Дежурили мы летом 1976 с Сашей Иванниковым в дежурном звене. И что-то он такой мрачный был, что я даже засомневался – не приболел ли? Оказалось, перебрал. С кем не бывает? Все мы люди. И составили мы два графика дежурств по команде «Воздух», то есть минуя готовность №1 сразу вылет. То есть, пока я там буду перехватывать условную или реальную цель (о реализме мы не думали даже когда трое суток после смерти Мао-Цзе-дуна дежурили на аэродроме, а специзделия уже подвезли Ан-12), Шура отдышится чистым кислородом и к моменту вылета, если понадобится, будет как огурчик. В преф мы не играли, не до этого было, дежурный по аэродрому читал какую-то книжку, а я расслаблялся. И тут где-то около 11-ти часов сигнал «Воздух». Кто мог так пошутить? Комдив на МиГ-21 или генерал Корочкин на МиГ-21 или же Ил-28? Сработали мы на одном дыхании с авиатехником, запустив движок от аккумуляторов РУДом на малый газ и, убрав назад, плавно вывели до малого газа. Перекрывая нормативы, стою на ВПП, докладываю, что «Носовую стойку выключил, к взлету готов». Видел, что как раз с небольшим опережением подъезжал от ЗКП УАЗик и успокаивающий голос РП: мол, не волнуйся, взлет разрешаю. Какое там, не волнуйся! Если такие рекомендации, то невольно и «Боинг», сбитый под Сахалином, вспомнишь. Обороты 95%, форсаж и плавно отпускаешь тормоза, доводя до 100%. Через 8 секунд включается форсаж и ты несешься в неизвестность. На 25 метров уборка шасси, скорость 450 убрал предкрылки, крыло на 45 и доложил на КП о взлете. Дают курс на северо-запад, в сторону Онона, а высоту 4000. Странно, и даже очень. Воздушной трассы там нет, но в той стороне лежит Байкал и Иркутск. Угон самолета из Иркутска (а там кроме аэропорта еще и авиазавод)? А тут кучевая облачность 7-8 баллов среднего яруса, где то от 2500 до, местами, 3700. Только когда вышел на высоту, выключил форсаж. Скорость 950. ТВГ в норме, температура масла тоже не выше 90. Ничего, движок не перегрел. Вдруг с КП команда на разворот на 180 и : «Цель впереди, удаление 5». Что же, классический маневр при перехвате в лоб. До точки удаление по РСБН 90 км, а максимальное было не больше 120. Значит, действительно, нарушитель. Подлетаю ближе и еле успеваю сбросить обороты: впереди силуэт Ил-28. Китайский разведчик? Вооружение уже включено на пуск ракет, прицел разарретирован еще после взлета. Как говорится, к бою готов. Приближаюсь, так это же Ан-24. По борту широкая надпись «МОНГОЛИЯ» и бортовой номер прекрасно виден. Прохожу рядом, покачиваю с крыла на крыло. Никакой реакции. Вызываю на связь на первом «перелетном» канале (по команде с КП, все строго по инструкции). «Борт №, вы нарушили режим полетов, следуйте за мной». Посмотрел в перископ. Никакой реакции. Проскочил я его основательно. Крыло на 30. Выпускаю предкрылки, так как скорость уже меньше 450. Иначе я горючки сожгу только на разворотах не меньше 500 кГ. А движок на взлете и догоне сжигал по 200 кГ в минуту. И тут слышу «Я, борт №, следую рейсом Москва-Пхеньян на 10100». Пришлось успокоить командира экипажа аэрофлота. Сказать, что мы южнее его трассы нельзя. Просто пожелал счастливого пути и продолжил разворот на цель. И хорошо хоть не Ил-28, не разведчик бывших собратьев по оружию, которым в свое время передали и Ил-28, и МиГ-17, МиГ-19, и Ту-16. А то стрелок-радист вполне спокойно мог рубануть по мне из двух пушек НР-23, и такие же были впереди. Хороший самолет сделал Сергей Васильевич Илюшин. Олег Константинович Антонов кроме планеров сделал еще и трудягу сельхозавиации Ан-2, и этот среднемагистральный Ан-24. Подхожу еще раз, теперь с левого борта, и выпускаю веер сигнальных ракет. Доложил, что реакции никакой. Команда с КП на этот раз была более жесткая: «Принудить к посадке Ан-24». Значит, на КП дивизии уже в курсе, и монголы по своим каналам открестились от самолета с монгольскими опознавательными знаками. Мы уже пролетели траверз нашей точки и борт уходит на юго-восток, в сторону китайской границы. С таким курсом ему еще топать и топать до Халхин-гола, но он может и повернуть на восток. Подхожу еще ближе справа, в нарушение всяких документов. Хорошо видны иллюминаторы, значит, и меня видят, почти рядом с кабиной пилотов нажимаю на гашетку и делаю предупредительный залп. Рой С-5К и С-5М с пламенем, видным даже днем, устремляется вдаль. Хорошо, что под нами степь, а население малочисленно. Только случайно ракета может попасть в какую-нибудь автомашину дальнобойщика. И тут замечаю, что борт начинает плавно снижаться, уходя под облака. Теперь разворот более энергично и с отсеканием ухода в сторону границы. На КП офицером боевого управления был бывший летчик и так как дальность была менее 100 км, как позже рассказал, стал наводить по диспетчерскому радиолокатору, оставив экран обзорного П-35. Уточнил курс и высоту цели. Я застал Ан-24 под облаками уже на развороте в сторону Чойбалсана. Ну, не выполняет команды, ну и хрен с ним. Если заходит на посадку на монгольский грунтовый аэродром, то и ладно. Я доложил, что горючки 1200 кГ, а этого, согласитесь, маловато осталось от 3240. Слышу, на первом канале выходит на связь Александр Иванников. Дали ему высоту выше меня. Сопровождаю Ан-24 и вижу как выпускает шасси, закрылки. Вижу посадку этого странного «летучего голландца», возникшего словно призрак вне трассы и без заявки. Прошел над ним вдоль грунтовки аэропорта Чойбалсан метрах на 50-ти и с креном около 90 градусов. Надо же показать Баин-Тумену как советские летчики летают. Остаток 900, Саша Иванников тоже в норме. И мне приятно – реальный перехват. И сбивать не пришлось. Посадка на скорости 260, заруливаю в дежурное звено. Только расстегнул ремни, тут УАЗик с комполка и начПО. Доложил, что перехват реальной цели произвел, сопровождал борт до посадки у соседей и что выпустил возле цели четыре сигнальных и одиннадцать боевых ракет. В ответ: «Опишешь все в рапорте». Оказалось, перехватил я тогда племянника министра обороны Доржа, майора ВВС МНР (они там даже на Ан-24 со звездами летали). Слава Богу, ни выговора, ни благодарности не получил. Только кто-то стуканул или кто-то из дивизии сам догадался, но с тех пор копию графика дежурств в готовности 2 и 3 надо было пересылать и в КП дивизии. Но на этом история не окончилась. Где то накануне распада Союза, летом 1991-го, гуляю по саду Шевченко в центре Харькова, как раз по аллее, где художники рисуют портреты на заказ. Были там и мои знакомые. И вдруг вижу знакомые лица. Две симпатичных монголочки моих лет присматриваются к работе художников и о чем-то советуются. Тут мой знакомый, хороший рисовальщик, способный из уродины сделать нормальную женщину, а из симпатичной просто красавицу, уговаривает их. Я присоединяюсь, бросив «сайн байну» и получив улыбки в ответ. Значит, одну рисуют, второй я скучать не даю. Узнал, что мужья скоро подойдут. А дочку в мединститут устраивают. Отчего то вспоминаю об этой истории с Ан-24, что мне спать не давала. И вдруг оказывается, что они тоже родственники Доржа, а этот майор теперь подполковник. И вообще он тогда взлетел на день раньше от инцидента и после взлета из Улан-Батора отвернул в сторону Онона, то есть не вышел на трассу к Чойбалсану. Снизился ниже нижнего эшелона и, маскируясь между гор по урочищу Тола-гол, прилетел с пассажирами на свадьбу к каким-то родственникам. Там и экипаж, и пассажиры погуляли, утречком похмелились, поели горяченькой шурпы и полетели вне трассы к Чойбалсану искать приключения. Несмотря на все, до сих пор не знаю: дремал ли экипаж или просто облокотился в нашу сторону. П/п-к Мартынович рассказывал, что этот майор вел себя нагло, даже не встал со стула, когда вошли комполка и начПО. И вообще считал, что он в своей стране и может делать все, что захочет. Возникает резонный вопрос: а если бы его родственники устроили свадьбу в Ханларе, то есть по ту сторону границы, в Китае, он тоже был бы прав?
Все это прошло и остались только воспоминания. Были и другие анекдотические ситуации, когда у нас в полку было два полковника: комполка Иван Иванович Иванов и старший штурман Рзянкин, сосланный к нам Павлом Степановичем Кутаховым, главным маршалом авиации, за неудачные учения в ГСВГ. Мы чуть не ржали, когда ночью во время подготовки к учениям начштаба полка майор Мальцев до такой степени был задурен, что дважды прокололся. Телефонный звонок, начштаба берет трубку: «Кого к телефону, майора Мальцева? Сейчас позову». Отходит на пару шагов, улыбается смущенно, снова подходит к телефону: «Майор Мальцев слушает». Потом в угаре несется по коридору после какого-то важного звонка из дивизии (там, наверное, тоже не спали) и, впритык подойдя к замкомполка подполковнику Александрову, спрашивает у него: «Слушай, ты Александрова не видел». Между нашим гарнизоном и городком КПД в одноэтажном домике жил настоящий шпион Ходжатанг и все об этом знали. А почему не арестовывали, то неведомо. Он хвастал своей пограничной службой на китайско-советской границе в Маньчжурии и вообще производил приятное впечатление. Меня больше поразил его превосходный ламповый радиоприемник «Телефункен» и мощная антенная система, чем все эти анекдоты и предупреждения подполковника бронетанковых войск МНР, окончившего в Москве академию имени М.В.Фрунзе.
А вообще то, если вернуться к прошлому, то странно, что только Тимофей так продуктивно написал о нашем апиб. Затерялись следы многих однополчан. Где сейчас Володя Мыкольников, так доходчиво объяснивший как бросать ЗБ-500/360, не терпевшие бокового скольжения? И как там поживает один из лучших замполитов (есть же исключения из правил) Владимир Мамалыга? И ходит ли пить пиво с сыном майор Кобяков, обещавшим купить ему кепку с больши-им козырьком, чтобы неба не видел? У кого есть потребность – пишите на: mantulin2009@rambler.ru Пусть нам способствует удача и не покинет бодрость духа и здоровье. ВВС нас научили не раскисать, сохранять выдержку и спокойствие, верить в свои силы и ценить мужскую дружбу. Всего наилучшего, В.Мантулин.