал и составы с гитлеровцами под откос пускать
    .

  9. Пользователь сказал cпасибо:
    Sabit (12.08.2019)
  10. #1237
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию Как одесский еврей надул всю музыкальную общественность СССР? ...

    Пожалуй, такое могло случиться только на просторах нашей Родины. История показательна и забавна, а по абсурдности стоит в одном ряду с приключениями знаменитого поручика Киже, есть в ней и что-то детективное ...

    Дорогие друзья! Здесь начинается очень важная история, требующая тишины и внимания, поскольку это история об истинно прекрасном и великом. История об одной из непреходящих ценностей русского классического искусства. История о шедевре, к которому прямо, не колеблясь, можно отнести знаменитые слова поэта: «Великой музыки бессмертная душа». В этой истории не будет места ни ложно понятой развлекательности или занимательности, ни ёрничеству, ни иронии, ни жонглированию словами, цифрами или фактами. Эта история будет чиста и строга.

    Непрост и тернист был путь произведения, о котором пойдет речь, к умам и сердцам слушателей. Но все истинно прекрасное в конце концов побеждает. Над ним не властно время. Итак, наша история о Симфонии № 21 Николая Дмитриевича Овсянико-Куликовского.

    Справедливость требует сказать хотя бы несколько слов об авторе. Его биография неисчерпаема, вот хотя бы некоторые узловые ее моменты. Николай Дмитриевич Овсянико-Куликовский, человек благородного происхождения, аристократ, владетельный помещик, родился в 1768 году. В одном из своих южнорусских, или малороссийских имений он держал огромный крепостной оркестр, который ничем не уступал лучшим оркестрам тогдашней Европы. И сам Николай Дмитриевич с этим оркестром неоднократно исполнял лучшие, наиболее прогрессивные сочинения своих современников — европейских композиторов, как, впрочем, и свои собственные.

    В 1809 году Николай Дмитриевич подарил свой оркестр открывшемуся тогда же Одесскому оперному театру. Поступок беспрецедентный, беспримерный в истории русского искусства. И, кстати сказать, именно к этому событию, к открытию Одесского оперного театра, и была им написана его Двадцать первая соль-минорная симфония. По причинам, которые вовсе не являются тайной и о которых мы тоже непременно упомянем, эта партитура является единственным дошедшим до нас сочинением мастера. Что касается причин такого странного факта, то действительно, Николай Дмитриевич, будучи человеком, опередившим свое время на десятилетия, может быть, даже на века, не пользовался уважением и популярностью в среде реакционно настроенной русской аристократии и образованного сословия. Эти круги всячески замалчивали все, что касается творчества, взглядов и жизненного пути Овсянико-Куликовского. Поэтому, когда Николая Дмитриевича не стало в 1846 году, ни одна из российских газет даже словом не упомянула об этой утрате.

    Многие исследователи творчества Овсянико-Куликовского (а надо вам сказать, что эти исследователи являются цветом советской и российской музыковедческой науки) неустанно подчеркивали, что Николай Дмитриевич был удивительно разносторонним человеком. Он потрясающе до тонкости разбирался и в сельском хозяйстве, и в науках социальных, или общественных, и в медицине, и в биологии. В энтомологии (науке о насекомых) ему не было равных, особенно в том разделе этой науки, которая называется лепидоптерология и касается бабочек (это то, чем потом будет увлечен писатель Владимир Набоков). Так вот, с той же страстью, с которой Овсянико-Куликовский отдавался этому интересу, он был увлечен и музыкой. Он мог часами говорить о тонкостях построения симфонического цикла у Моцарта или у Вебера. Он был абсолютно информирован обо всем наиболее ценном, наиболее важном, что создавалось в его время и его предшественниками.

    И очень важно, что в своей Двадцать первой симфонии он творчески переосмыслил самые важные правила построения симфонического цикла. Здесь и медленное вступление перед первой частью, и оригинально построенный менуэт, и, главное, постоянная, прочная опора на народную песенность. Все четыре части его симфонии буквально пронизаны ароматом украинской народной песни.

    Восхитительная, свободно льющаяся мелодия украинской песни поручена инструментам, которым далеко не всяким композитор начала XIX века отважился бы такое поручить.

    Это трубы. Они еще несовершенны. Они еще не могут подниматься до тех высот выразительности, на которые могут рассчитывать такие мастера, как, например, Вагнер и Скрябин к исходу начинающегося столетия, но они поют, и поют волей Овсянико-Куликовского так, что можно заслушаться!

    А что же такое, дорогие друзья, реакционность применительно к интересующему нас шедевру? Реакционность — это пассивное, а пуще того, активное противодействие всему новому, истинному, подлинному. Реакционер в страхе, в бессильной злобе хватается за отжившие ценности и нормы, не гнушаясь при этом самыми грязными, порой компрометирующими его средствами. Исследователи творчества Овсянико-Куликовского обращают наше с вами внимание на то, что появление финала Двадцать первой симфонии было воспринято современниками в духе самой черной реакционности. Финал называется Казачок. Да, действительно, это народный украинский танец, полный бодрости, огня, живости. Но важно, что в середине этого финала вниманием слушателя завладевает новая тема, и это прорыв, дорогие друзья! Прорыв в светлое и прекрасное будущее русской музыки, которое тогда, в 1809 году, было видно, пожалуй, только одному Овсянико-Куликовскому.

    И здесь история ставит перед нами один из труднейших своих вопросов. Как могло случиться, что партитура этого уникального сочинения, которое могло бы определить пути развития русского искусства на десятилетия вперед, а может быть, даже и повернуть эти пути в совсем другом направлении, впервые была опубликована Государственным музыкальным издательством СССР только в середине XX столетия, в 1951 году? И на этот вопрос нам будет весьма затруднительно ответить, если мы не обратимся к фигуре первооткрывателя.

    Надо назвать имя того человека, который впервые обнаружил в одесском архиве партитуру Двадцать первой симфонии Овсянико-Куликовского. Это в своем роде подвижник, скромный музыкальный труженик, скрипач, педагог, аранжировщик Михаил Эммануилович Гольдштейн. И история того, как партитура попала в его руки, заслуживает отдельного внимательного рассмотрения.

    Во всех своих автобиографиях Миша Гольдштейн всегда указывал, что он моложе советской власти ровно на один день, то есть появился на свет, разумеется в Одессе, 8 ноября 1917 года. Миша доводится старшим братом другому Гольдштейну, куда более знаменитому, — Борису, вернее сказать, Бусе Гольдштейну. Тому самому — лауреату, вундеркинду, виртуозу-скрипачу, кумиру 1930-х годов, который как никто играл фа-диез-минорный Концерт Венявского и т. д. и т. п. Возможно, Миша не был так удачлив, как его младший брат, возможно, он даже и не умел так виртуозно, роскошно и шикарно играть на скрипке (хотя кто знает?), но живостью характера, живостью ума, широтой музыкального кругозора он превосходил очень многих своих сверстников.

    С 1946 года, сделав некоторый круг, который потом окажется всего лишь малым кругом его жизни и его мытарств, Миша снова оказывается в родном городе, в Одессе. И здесь его музыкантские усилия регулярно, с завидной периодичностью наталкиваются на ту реакцию, которая на современном русском языке называется «фейсом об тейбл», то есть лицом о твердую деревянную поверхность. Когда это происходит не первый, не второй, а уже энный раз, то тут…


  11. Пользователь сказал cпасибо:
  12. #1238
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    А вот сейчас, дорогие друзья, остановимся на минуточку, чтобы между нами не осталось никаких недоразумений и недомолвок. Как разумные люди, мы одинаково хорошо понимаем, что для того, чтобы принимать мудрые, взвешенные решения о художественной или репертуарной политике, чтобы красиво расставить в нужном порядке десять-двадцать дежурных комплиментов: великий, выдающийся, гениальный, талантливый, способный, одаренный и т. д., чтобы льстиво и восторженно рассуждать о свободно льющихся мелодиях, о выдающемся вкладе кого-нибудь во что-нибудь, совершенно не обязательно в музыке разбираться… Мы это хорошо понимаем, не так ли? Отлично. А теперь посмотрим, что было дальше.

    После очередной композиторской неудачи Мишу Гольдштейна утешали его друзья, и один из них сказал: «Ну докажи ты им, что они ничего в музыке не смыслят». Им — это как раз тем, кто под неубедительными предлогами, но очень твердыми голосами разворачивали Мишины сочинения и говорили: «Вы талантливый человек, но эти сочинения никуда не пойдут, потому что…» и все, дальше ничего не объясняли. Как доказать? «А напиши-ка ты, — сказали Гольдштейну, — симфонию в украинском стиле, на украинские народные темы, оркеструй ее под Моцарта или что-нибудь в этом роде, там под конец XVIII — начало XIX века, и утрешь им нос!» Ну хорошо, посмеялись и забыли.

    Миша был человек отходчивый, что называется, физиологический оптимист, но идея все-таки осталась. И ведь больше того, в том же самом разговоре друзья Гольдштейна, которые хорошо знали украинскую историю и литературу, как и подсказали ему имя возможного автора симфонии на украинские темы. Симфонии, в которой, конечно же, воплотятся все чаяния и надежды тех самых «музыковедов в штатском» которые ничего не смыслят в музыке. А что, если этим автором будет какой-нибудь сумасшедший помещик-графоман, который, вдоволь наигравшись в свой крепостной оркестр, взял да и действительно подарил его Одесскому оперному театру? Это мы с вами понимаем, что с точки зрения человеческого здравого смысла вот так взять и подарить живых людей, как китайский сервиз, — это дикость, рабство, гримасы крепостного права. С точки зрения тех самых музыковедов, это, наоборот, высший творческий подвиг со всеми вытекающими из него последствиями. Более того, придумали даже имя этому человеку. Он мог бы быть, например, дедушкой одного весьма известного в начале XX века (теперь, правда, совершенно забытого) крупного литератора Дмитрия Николаевича Овсянникова-Куликовского. Пришлось чуть-чуть изменить фамилию и превратить его в Овсянико-Куликовского (кстати, и в таком виде фамилия совершенно не украинская и совершенно не аристократическая).

    Дмитрий Николаевич Овсянников-Куликовский писал крупные труды по истории русской литературы, очень дурно отзывался об интеллигенции, считал, что это буквально нарыв на теле народном и т. д. У него вполне мог бы быть дедушка. Отлично! Но решающим вкладом в эту историю оказалось вмешательство другого человека, который при том разговоре не присутствовал. В те времена в Одессу довольно часто наезжал композитор Исаак Дунаевский. Он был хорошо знаком с Мишей (Дунаевский тоже скрипач по первой профессии), и вот он, услышав об этой затее, начал Мишу убеждать: «Да ведь нет ничего легче, чем написать симфонию в стиле XVIII века. Вот, смотри…» И наиграл Мише на рояле очень красивую мелодию очевидно украинского происхождения — буквально готовая народная песня. Миша спрашивает: «Что это?» — «Потом узнаешь!» Потом оказалось, что это песня Ой, цветет калина в поле у ручья из музыки к еще тогда не вышедшему на экраны фильму Кубанские казаки. Здесь Миша до конца дней своих остался в легком недоумении: то ли это действительно народная песня, то ли это музыка Дунаевского (как и было написано потом в изданных нотах), но стилизованная под народную песню. Факт тот, что Миша эту тему взял, во избежание неприятностей и недоразумений с цитированием изменил в ней ровно одну ноту и вставил ее в свой нехитрый танец для симфонического оркестра под названием Казачок, с чего все и началось.

    Стало быть, вы утверждаете, что создает музыку народ, а композиторы ее лишь аранжируют? У вас это изречение за подписью «Михаил Глинка» везде записано аршинными буквами? Извольте получить!

    Что же было дальше? Миша Гольдштейн быстро дописывает к этому самому Казачку еще три части и готовую, с едва просохшими чернилами рукопись несет прямо к художественному руководителю Одесской филармонии товарищу Казневскому. И тут совпадение: Казневскому буквально завтра-послезавтра уезжать в Киев на повышение — он должен был заступить на новый ответственный пост в Комитете по делам искусств УССР, в его музыкальном департаменте. Казневский хватается за это открытие, даже не задает Гольдштейну вопросов из серии «где взял». Он же понимает, что в Киев новой метле надо сразу мести чисто, надо сразу предъявить нечто такое — народное, державное, патриотическое, настоящее, чтобы все понимали, с кем имеют дело.


    Буквально в течение полугода новую симфонию Овсянико-Куликовского, мифического сумасшедшего помещика-графомана, начинают исполнять лучшие оркестры УССР, затем лучшие оркестры Союза ССР. В 1954 году ее записывает на пластинку заслуженный коллектив республики оркестр Ленинградской филармонии под управлением Евгения Мравинского. В советских энциклопедических словарях появляются статьи о выдающемся композиторе Овсянико-Куликовском. Все идет просто замечательно: триумфальное шествие этой партитуры по Советскому Союзу закончено. Дальше — только выход на мировой уровень.

    А тем временем с Михаила Гольдштейна все настойчивее начинают требовать оригинал партитуры бесценной симфонии, которую он обнаружил в одесском архиве. Где ноты? Покажите! Все чаще в Одессе появляются пытливые музыковеды, которым необходимо написать новые и новые красивые статьи, монографии об отце и основоположнике украинской симфонии. Один из них, Валериан Данилович Довженко, действительно начал писать целую книгу об Овсянико-Куликовском. Гольдштейн же с самого начала был абсолютно уверен, что его шутка, его подделка будет разоблачена немедленно. В симфонии Овсянико-Куликовского (будем ее все же так называть) имеется ряд грубейших ошибок, очевидных ляпов, там белыми нитками шито, что в XIX веке такое написано быть не могло. Трубы и валторны играли в начале так, как будто это инструменты джаз-оркестра, они не могли так играть в XIX веке. Поэтому Гольдштейну в чистовой партитуре, которую он отнес в филармонию, пришлось буквально заклеивать казеиновым клеем некоторые фрагменты этих инструментальных партий, чтобы написать что-то похожее на возможности этих инструментов в начале XIX века. Кроме того, все классические менуэты всех симфоний, написанных в конце XVIII — начале XIX веков, начинаются с затакта — это железный закон французского танца менуэт. У Миши Гольдштейна менуэт начинается прямо в долю, на «раз».

    Но дело даже не в этом. Мише давно уже было пора признаться во всем. Он так и сделал, но ему никто не поверил: как это так, какой-то скрипач написал симфонию выдающегося украинского композитора! Дело закончилось много позже, когда истинный автор этого произведения уже жил в Москве и работал скрипачом в ансамбле Центрального дома Советской Армии. Когда его вызвали в милицию, самым натуральным образом сделали обыск у него на квартире, вели следствие, выясняя, не врет ли он, утверждая, что именно он написал симфонию Овсянико-Куликовского. Когда потом ему пришлось еще поехать в Киев, в Одессу, где ему устроили очную ставку со свидетелями, в частности с валторнистом одесского оркестра, который действительно переписывал по его просьбе ноты. После того как следователи поняли, что ввязались в какую-то дикую, абсурдную историю, Мишу просто отпустили со словами: «Иди отсюда!» После того, как в центральной печати в 1959 году появился фельетон Гений или злодей?, где все это излагалось комическим образом, после того, как исчезли из всех советских справочников статьи о якобы великом композиторе Овсянико-Куликовском, стало понятно, что произошло. А ведь произошло очень простое событие. Один находчивый одессит, попросту говоря, «сделал» всех докторов и кандидатов искусствоведения, которые думают, что занимаются наукой, когда велеречиво и льстиво рассуждают о свободно льющихся мелодиях и выдающемся вкладе.

    И последнее. Прежде чем вы забудете (а почти нет никаких сомнений, что очень скоро вы забудете имя скромного лирического героя, неутомимого музыкального труженика и подвижника Михаила Эммануиловича Гольдштейна), так вот, прежде чем вы забудете это имя, я хочу сообщить вам о нем еще одну немаловажную деталь. Дело в том, что Михаил Эммануилович является автором многих других «жемчужин» русской классической музыки. Назову две: это Концерт для альта с оркестром выдающегося русского скрипача екатерининского времени Ивана Евстафьевича Хандошкина и Соната для виолончели и фортепиано гениального мастера XIX века Александра Порфирьевича Бородина. Возможно, если бы эти уважаемые авторы написали свои сочинения сами, Михаил Эммануилович нашел бы себе много более интересных занятий. Но что сделано, того уж не вернешь, а что не сделано, о том нечего жалеть…

    И главное: отечественное музыковедение, ничего не забыв и ничему не научившись, продолжает воспевать своих героев.

    https://www.youtube.com/watch?v=nQwXIiN5zTE



    https://biography.wikireading.ru/208018

  13. 4 пользователя(ей) сказали cпасибо:
    val (12.08.2019) Альфредыч (12.08.2019) кларнет (12.08.2019) Сергей Карцев (12.08.2019)
  14. #1239
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию Желтугинская республика - русский Клондайк на китайской территории.

    Во второй половине XIX-го в. мир охватила золотая лихорадка. Тысячи желающих разбогатеть стекались в золотоносную Калифорнию, но не менее богатые месторождения обнаружились и в далёкой Сибири. Крупные месторождения нашли на Охотском побережье, на Чукотке, в Северном Китае. Самыми известными были золотые прииски в Амурской области, где стихийно появились целые государственные образования. Крупнейшим из них стала Желтугинская республика, расположенная на реке Желтуге. Берега Амура с самого начала освоения Сибири были спорной территорией между Российской империей и китайскими правителями. Айгунский договор 1858 г. и Пекинский договор 1860 г. определили границы между странами по рекам Амуру и Уссури.

    Амурские золотые месторождения.

    О золотых месторождениях в долине реки Желты, или Желтуги, притока реки Албазины, проживавшие на левом берегу Амура русские знали ещё в 1860-х гг. Однако долгое время добыча золота там не велась. Участок относился к китайской территории, а сами китайцы золотодобычей практически не занимались. По китайским законам, золотоискатели приравнивались к разбойникам и подлежали смертной казни.



    Амурская Калифорния на карте западного Приамурья (заштриховано).

    История Желтугинских приисков больше известна со слов путешественников и исследователей XIX-го в. Так, генерал Грулёв в своих мемуарах отмечал, что «В 1887 г. разнеслась по Амуру глухая молва о каких-то приисках с баснословным содержанием золота, открытых на китайском берегу Амура, против нашей Игнашинской станицы».

    На самом деле история Желтугинской республики началась в 1883 году. Весной того года в Игнашинскую станицу пришёл орочон (представитель одного из тунгусских племён) Ванька. Он и раньше приходил в станицу для обмена звериных шкурок на продукты, а в этот раз принёс местному золотопромышленнику Серёдкину несколько золотых самородков. Орочон рассказал, что нашёл эти самородки, когда копал могилу для недавно умершей матери. Вскоре по всему Амуру и Забайкалью разлетелась весть о чрезвычайно богатых месторождениях на китайском берегу Амура, где золото лежит чуть ли не под ногами. По аналогии с американским Клондайком месторождение прозвали Амурской Калифорнией, а её жителей – калифорнийцами.



    Отвалы пустой породы.



    Промывка золотоносного грунта у ямы.

    Заселение Желтугинских приисков.

    Со всей Сибири на Желтугу хлынули золотоискатели. Работа на приисках тяжела, как каторжный труд, и далеко не каждый мог выдержать трудности и лишения. В первую очередь золото привлекало беглых каторжан и преступников всех мастей. Женщин на прииски не допускали, поэтому среди золотодобытчиков постепенно сложилась мужская иерархия со своими порядками и законами, свойственная тюремной или армейской жизни. Помимо криминальных элементов, на золотые прииски отправились, бросив работу, мелкие ремесленники, служащие, крестьяне. Кроме того, управляющие зазывали крестьян из соседних селений, суля им золотые горы. Они снабжали крестьян хорошей новой одеждой, обувью. Всё это на радостях пропивалось по дороге, и на прииск работник добирался в рванье и обносках. В сентябре 1886 г. в Благовещенск прибыло несколько тысяч работников Бутинской, Ниманской и других золотопромышленных компаний.



    Арендаторы ямы.

    Весной 1883 г. на Желтуге проживало 120 человек, к началу 1884 г. – 5-7 тысяч, в 1885 г. – 10-15 тысяч. Точное количество людей определить было трудно. Летом население уменьшалось, так как работа прекращалась из-за разлива рек. Национальный состав населения был крайне разношерстным. Кроме русских и китайцев на приисках проживали орочоны и представители других сибирских народов, корейцы, евреи, немцы, французы, поляки, американские авантюристы. Старатели жили в зимовьях. Зимовье представляло собой деревянный сруб без окон с одной дверью. Деревянный пол иногда застилали опилками, плоскую крышу также крыли опилками или корой. По стенам располагались нары для старателей, в этом же помещении хранили рабочий инструмент. Отапливалось зимовье по-чёрному, внутри выкладывали из камней печь или очаг. Вслед за золотодобытчиками на прииски потянулись торговцы. Несмотря на строгий запрет на спиртные напитки для рабочих, появились так называемые спиртоносы. Они тайно проносили в заранее условленные места дешёвую китайскую водку, разбавленную до крайности водой. Рюмка такой водки обходилась работнику прииска в несколько раз дороже, не говоря об опасности наказания. Хотя пойманного спиртоноса также ожидал большой штраф, занятие это считалось очень прибыльным. Разбогатевшие спиртоносы «расширяли торговлю» следующим образом: рядом с прииском покупался участок, где ставили рабочих. Под видом золотодобытчиков рабочие беспрепятственно продавали водку золотоискателям с приисков ...

  15. 3 пользователя(ей) сказали cпасибо:
    Альфредыч (13.08.2019) Комбат56 (13.08.2019) Сергей Карцев (13.08.2019)
  16. #1240
    Супер-модератор Аватар для Вик С.
    Регистрация
    21.08.2014
    Адрес
    г. Одесса
    Сообщений
    15,334
    Сказал(а) спасибо
    6,150
    Поблагодарили 44,319 раз(а) в сообщениях

    По умолчанию

    Стоит отметить, что практически никому из золотоискателей не удалось не только разбогатеть на Желтугинском золоте, но даже унести с собой хоть какой-то самородок. Богатели только окружающие старателей скупщики золота, поставщики припасов, спиртоносы. Во время добычи работники тайно прятали самородки, чтобы потом забрать по возвращении домой. Но редко кто выходил живым из тайги. Золодобытчика ожидала масса опасностей. Многие не доживали до расчёта, умирая во время работы от цинги или тифа. Прознавая о возвращении старателя с прииска домой, на таёжных тропках устраивали охоту на людей. Охотились местные русские, орочины, китайские разбойники – хунхузы. Они караулили жертву, убивали и забирали всё добытое тяжким трудом золото.



    Старатели у пункта скупки золота.

    Даже если золотоискателю удавалось выйти из тайги к селению, там его поджидали соблазны, против которых сложно было устоять. После тяжкого труда и лишений при полном отсутствии женщин золотоискатель уходил в загул в кабаках станицы Игнашинской, где не было недостатка в спиртном и продажных женщинах. За один день тратились огромные суммы. Сегодня добытчик мог сыпать золотом направо и налево, а назавтра просыпался с пустыми карманами, и уже никому не был нужен. Внезапно разбогатевшие люди жили одним днём, пытаясь успеть насладиться жизнью, ведь в любой момент их ждала смерть от руки разбойника. Только в конце существования Амурской Калифорнии, когда более-менее наладились бытовые условия, на прииски допустили женщин и разрешили торговать спиртным.

    Быт Желтугинских обитателей.

    В отличие от золодобычи, верным способом разбогатеть была торговля. Дельцы продавали старателям продукты и необходимые для работы инструменты по ценам, в 4-5 раз выше, чем в Благовещенске. Главным поставщиком был торговый дом Диксон и Ко. На пароходах из Гамбурга в Игнашино привозили предметы роскоши, одежду, вино, инструменты, оружие и т.д. Мясо в Благовещенске стоило 4 руб., в Желтуге – 12 руб., сухари соответственно 3 руб. 20 коп. и 10-11 руб., топор – 5 руб. и 10 руб., бутылка лимонада – 12 руб., бутылка водки – 1 руб. 50 коп., а бутылка коньяка или мадеры – от 5 руб.



    Дома жителей посёлка.

    Современники сообщали, что в 1885 г. на Желтуге было 18 гостиниц и трактиров: «Гостиница Марсель», «Трактир Беседа», «Калифорния», «Москва», «Новая Русь», «Китай» и др. Имелся театр с хором песенников и фокусниками, зверинец с тиграми, 16 каруселей, 8 «лотерейных игр», 7 бань и даже одна фотолаборатория. Так как бумажные деньги и монеты были в дефиците, то в лавках, кабаках и гостиницах рассчитывалось в основном золотым песком. Меру веса – золотник – отмеряли приблизительно на самодельных весах. Вместо гирек часто использовались игральные карты, четыре карты составляли золотник.

    На приисках имелось 5 постоялых дворов и 22 питейных дома, где также находились лавки с продуктами. Общее число торговых лавок достигало 150, средний доход некоторых из них составлял 200 - 400 руб. в день. В посёлке старателей были и игорные заведения, крупнейшее из которых – казино «Чита». Его здание состояло из трёх помещений. В первом размещался буфет с деликатесами и оркестром, во втором – столовая, где ужинали за огромные деньги. В самой большой, третьей комнате, за двумя столами шла игра в рулетку и «штос». Крестьяне проигрывали тысячи рублей – целое состояние, на которое он мог бы безбедно жить с семьёй до конца жизни.



    Кутёж старателей.

    Также в Желтугинской республике был собственный лазарет. Обитатели приисков страдали от обморожений, бытовых травм, тифа, цинги, истощения. Содержание одного больного обходилось приисковой администрации до 5 рублей в день, что при заполненном лазарете составляло 2250 рублей в месяц. При таких высоких затратах администрация не могла расширить лазарет, и места отдавались только самым бедным и тяжелобольным.

    Управление в Желтугинской республике.

    Как же управлялось всё это стихийно образовавшееся сообщество людей, которые в большинстве своём не подчинялись никаким законам, а требование паспорта считали личным оскорблением? В первый год существования Амурской Калифорнии грабежи и убийства были обычным делом. Трупы убитых бросали в лесу на съедение зверям или сжигали. Крайнее возмущение людей вызвало убийство повара, совершённое с особой жестокостью, после чего было принято решение избрать руководителя и навести в поселении порядок. Чтобы решение имело официальный характер, все обитатели Желтугинских приисков принесли присягу и подписали документ, что признают над собой власть избранных руководителей и будут подчиняться их законам.

    Примечательно, что за всё время существования республики на приисках не было построено ни одной церкви. Имелась лишь одна православная молельня, где служил семинарист-недоучка из беглых каторжан. Также на общем сходе решили разделить прииск на пять участков – штатов. В каждом штате жители выбирали из своей среды двух старост на 4 месяца. На этом же сходе закрепилось и название приисков: «Желтугинская республика», или «Амурская Калифорния». Штатами управляли старшины, а всей республикой – президент. Центром Желтугинского поселения была обширная площадь, названная Орлово, или Орлиное поле. Здесь происходили все важные собрания, включая выборы руководителей республики. Созывали на собрание выстрелом из пушек, стоявших на площади, или по сигналу горниста. На площади развевался чёрно-жёлтый флаг Желтугинской республики (чёрный цвет – символ земли, жёлтый – золота). Рядом с площадью были построены лавки, бани, игорные заведения.

    В 1884 году был избран президент Желтугинской республики – австро-венгерский подданный, словак Карл Иоганн Фоссе (Фассе).Прирождённый лидер, он быстро навёл в поселении порядок. Оклад президента составлял 400 руб. в месяц, а старосты – 200 руб. Президент носил отличительный знак из жёлтой меди с соответствующей надписью на левом рукаве верхнего платья. Также президент обладал неограниченной административной и судебной властью. В первые недели правления Фоссе старателей секли розгами за любую провинность.

    Республиканская казна пополнялась за счёт налогов и пошлин. Торговые лавки платили 10% налога, продавцы спирта – 25%, игорные заведения – 20%. Желтугинцы не только выбрали представителей власти, но и разработали собственное законодательство. Законы касались налогов и пошлин в пользу республики, получения и разработки золотоносных участков, торговой деятельности. Были определены наказания за нарушения общественного порядка и законов республики. Уголовные преступления наказывались очень сурово. Так, 500 ударов терновником полагалось за воровство, мужеложство, половое сношение с животным женского рода и другие противоестественные пороки, за ношение оружия в пьяном виде, за фальсификацию золотого песка. Терновник представлял собой кнут, набитый острыми гвоздями, и наказание терновником было равносильно смертной казни. 400 ударов палки получал виновник за привод на прииск женщин, 300 ударов – за отдачу под залог рабочих инструментов, 200 – за ночной шум, 100 розог – за пьянств]. Самым тяжким преступлением в Желтуге считалось убийство и наказывалось «по закону Моисееву» – «око-за-око». Виновного казнили тем же способом, которым была убита его жертва. В Желтугинской республике была даже собственная «армия», состоящая из нескольких банд хунхузов.



    Старосты-депутаты «русской Калифорнии».

    Конец республики.

    Добыча золота шла в разрезе, который тянулся вдоль русла реки Желтуги на 6 вёрст. В нём размещалось не менее 400 ям на расстоянии шести саженей друг от друга. Шурф считался полностью выработанным, когда со всех четырёх сторон он встречался с соседними. Тогда артель приступала к разработке следующего шурфа. Всего с осени 1883 г. до весны 1885 г. желтугинские старатели намыли 400 пудов золота – почти 6,5 тонн золотого песка. Расположенная на китайской территории, Желтугинская республика вызывала сильное беспокойство китайских властей. Айгунский губернатор не раз обращался к приамурскому генерал-губернатору с просьбой помочь выселить русских подданных с Желтуги, но поддержки не получил.

    Первый поход китайских войск на Желтугу состоялся осенью 1885 г. Отряд состоял всего из сотни пехотинцев и 36 конников. Остановившись напротив станицы Игнашиной, китайцы сильно напугали население Желтуги, после чего оно сократилось вдвое. 1885 г. выдался неурожайным для Забайкалья, и русские войска запретили вывоз хлеба на китайскую территорию. На Желтуге начался голод, в то время как на помощь китайскому войску подошли ещё тысяча пехотинцев и 200 кавалеристов. 6 января 1886 г. начальник китайского отряда приказал очистить прииски в четырёхдневный срок. Наёмники-хунхузы бежали, и на Желтуге осталось около 2 тысяч человек. Вооружённые обитатели Желтуги были намерены обороняться, но по истечении срока ультиматума китайское войско перешло в наступление. Русских старателей выгнали за Амур, лишив имущества и добытого золота. Проживавших в республике китайцев предали смертной казни – им отрубили головы. Так закончилось трёхлетнее существование Желтугинской республики. Китайцы хотели организовать на её месте свою золотодобычу, но прииски оказались слишком истощены. Только через сто лет, в 1989 г., на заброшенных приисках вновь началась добыча золота.

    Источник: https://statehistory.ru/5000/ZHeltug...oy-territorii/

  17. 2 пользователя(ей) сказали cпасибо:
    ginaki (15.08.2019) Альфредыч (13.08.2019)

Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения
  •  
Яндекс.Метрика