Литературная страничка.

[SERYJ]

Мы тоже доски тырили в Песчанке на . авторемонтном заводе и на плечах через антенное поле тащили в полк

[Гобиец]

Сегодняшнее.

-Михалыч, проснись, ты что оглох? Проснись нас обокрали….
Раздался дружный гогот, сквозь натуженный рёв движка и подвывание коробки передач Газ-52. В кузове на деревянных скамейках сидело около двадцати молодых парней и мужчин уже в возрасте. Это ехала ночная смена колхозных пахарей. Им предстояло сменить дневную и работать в ночь. Поле, на котором предстояло работать было дальним. Оно находилось рядом с заброшенным хутором с революционным названием Красный Октябрь. В хуторе уже несколько лет не кто не жил. Правда остались кое-какие постройки, да старый дед «капитан» жил здесь летом, то пас овец, то охранял колхозные бахчи.

А вот за хутором на пригорке…….находилось кладбище. И кто-то, когда-то, пустил не очень хороший слух о нём. Мол по ночам и огни горят и кое-кто в белом ходит вокруг, ну и прочее. И с тех пор, как-то настороженно относились к своему вынужденному присутствию здесь, все кому приходилось, сеять, убирать и пахать в этом месте. Большое поле в 200 га выходило одним краем прямо на край кладбища. И люди работающие там в ночную смену каждый раз «видели или слышали» кого-то или что-то. И это подогревало интерес, в основном молодёжи к этому «колдовскому» месту.

Вот и сегодня ночной смене предстояло работать на этом поле. Молодёжь как обычно, подначивала взрослых по поводу предстоящей ночи вблизи «знатного» места. Старшие нехотя отбрёхивались, думая о своём. На передней скамейке наклонив голову и пряча её от встречного ветра, за кабину сидел Михалыч. Вот теперь молодёжь и до него добралась.
-Михалыч, расскажи чёнибудь, чё как сыч насупился и молчишь.
Парни знали, о чём просили. Обычно Михалыч, даже слово не кому не давал. Он мог говорить бесконечно и на любые темы. Но, его коньком была армия. Про службу в армии он мог говорить, сколь угодно, с кем угодно и по любому поводу. Он сыпал фамилиями сослуживцев, наверно всего полка. Знал по имени отчеству всех офицеров, помнил их звания . И рассказывая очередной раз о случае в армии упоминал чуть ли не точное время когда, это произошло.

Ну а если выпьет, а он любил это дело……..Тогда его было слушать не переслушать. А вот сегодня он молчал и склонив голову о чём-то думал. Василий Михайлович не был отъявленным трусом, но и особой смелостью не отличался. А тут ещё эта ночная смена……..Его просто мучил отходняк. Он пил несколько дней подряд. Приезжал со смены и пил вино. Ехал работать не совсем прохмелемши, а потом опять……. И вот сегодня всё…..дошёл как говорят до ручки. Вино уже не брало, привычная весёлость и болтливость куда-то ушли. Осталась ощущение вины и отрешённость от всего. А тут ещё это поле…….тут и так от всего вздрагиваешь…..

Замолчала и молодёжь, видя что не кто не ведётся на их подколки. Остальной путь доехали молча. Сменили дневную смену, обслужили трактора, поменяли лемеха и отвалы. Спросили шутя у дневной, мол ещё не кто не выходил……в белом. Дневные ухмыльнулись, мол у вас вся ночь впереди и уехали. Пока было светло, трактора натужено пыхтя пуская чёрный дым бороздили землю. И все видели друг друга, ходили по нескольким загонкам. Стемнело, теперь из труб ДТшек стал виден столбик огня, да тусклые фары светили, освещая борозду.

Спустя время стали зажигать солому, оставшуюся на поле. Огонь освещал большие пространства. И если у кого-то отлетал или гнулся лемех, было видно, как тракторист меняет его задрав плуг. Михалыча мутило и корёжило, он высунул голову в отрытое окно. Свежий ночной воздух давал хоть какое-то чувство облегчения . Радовало то, что трактор не подводил, ровно урча в ночи. И лемеха слава богу были целы, не приходилось вылезать меняя их. Солома прогорела, огни погасли, только ветерок иногда раздувал пепел и тогда искры летели в темени ночи. Наступал тот самый час….. Это период, когда особенно клонит в сон. И нужно с ним бороться. Потом будет легче, когда пройдёт этот период. А у Михалыча вдобавок ещё и отходняк. И он время от времени, шугался. То это не то, то то не так, то это показалось.

Развернувшись в очередной раз у кромки кладбища. Михалыч резво опустил плуг нашёл борозду, резко надавил рычаг газа вниз и……..раздался скрежет. Трактор дёрнулся и чуть не встал, потом опять взревел и уже налегке покатил дальше. Михалыч всё сразу понял.
-Камень еп….ети….туда и обратно…мать…..
Остановил трактор и приподнял плуг. Вылезать из кабины трактора, да в таком месте……но что делать, борозда это не дорога, бросать нельзя. Взял ключи, молоток, пару запасных лемехов и……озираясь спустился на землю. Обошёл плуг, осмотрел, как и предполагал, оторвались пару лемехов. И поэтому плуг вышел из борозды. Осмотрелся вокруг, пытаясь что-то разглядеть в окружающей темноте. Да и что, тут можно было увидеть. С кабины трактора, прямо на плуг светили две фары. Его-то видно со всех сторон, а вот он.

Заменил быстро один лемех, начал крутить второй. И вдруг за спиной……
-Всё Михалыч пиз…ец отработался……..
Михалыч резко вскочил на ноги. Но в тот же момент, его голова встретилась с рамой плуга. И эта встреча была не в пользу Михалыча. Рама оказалась прочнее и крепче и так не совсем здоровой головы Михалыча. Очнулся он спустя некоторое время, не такое и большое. Его кто-то бил по щекам и трепал за уши. Михалыч с трудом узнал в сидящем на нём и пытающем демоне. Соседа по улице, раздолбая Кольку Рябышонка. Тот продолжал тереть Михалычу уши и приговаривал.
-Очнулся Михалыч, слава богу. Ты чего шуганулся? А я Михалыч всё пиз..ц отработался корпус у плуга оторвал, теперь до утра.
……………………………………….-Так это ты..........отработался........убь ю бля.........

[Гобиец]

Замечательно! Такое ощущение как будто сам там побывал.
На 10ке была пило рама,там тоже сержант командовал,бывал я на ней,все подходит. Хотелось бы ещё.

Это автобиографичное......и тот сержант........

[urii]

Видно! что не из неба,а из жизни,класс!

[Гобиец]

Чтобы ветка не засохла.......

Прости нас проводница!

Прочитал и мысленно вернулся туда, в Чойр. Откуда уехал на дембель 32 года назад. Прошло столько лет, но я не когда не забывал эти чувства. Это трудно передать словами.
Чтобы понять эти чувства, нужно перенестись мысленно в середину 70х годов. Нужно почувствовать ту эпоху. Эпоху пика вражды между СССР и КНР. Свою лепту вносили и средства массовой информации и наши армейские зам.политы. Не много времени прошло со времени конфликта на Даманском.
Помню ещё учась в школе читал в центральных газетах заявления Советского правительства. И хотя мы были ещё детьми, понимали, что вот-вот,должно произойти что-то страшное. Много лет прошло, но память хранит, как описывались события тех дней.
Сообщалось, как [пи-и-ип]вэнбины останавливают поезда идущие в СССР и палками бьют окна в пассажирских вагонах. Как в китайских городах, где есть наши представительства, оскорбляют и провоцируют наших людей. Пишут оскорбительные надписи и вешают вдоль границы. И вот к дню когда был призван в армию, уже было своё представление об этой нации.
В моём представлении, это была большая безликая масса людей, готовых по первой команде великого вождя Мао, ринуться войной на Союз. Когда показывали кадры кинохроники, то всегда поражали их злобные лица. Они с такой злобой выкрикивали угрозы в адрес СССР, что становилось не по себе. Нет бояться их в народе не боялись, просто боялись, что скоро начнётся новая война.
А народ только,только начал жить сносно в те годы.
И вот волею судьбы и военкомата, я попал служить в Монголию. Как тогда говорили замполиты-на передний край обороны рубежей соц.лагеря. Во время службы встречал этнических китайцев много. В одном Мандал-Гоби их проживало до 25% от всего населения. Но это были другие китайцы, местные-которые здесь жили много лет. И большого интереса к ним мы не проявляли. Они мало чем отличались от коренных монгол.
И вот уже служа в Чойре, пришлось бывать несколько раз в патруле на жд.вокзале. Поезд Пекин-Москва приходил на станцию Чойр ночью. Не помню точно во сколько, где-то часов в 12-1час ночи. И вот мы в первый раз стоим на перроне и встречаем этот поезд. Он освещая путь прожектором тихо подполз к станции и встал. Мы как можно ближе подошли к вагонам. Хотелось увидеть поближе, тех о ком был много наслышан. Конечно все понимали, что в этих вагонах сидят солидные люди-дипломаты, работники торг.предств и прочий совсем не простой люд. Но просто хотелось увидеть их поближе, может быть посмотреть в глаза. Чтоб увидеть-какие они? Что в их взглядах злость, ненависть или просто равнодушие.
Но ни в одном окне не зажегся свет, не шевельнулась ни одна шторка. Такое ощущение, что вагоны были пустые. Хотя это было не так.
И вот открылась дверь и из вагона показалась очень маленькая, худенькая проводница. Она не стала спускаться на перрон, а просто стояла в проёме двери вагона. Пассажиров в её вагон не было. Мы стали пристально разглядывать её, приблизившись вплотную к вагону. Она смотрела на нас испуганными глазами и видно было что очень напряжена.
Девушка была очень мила. На фоне монгольских кухан, она казалась просто красавицей. Так продолжалось некоторое время. И тут замок 3 взвода Толик Б-в(он сейчас живёт в Башкирии) стал ей улыбаться. Парень он был(да надеюсь и есть) здоровый и добродушный. Он расцвёл в широкой нашей улыбке-от души. И вдруг миниатюрная китайская проводница, тоже сперва робко, а потом и во весь свой белозубый ротик тоже одарила нас улыбкой
Постепенно и всем нам передалось, это чувство какой-то эйфории . Уже все мы, кто стоял у вагона, смотрели на эту милую китайскую девчонку и улыбались, каждый думая о своём. Вот оказывается какие бывают китаянки. Милые, с доброй застенчивой улыбкой, такие-же как наши девчата, только немного раскосые. И всё что было в головах у нас, весь негатив по отношению к гражданам сопредельного государства. Вылетел в этот момент из наших забитых(пропагандой) голов. Была только ОНА, со своей милой улыбкой. Которая смотрела на нас по очереди и каждому казалось, что она улыбается ему.
Это описывать долго, а продолжалось это не много-стоянка поезда там не большая. Просто стояли солдаты СА и с доброй улыбкой смотрели на своего потенциального противника, говоря военным языком, в лице очень милой проводницы. А проводница щедро одаривала своей милой улыбкой, тех чьи танки, самолёты и др. военная техника в любой момент согласно приказа, могли в считанные часы оказаться на её земле.
И вот этой идилии пришёл конец. В лице ст. ле-та Тим-ка-начальника патруля. Он подошёл к нам и рявкнул.-Бака-ов, ё. твою мать, ты чего лыбишся как умалишённый, это же враг. И Толик только расплывавшейся в своей добродушной улыбке. Вдруг сделал злобное лицо, высунул свой длинный язык и руками схватил себя за уши изображая обезьянку и злобно зарычал(прости Толик, так было).
С наших лиц тоже слетела улыбка и наступило оцепенение. Как же так? Зачем? Думаю эти вопросы были у каждого, кто стоял в этот момент у вагона.
Китаянка очень перепугалась и начала быстро закрывать дверь вагона. Не много погодя, поезд тронулся, унося с собой красивую и очень испуганную китайскую проводницу. А у большинства из нас на душе было очень противно и скребли кошки.
Сначала просто молчали, переваривая произошедшее. Потом некоторые уже придя в казарму стали ругать Толика. А кто и в то время мыслил немного шире понимали, что дело не в Толике и даже не в старлее.
Просто нам выпало жить в такое время.

[Гобиец]

Новогоднее........

Мой первый новый год в Монголии!

Вот и пролетели первые полгода службы. Они вместили в себя многое.

А, вот первое большое и запоминающееся событие в армии, это новый год. Все его встречали по разному. Кто-то в карауле, наряде, или другом месте. А, вот мне первый армейский новый год, пришлось встречать в дизельной эл.станции. И не где-то на точке, а довольно ответственном и щекотливом месте.А, именно качать фазу в новогоднею ночь, в бараки, где жил офицерский состав.
Не за долго до нового 77года, нашу станцию, перебазировали с объекта и поставили рядом с жил.зоной. Наша станция находилась в ПАРМовской будке и её перевозили прицепив за автомобиль.

Внутри стоял двигатель АМ-01 Е, такие ставили на трактор «Алтай». И генератор на 65 КВ. Мощности нашей станции едва, едва хватало, чтоб тянуть несколько бараков. Телевизор тогда в М-Гоби не принимал сигнал. И их просто не было. Не было и многой бытовой техники, которой сейчас навалом.
А, комнатные лампочки и утюги, мы могли вытянуть и своей станцией. Конечно вечером, нагрузка возрастала и наш движок из последних сил надрывно ревя, качал-таки фазу. Но, масло уже жрал изрядно. И заглушив его 2раза в сутки на профилактику и для пере смены . Масло доливали всё в больших и больших объёмах. Но, ротный сказал:-Надо протянуть ещё не много и после нового года на ремонт.

Надо значит надо, в армии это скорее не пожелание а приказ.–Отключайте и глушите дизель, на большее время, чем предусмотрено регламентом.Давайте отдыхать дизелю, но чтобы новый год продержались. У нас было много эл.станций, начиная от 10-15-25-50 и до 500кв. Но все были в работе на объектах и точках. И вот нам выпало качать фазу в новогоднею ночь на этом месте.
Всё бы не чего, доливая масло можно и держаться. Но, была маленькая(для нас не совсем), загвоздка. Соединение двигателя с генератором было из обычных ремней. Соединительные муфты(серьги) вырубались из простых транспортёрных ремней. Сами их вырезали, пробивали отверстия и готовили в запас. А, запас их был, ох как не обходим. Их рвало постоянно. Днем ещё нормально, дизель работал ровно проседаний и рывков не было Но, вечером начинались нагрузки на дизель,он иногда «проседал». И в момент провала и последующего рывка, звенья соединяющие дизель с генератором просто рвались

И у нас всегда был запас этих «звёнок». Глушили двигатель и быстро их меняли. И так бывало несколько раз в сутки. Менять их научились быстро, одевали новые,вставляли шплинт и вперёд. Хотя заготовка этих «изделий» и довольно нудный и кропотливый процесс.
И вот наступило 31 декабря. Утром мы с Лёшей Г-м, заступили на дежурство на сутки. В течении всего дня к нам то и дело заходили офицеры. Приходил и ротный и взводный и зам.полит и даже чужие офицеры. И просили, умоляли, требовали-чтоб в ночь под новый год не подвели. Ротный сам несколько раз проверил наш запас «звёнок». А запасли мы много, сами понимали, ответственность момента, новый год всё таки.

Проверили всё начиная от запасов соляры, поменяли фильтра,проверили генератор. Короче всё было на мази.
И ротный уходил со спокойной совестью, ведь сам всё проверил. Уходя сказал:-Если ночь отстоите нормально, получите поощрение. А в ночь мы вам принесём с праздничного стола фрукты и сладости. Не вздумайте только бухнуть, даже если вам принесёт какая-то добрая душа из общаги.Заверили, что всё будет в полном порядке, пить не будем, а за фрукты-спасибо.Пить мне и так не положено-молодой, а у Лёхи прослужившего полтора года. На этот счёт были свои мысли.
И вот наступил вечер 31 декабря. Часов в 6, мы заглушили дизель, проверили и долили масло и соляру. Сменили истрёпанные соединительные звенья и запустились. Движок обласканный нашей заботой и уходом, работал в натяг, но ровно. И это радовало, в мыслях ещё прокрутили всё ли успели сделать и приготовить.

Выходило, что всё. И случись не дай бог обрыв звеньев, мы устраним за считанные минуты. Постепенно, нагрузка на дизель стала расти, а генератор уже вместо положенных 50гц стал выдавать 43-45. Но не беда, телевизора нет, а для лампочек и этого достаточно. Часов с 10 вечера стали подходить и наши и чужие офицеры. Принесли фруктов, сладостей, а один прапорщик принёс пол бутылки нашей водки. Всё это было с благодарностью принято. И заверили всех приходящих, что им нечего волноваться-фаза будет всю ночь.

Дизель гудит , генератор вырабатывает и гонит фазу в квартиры офицеров. Мы едим от пуза принесённые гостинцы. Новый год приближается, он неизбежен, также и как скорый дембель Лёхи. Лёха сказал, что нальёт малёхо и мне из принесённой добрым прапорщиком бутылки. Но, это будет потом, ровно в 12 часов.-Дабы вкус не забыл салабон-сказал он мне. А пока он,сидя на топчане и пытаясь перекричать, гул двигатели и вой генератора. Пытается рассказать, как он будет встречать следующий новый год, уже дома.

А, я слушаю его и становится так грустно. Грустно от того,что Лёха, мой ровесник, уже весной будет дома. А мне ещё топтать эту суровую гобийскую землю целых полтора года. И вот он тоже замолкает. И каждый думает о своём. О чём думал Лёха, я не знаю, но думаю, что тоже как и я о доме. А, о чём ещё может думать солдат в такие минуты. О том, как там родные, скоро сядут за стол. О друзьях и подругах оставшихся Там, в той жизни. Так продолжалось недолго
Наши раздумья прервал рёв двигателя. Так бывало всегда,когда обрывало соединительные звенья. Дизель, избавившись от нагрузки, резко взвывал и ревел на холостом ходу. Свет в дизельной погас и мы вскочив с топчана, бросились глушить ревевший на всех оборотах дизель.

А, он как зверь вырвавшейся на свободу и не желавший назад в клетку. Не мог не как угомониться. И не повинуясь рычагу отключения подачи топлива,продолжал какое-то время реветь в монгольской ночи.
Наконец он смолк. И мы подсвечивая себе фонариком, на автомате быстро стали производить давно наработанные действия по замене «звеньев».

В голове только стучала мысль-Только бы всё было нормально,а так сейчас исправим, дело то нескольких минут. Быстро срезав остатки ремённых звенок, поставили новые. Успели посветить на часы и посмотреть время. Ух,кажется успеваем. До нового года оставалось ещё довольно много времени. Было примерно 11-30, для нас уйма времени..

Тут распахнулась дверь и услышали голос ротного.-Что случилось? Опять порвались? Мы его заверили, что через несколько минут дадим фазу. У нас уже всё готово. И он успокоенный нашими словами пошёл дальше провожать старый год.

Посветили ещё раз, проверили все ли шплинты на месте.Остались довольны собою. Так быстро, мы ещё не производили замену. Запускаемся.А запускались мы обыкновенным пускачём, при помощи шнура. Открыли краник бензинового бачка, подсосали бензин. Шнур намотан на шкив и резкий рывок.Двигатель пускача лениво вспыхнул, чихнул пару раз и смолк. Не чего страшного-бывает. Повторили попытку. Молчит. После 5-7 попытки стали подкрадываться не хорошие предчувствия.
Светим фонариком, снимаем шланг с бензобака. И о, ужас,предчувствия не обманули. Бензиновый бачёк-пуст. Метнулись в шкаф, стоявший в углу, там хранились инструменты и кое-что по мелочи. Стоит канистра. Проверили.Пусто. Только пару капель попало в бензобак. В установившейся тишине, вдруг раздался Лёхин крик-переходящий в вопль:-Мать, перемать………пиз…ц, влипли.

А кричать было из-за чего. Всё проверили, всё предусмотрели надо же, такой облом. А ближайшее место, где можно взять бензин-это наш парк.А до него примерно километр будет. Раздумывать поздно. Я, хватаю канистру и не одевая бушлат, выпрыгиваю в декабрьскую морозную монгольскую ночь. Так бегал ,я всего два раза в жизни, и оба раза в армии. Второй раз улепётывал, от наставленного мне в живот кампановского карабина уже на втором году службы. И вот так несся под новый 77год. Новый год. Время старого года неумолимо улетало.И я несясь по гобийской земле, как ни кто другой в этот момент, всеми фибрами,явственно ощущал это. Вместе с улетающим временем старого года, улетало и моё сравнительно благополучное сосуществование на эл.станции. Пока бежал, всё это переваривал в своей голове..

Не знаю времени, за сколько добежал. И вид ещё тот был.Потом, спустя время, ребята бывшие в наряде в парке, рассказывали. Увидев моё лицо и не поняв не чего из моих всхлипов, а говорить, я не мог после такого спринта. Поняли, стряслось что-то ужасное и не препятствовали мне. Когда, я стремглав, залетел в бокс, схватил шланг из первой попавшийся машины. И одной большой затяжкой, заставил бензин переливаться в подставленную канистру.

Потом, набрав не много бензина, влить в него масло. И ракетой улететь в обратный путь. Залетел в дизельную, отдал канистру Лёхе и упал почти без чувств на топчан. Остальное Лёха проделал, очень быстро без меня. И когда на часах было почти 12 и в нашу дверь уже стучали и грозили оторвать нам кое какие места. Двигатель заработал и загорелся свет. Офицеры обступившие нашу станцию, побежали по квартирам встречать новый год.

Я ещё долго отходил от забега и не как не мог унять дрожь вдруг начавшеюся в моём теле. Ноги ещё некоторое время не слушались и были ватными. Лёха налил уже мои первые солдатские не уставные сто грамм. Сам выпил за встречу нового года, а я ещё долго не мог решится испить этой огненной воды. Дальше была спокойная ночь, без ЧП и приключений. Ещё один стопарик водки.

И мысли, мысли, о том что всё таки Успел не подвел. О далеком доме, друзьях и подругах. А новый 77 год шагал по планете. И ему было без разницы,есть ли у тебя в бачке бензин или нет. Он пришёл, а как, кто его встретит, где встретит, это только сам господь наверно знает. А нам было по 18-20 лет, много всяких новых годов и в разных условиях потом пришлось встречать. Но, тот остался самым памятным.

[Гобиец]

Завтра уже на работу......а сегодня.......быстренько, быстренько сляпал, оттуда из детства-юности.

Чапа…….

Санька Чапа, рос обычным сельским парнем . Босоногое, детство, школа, колхозный тракторист, армия…… В детстве все играли в одни игры, купались на речке. И не какого различия, между пацанами не было. Подрастая и уже учась в школе, началось деление. Внешне и не так заметное. Но, стали возникать компании, «по интересам». А вот Чапа как-то затерялся, не находил он себе место среди ровесников не какой компании. Был он как бы маменькин сынок. Плакал по любому поводу, даже не будучи побитым, а просто от обидных слов, сказанных в его адрес.

Рос он в семье единственным поздним ребёнком. Отец его, в самом начале войны попал в плен. И там пробыл до самой победы, пока его не освободили наши войска. Работал в хозяйстве у бюргера, может поэтому и жив остался. И потом, после войны, пока был жив. Выпивая соточку другую, в кругу сельчан, плакал. Просто сидел и плакал. Вокруг шумели разговоры, шли споры, кто-то анекдоты травил, а он молча плакал. Слёзы текли по его щекам, он их утирал и……они катились вновь и вновь. Пьянел он быстро и видя его состояние парни по моложе предлагали.
-Дядь Вась, давай мы тебя домой отведём. Тебе отдохнуть пора.
-Эх……да ну…..вас….пошли…..

Может как-то Чапе и передалось, что-то отцово. Он тоже плакал. Плакал маленьким, плакал в школе и…….даже когда подрос и стал тоже выпивать. С ровесниками, у него общих интересов не было, а вот с пацанами моложе его… Постепенно он стал как бы вожаком для малышни. Здесь среди пацанов на 2-3 года моложе его, он был в авторитете. Да какой авторитет, просто в силу возраста им казался. Так и подросли и первого Портвейна попробовали, вместе с Чапой. Вернее он пробовал, его раньше, а потом и нас угощал.

А тут и в армию время Чапы, подоспело. Ушёл он служить, как обычно со слезами. На проводах выпил хорошо и……плакал…..
Тогда много в сёлах народу было. Уходили, приходили парни отслужив и так и шло. Ушёл Чапа поздней осенью и……..два года его не было. В отпуск не приходил.
И вот однажды морозным и вьюжным декабрьским вечером. Чапа во всей красе появился в фойе сельского клуба. Был одет он в шинель с начёсом. Сапоги блестели, голенища были гармошкой. Новенькая шапка, была лихо заломлена на затылок. На петличках небесного цвета красовались не то крылышки не то пропеллер. На шевроне красовалась надпись ВВС, а поперёк голубого погона, пролегла одна полоска жёлтого цвета.

Все находившиеся в фойе, обступили Чапу и наперебой начали расспрашивать, как и когда приехал, где служил…… Чапа снисходительно улыбался и чувствуя к себе повышенное внимание, как бы не хотя, цедя сквозь зубы отвечал на вопросы. Вскоре начался вечерний сеанс и все пошли в зал, интерес к персоне Чапы угас. Но, не у всех. Подростки, коим по годам, ещё рано было находиться на вечернем сеансе, толпились около клуба. Чапа вышел на крыльцо и осмотрев пацанов произнёс.
-Ну чё мелюзга, кто за встречу хочет со мной выпить?
Загалдели разом.
-Сань, да мы завсегда…….давай…..только где? На улице мороз и метёт.
Тут один парнишка вспомнил.
-У меня ключи от конюшни, где стоят лошади, дядя мой работает, там бендюга подходящая.
Пошли толпой. По пути Чапа зашёл домой, взял закуси и несколько бутылок водки. И гомонящей толпой пришли к месту намеченного торжества. Открыв конюшню, расположились в бендюжке. Здесь был и стол и табуретки и даже мешки с дроблёнкой. Все шумно расположились вокруг стола.

Открыв бутылку, наливая в кружку по кругу, все выпили за встречу. Тут же пропустили и в догонку. От включённого «козла» стало тепло. Чапа расстегнул шинель и снял её. И тут…..все уставились на россыпь значков и ещё бог знай чего, весь китель сиял от их обилия. Особо выделялся блестящий самолётик, ловко расположившийся по комсомольским значком.
-Вот это да…..вот это понимаю…..ну ты Сань даёшь…
Захмелевшие пацаны наперебой восхищались, иконостасом на груди Чапы. Каждый пытался потрогать и ощутить в руках.
Выпили ещё……за Чапины знаки солдатской доблести. Закусив салом и хрустя солёным огурцом. Один из пацанов спросил.
-Сань, а ты кем в армии был, где служил?
Чапа посмотрел на спрашивающего, потом обвёл взглядом остальных и изрёк.
-Бомбометателем….
Наступила пауза, в захмелевших головах пацанов, усвоялось сказанное. Да и сказано то было мало, а поди ж ты. Что это значит? В селе все с детства мечтали служить в армии. И с нетерпением ждали срока, когда подойдёт их черёд. В основном знали, от отслуживших какие основные специальности есть в армии.

А тут такое……И пока в хмельные головы пацанов лихорадочно соображали, о предназначении этой специальности, а в глазах застыл немой вопрос. Тот же пацан спросил.
-А что это такое?
Чапа ухмыльнулся, опять осмотрел всех и с видом человека знающего, о тайне
"янтарной комнаты", и с видом человека, познавшего не мало, заговорчески произнёс.

-Слухай сюда. Летит самолёт, подлетает к объекту. Командир даёт команду, я нажимаю красную кнопку, створки открываются и бомбы летят вниз……понятно….
Опять пауза. В глазах восторженное любопытство.
-Сань, так ты и на самолёте летал?
-Конечно, я ж объяснил, что и как……..бомбометатель я.
-Неужели правда? Сань, а я слышал на самолётах только офицеры летают, учится надо долго.
-Так то лётчики и…..штурманы, а бомбометатели …..ну такие как я вот. Научили когда и как кнопку нажимать, вот и летал.
-Сань, а над нашим селом летал?
Спросил самый юный и больше всех захмелевший посиделец.
Чапа выдержал паузу, вероятно раздумывая, ошарашивать до конца хмельные головы пацанов или……..решил наверно, что будет перебор.
-Нет, мы в эту сторону не летали……
Разомлевшие от водки и включённого «козла» пацаны продолжали расспрашивать Чапу, о его службе. Вскоре самый юный, стал кемарить. Опьянели и остальные. Пацаны поддерживая друг друга, пошли на свежий воздух и вскоре стали……..разбредаться по домам.

С Чапой остались два пацана, они были постарше и не так опьянели. Чапа сел в сани-розвальни, стоящие у конюшни. Они были глубокие, только голова виднелась. Подозвал к себе оставшихся пацанов.
-Девку хочу………
Заплетающимся голосом сказал Чапа.
-Идите постучите к Натахе………Скажите я её тут ждать буду……Если не придёт замёрзну, отвечать будет.
Пацаны пошли, за Натахой, которая выручала сельских ребят в их любовных порывах в трудные минуты одиночества. И тут их остановил возглас Чапы, они вернулись. Подошли к саням.
-А если не выйдет, придите скажите…….а то и вправду, замёрзну тут я на…х...р.

С этого вечера, к Чапе прилипло ещё одно прозвище. И теперь его все звали Чапа-бомбометатель........
А спустя пару дней, выпив в компании ровесников и по обычаю всплакнув. Все узнали, что Чапа служил во взводе охраны аэродрома и в свободное от караула время, собирал с него камешки…..

[urii]

Прости нас проводница!

Мой первый новый год в Монголии!

Чапа…….

и дальше

[Гобиец]

Пока поехал работу работать, а это из старого....



ГАРНИЗОН В ПУСТЫНЕ ГОБИ.

На просторах необъятной пустыни Гоби раскинувшейся на многие километры на Монгольской и китайской территории. Разбросано несколько небольших городков-аймачных(областных) центров. В этих городах состоящих на половину из зданий каменной постройки, а на половину из юрт. Проживало от 7 до 15 тысяч человек местного населения.

Города по меркам областного центра не большие. Но для проживания эти пустынные суровые места мало привлекательны. С их морозными суровыми, но бесснежными зимами и палящим знойным солнцем летом.
Вот в близи от этих затерянных на просторах Гоби городов стояли наши военные гарнизоны.

Один из этих городов центр Средне-Гобийского аймака, город Мандал-Гоби. В нескольких км. от города на юго-восток стоял военный гарнизон Советской армии. Сам город М-Гоби с населением примерно 9-10 тыс. человек. Состоял из нескольких каменных построек в центре в которых располагались административные помещения. И большого количества юрт по окраинам города. В семидесятых годах в Мандал-Гоби находилось довольно много советских гражданских спецов.

Были строители, что-то строившие в центре города. Была автоколонна состоящая из Зил-130 и автокранов в которой также трудились советские спецы. На лето присылали из Союза из ГПТУ девчат штукатуров-маляров. И они проходили практику на строительстве объектов для дружественной страны. Так же в городе стояла наша воинская строительная часть которую звали 5ой бригадой. Они тоже что-то строил и для монголов.

Как они там жили-существовали не знаю, только знаю что они были. Всё наше общение сводилось к товарно-денежным отношениям. Наши гражданские частенько приезжали разжиться зап.частями на свои Зилы. А у нас с этим было всё в порядке. Они привозили архи или спирт, мы их снабжали карбюраторами,радиаторами, бензонасосами(по причине жары, часто выходившими из строя) и др зап. частями и агрегатами.





Наш палаточный городок находился в некотором удалении от городков. В него входили несколько строительных рот, тех.рота, связисты-электрики, хоз.взвод и взвод, а потом и рота автобата. Рядом немного на пригорке находился наш авто.парк. Жили в палатках по взводно. Своего не чего не было. В столовую ходили в соседний городок за 1,5 км. Воду привозили каждый день на Газ –66.Разливали по бачкам в каждую палатку. Баня тоже была в палатке и зимой и летом.Стоял бак на выложенных кирпичах. В него заливали воду, от бака шли два ряда трубок с отверстиями через 30-40 см. Становились под эти трубки с отверстиями и шла «помывка».

Зимой бак подогревали печкой расположенной внизу под баком. После такой «помывки», летел как угорелый в свою палатку обогреться у своей взводной печки-буржуйки. Так как печь располагалась посредине палатки и была не большая. А желающих обогреться много, всем места не хватало. Согласно негласной армейской субординации, естественно грелись у печки старшие призыва. Остальные дрожали около своих кроватей и мечтали поскорее занять тёплое(в прямом смысле) место у печи.
Летом ходили в кинотеатр «сквознячёк». На каркас натягивали простыни и получался экран. Когда темнело, подъезжал Газ-66киноустановкой и показывал фильмы. Если не было залётов, то фильмы были несколько раз в неделю. Все эти «Ленин в Октябре», «Ленин в Польше» «Ленин в Разливе» осторченели. Но других было мало, довольствовались тем что есть.

Телевизора и в помине не было. Радио только в штабе, и колокол около штаба. Включали колокол на праздники, послушать парад в Москве. Новости узнавали из газет, которые привозил АН-12. Он прилетал из Союза раз иногда два раза в неделю. Привозил свежие газеты и журналы и долгожданные письма из дома. Его всегда очень ждали.Прилетал он примерно в одно и тоже время. И когда он на малой высоте появлялся из за окрестных сопок.

Все бросали любые свой дела и выбегали из палаток смотреть, как он садиться на полевой аэродром. Не знаю почему, но прибытие этого трудяги транспортника АН-12, с вечно грязным от сажи брюхом. Ждали. Ждали как, манну небесную. Это чувство на словах не передаваемо. Но каждый раз происходило, одно и тоже. Только из за сопки появиться самолёт, со всех сторон раздаются крики-Летит, летит.

Потом все замолкают и как заколдованные смотрят в небо. И провожают взглядом самолёт до самой посадки. Через несколько минут из части выезжает Уазик и мчится в мотострелковый полк за почтой. И не дай бог почтальон или водила замешкаются и вовремя не поедут за почтой. Тут деды такой шорох наведут-бегом побегут и принесут.
Почту ждали все. Ждали офицеры живущие без своих семей.Ждали старослужащие мечтающие поскорее уехать из этой богом забытой дыры.

Ждали «молодые», ошарашенные, увиденным здесь, и перспективой, провести в этом
полу-аду два ода службы.
Как только привозили письма и газеты, которые сортировали в мотострелковом полку. А их как правило было по несколько штук (шли очень долго) и бывало отправленные вперёд приходили после.

Некоторые сразу начинали читать. Но были и такие, кто это откладывали на потом. Клали во внутренний карман гимнастёрки и носили до вечера. Нужно было иметь большое терпенье, чтоб не поддаться соблазну и не открыть конверт ощущения. Когда носишь письмо в грудном кармане из дома от родителей, друзей, подруг. И оно ещё не прочитано, в душе какая-то тихая радость, соприкосновение с родным домом и своими местами.

Ждёшь чего-то необычного, нового, что тебе в данный момент неведомо.




. Носишь с собой в кармане у сердца . Носишь с собой в кармане у сердца частичку Родины, твоего дома. Это письмо некоторое время назад держали, близкие тебе люди. И вот минуя столько вёрст. Сначала машиной, потом поездом и наконец самолётом, эта частичка твоего дома, твоей родины, у тебя в кармане. И дождавшись вечера и уединившись насколько это возможно в наших условиях. Начинаешь неспешно читать письма. Перевариваешь и перечитываешь каждое слово. Пытаешься увидеть в этом письме всё новости с твой родины.

И кажется, что их так мало. Наоборот заботливые родители стараются расспросить тебя самого о твоей службе и месте, где служишь.
И вот почтовый транспортник взлетает в небо и берёт курс на Батор и дальше на Союз. Провожают его глазами до горизонта. Одни с мечтами, что скоро и они улетят на нём или другом самолёте домой. Другие с мыслью, что ещё очень долго придётся встречать и провожать, этот транспортник. Единственную живую ниточку, среди необъятной Гоби, связывающею тебя с родным домом.

Зимой, когда морозы за 40 и дует до костей пронизывающий ветер, становится особо тоскливо и не уютно. Ветер несёт песок и он проникает везде. От него не спрячешься. Он лезет в глаза, под одежду, хрустит на зубах. Проникает в палатку в невидимые микроскопические щели.

В такие длинные, зимние вечера особенно долго тянулось время.
Нам повезло больше других. У нас во взводе был эрудит. Звали его Юра.Б. Родом он был с Сибири , толи Томский, толи Красноярский. Он окончил институт(не помню какой). Был он не большого роста, худенький, но характером крепкий парень.
За свою жизнь, он прочитал очень много разных книг. Память у него была феноменальная, он мог наизусть вспомнить практически любой отрывок из прочитанной книги.

И вот когда наступал отбой и все ложились на двух яростные кровати. Старослужащие наперебой просили его рассказать очередную главу из книги. Происходило это примерно так. Предыдущим вечером его просили ион рассказывал, главы из книги про войну. На другой день некоторым надоедало слушать про войну и они просили рассказать книгу про любовь. И если просил об этом «авторитетный» дед, то споры утихали и Юра рассказывал про любовь. На другой день, хотящие послушать про любовь уходили в наряд, караул или парк. И пересиливали те кто хочет послушать про войну.

И Юра объявлял: Книга такая-то глава такая-то и с того места где остановился в предыдущий раз, начинал рассказывать дальнейшее содержание книги. Свет в палатке выключали и начинали слушать Юру. Он рассказывал тихим вкрадчивым голосом, со всеми интонациями и паузами. Иногда его просили повторить некоторые места в его повествовании. Так как он говорил, тихо и в дальних углах палатки не всё было, можно разобрать, все его слова.

Он тогда начинал нервничать и психовать(ему это позволялось), но повторял не расслышанные места его рассказа.
Все и молодые, и деды лежали и слушали, о боях той далёкой войны, о любви и предательстве и многом другом.

И только дневальный время от времени подбрасывал в печурку дров или угля. И отблески огня из щелей дверки плясали по стенам палатки. И каждый слушал и наверное думал ещё и о своём личном.

Постепенно молодые более замотанные службой, чем деды, засыпали. Начиналось лёгкое похрапывание, переходящее в злобный рык. Незамедлительно летела подушка в храпящего или получал по лбу, если до него дотягивалась рука деда. Несмотря на экзекуцию, всё большее число уставших воинов впадало во власть Морфея. И уже не помогали не летящие подушки, не подзатыльники грозные окрики.

Уже и некоторые деды засыпали и добавляли свою ноту в почти общий хор сопящих и храпящих. Юра жалобно просил перенести продолжения своего повествования на следующий день и дать ему возможность, хоть и с опозданием, но уснуть до уже близкого подъёма.
На другой день всё повторялось снова. Единственная привилегия для Юры, заключалась в том, что его старались не ставить в наряд. Хотя думаю он иногда туда, пошёл бы с удовольствием Вот так, благодаря Юре, и его памяти на прочитанное, мы коротали длинные вечера, переходящие в ночи в М-Гоби зимой 76-77 годов.

[aziat]

И я несясь по гобийской земле, как ни кто другой в этот момент, всеми фибрами,явственно ощущал это. Вместе с улетающим временем старого года, улетало и моё сравнительно благополучное сосуществование

Теперь я понял что такое ГОБИЕЦ....