Вот так мы и познакомились. Потом перезнакомились с остальными соседями по купе. Договорились держаться вместе, пока не доберёмся до места. Как я и предполагал, все, кроме Николая, оказались сельскими жителями. Социальный уровень, интересы, характеры были примерно одинаковыми – это нас объединяло и сплотило. Как показало время – не напрасно. Не прошло и часа, с момента отправки поезда, как по вагону стали бродить одиночные и целыми группами всевозможные «послы». Сначала просили, потом стали требовать с угрозами – «на разбитое стекло», «на ремонт вагона», «сержанту на дембель», «лейтенанту на отпуск». Сборам и поборам не было конца – уходили одни, приходили другие, их сменяли третьи.
У меня денег не было. Я уехал из дома ещё десять дней назад и за это время почти полностью поистратился. Дело в том, что месяца за полтора до этого, мы семьёй переехали в Джамбулскую область на новое место жительства. Перед отъездом, я, как законопослушный гражданин, поехал в Аягуз в военкомат, чтобы сняться с воинского учёта. Но в военкомате и слушать не хотели, ни о каком снятии с учёта и обвинили меня в том, что я попросту решил «закосить» от армии, а для этого и затеял переезд, чтобы снявшись здесь с учёта затеряться на какое-то время на необъятных просторах нашей страны. Не слушая моих увещеваний и клятвенных заверений, что по прибытии на новое место жительства я тут же встану на учёт в местном военкомате, мне, после долгих мытарств и хождений по кабинетам, выписали повестку и вручили её под роспись.
Повестка на призывную комиссию была на 26 апреля, после комиссии мне вручили повестку на 28-е. На денёк съездил в Каракол. Одноклассников почти никого не было. После окончания десятилетки прошло около года, многие были в отъездах. Разъехались, кто на учёбу, кто на работу. А к праздникам съехаться, ещё не успели. Переночевал у бабушки и на следующий день вернулся в Аягуз. В тот же день нас, призывников, посадили на поезд и отправили в Семипалатинск.
Неделя, проведённая на областном сборном пункте, основательно подчистила мои, вобщем-то небольшие денежные запасы. В столовой нас не кормили. Толи её не было вообще, толи по какой-то причине была закрыта. В местном буфете, (в город не выпускали) выбор был не велик – пирожки, пряники, кефир, рыбные консервы. Питаться приходилось всухомятку, да к тому же нужно было экономить. Сколько придётся пробыть на сборном пункте, никто не знал. Пока «покупатели» не приедут. А когда же приедут эти самые «покупатели», одному Богу известно.
В ожидании «покупателей» заняться было нечем. Нас разбили по командам и предупредили, чтобы мы никуда без надобности не отлучались, ждали, в любой момент за нами могут приехать. Да и как можно было куда то отлучиться, - к воротам близко никого не подпускали. Правда, находились смельчаки, которым удавалось каким- то образом перебраться через высочённый забор. Но таких было мало, да и «самовольщики» (за редким исключением), почти всегда задерживались возле ближайших магазинов милицейскими патрулями, и возвращались назад, под бдительное око военкоматовских работников. Самовольщиков было не много, но и они доставляли нам много хлопот. Если их замечали в момент побега, - тут же объявлялось общее построение, проводилась перекличка с целью выявления отсутствующих. После того как фамилии отсутствующих заносились в «чёрные списки», нас не распускали, держали в строю до самого возвращения беглецов. Пока не вернуться, или пока их не вернут. Независимо от времени суток и погодных условий. Стояли и по ночам, по периметру огромного двора сборного пункта, освещённого мощными прожекторами, и под дождями мокли, возмущаясь и проклиная непоседливых беглецов.
Вообще, построения были частыми. По любому поводу. Объявление зачитать надо, - построение. Сбежал кто, - построение. «Покупатели» приехали, - построение. Даже если нужно им всего два-три человека, объявлялось общее построение, проводилась перекличка и только после этого выкрикивались фамилии счастливцев, «проданных» прибывшим «покупателям».
Отобранных призывников строили и уводили за ворота. Куда, никто не знал. Какие рода войск, где кто будет служить, - никому ничего не говорили. Секретность! Военная тайна! Только номер команды, в которую ты записан и всё. Ничего больше знать не положено.
Оставшиеся, либо разбредали по двору, либо шли досыпать. Спали на нарах. Даже не на нарах, а был такой сплошной деревянный настил на всю комнату. В два яруса. Ни матрасов там, одеял или подушек и в помине не было. Спали на голых досках, вповалку, не раздеваясь. Кто где ляжет. Да в общем-то и спать толком не приходилось. Несколько построений за ночь, да на каждом построении нужно выстоять несколько часов, особенно если приходилось ждать какого-нибудь «самовольщика». Понятно, что за неделю моего пребывания на сборном пункте, я с завистью смотрел на любого «счастливчика», выходящего за ворота, независимо от его дальнейшего пункта назначения.
Но «покупатели» уводили небольшие группы новобранцев, а призывники поступали на сборный пункт большими партиями. Видимо куда-то готовили большую команду.
Вскоре пункт был практически переполнен. Спальные места занимали с боем. Некоторые умудрялись забраться и под нары. В основном это были вновьприбывшие и скорее всего с большого перепоя. Им было всё равно где, лишь бы поспать.
Чувствовалось, что всех нас скоро куда-то отправят, больно пункт переполнился. Офицеры, работники военкомата, хоть и не говорили ничего, но по ним было видно, что готовится большая партия новобранцев на отправку. Я стал готовиться и на последние деньги закупил кое-каких продуктов в дорогу.
Ответить с цитированием