Кювет весь был занесён снегом, и поэтому «приземление» было мягким. По инерции, машина прокатилась по снегу, как лодка по морской глади, ещё метров шесть до полной остановки. Мотор заглох. И, как в прошлый раз, когда мы попали в окоп, тишину нарушало лишь «пение» центрифуги. Но, в этот раз, никто уже не кричал, мы лишь обалдело переглядывались. В машине стояла гробовая тишина. Радостного настроения, как не бывало, в один миг появилась какая-то усталость, навалилась апатия, безразличие.
Это сколько же снега нужно будет перекидать, пока мы выберемся на дорогу? А, потом ещё ремонтироваться! Нет! Не хочу! Никуда я больше не пойду! – убеждал я сам себя, понимая, что делать, всё равно, что-то надо.
- Товарищ старший лейтенант, а может, в село пойдём, …переночуем, отдохнём, деревня то рядом! – заискивающе спросил я у Калачёва.
- Кто нас пустит, - буркнул Шагалкин. Он простить себе не мог, за свою оплошность. – Здесь одни «семёновцы» живут. - Они солдат ненавидят, перестреляют ещё.
- Не перестреляют, - не сдавался я, - у нас тоже автоматы есть, побоятся.
- Не спорьте! – остановил нас Калачёв, - В деревню пойдём, село хоть и «семёновское», но Советская власть и здесь есть. - Найдём сельсовет, председателя, …если что, в «совете» переночуем. - А, завтра, попросим трактор, …должна же у них техника хоть какая-нибудь быть, и вытащим машину. - Собирайтесь, пойдём.
- А если опять «шасси» выпустить, - не сдавался Шагалкин, - баллоны приспустить, проходимость увеличится, давайте попробуем? – очень уж ему не хотелось бросать машину на произвол судьбы, когда «дом» был совсем близко.
- Сейчас проверю, - поддержал я сослуживца, - может тут и не глубоко, вдруг, действительно выберемся, - я откинул люк, выбрался на броню.
- Ни фига, себе, смотрите, как мы прыгнули!
Мои спутники вылезли ко мне.
- Товарищ старший лейтенант, мы же оттуда приехали, - я показал рукой направление, - дорога же до этого поворота по прямой шла?
- Да, по прямой, - не понял Калачёв, к чему я клоню.
- Смотрите, деревня же слева от нас осталась, …ну если отсюда смотреть, …а вот прямо по дороге, что это за огни? - Мы же там, только что проезжали, там же не было ничего!
- Да, вроде едет кто-то, - теперь уже и Калачёв разглядел мерцающие огоньки, слабо светящиеся и плохо заметные из-за метели.
- Да, там, похоже, колонна какая-то идёт! - Готовьте трос, сейчас вытащат нас!
Мы с Шагалкиным обрадовано засуетились.
Через несколько минут, подготовив машину к буксировке, стояли на обочине дороги в ожидании подходившей колонны, как оказалось, - танковой. Танков было семь. Семь средних танков Т -62. Если это «даурские», то, скорее всего из Порт-Артурского полка, - определил я. В нашей дивизии, только в Гвардейском Порт-Артурском полку были современные «шестьдесятдвойки». В остальных частях, на вооружении, были устаревшие уже «пятьдесятчетвёрки» и «пятьдесятпятки». Замыкала колонну машина сопровождения, - тентованый ЗИЛ – 131.
- Откуда это они на наше счастье идут? – не выдерживает Шагалкин.
- Да кто его знает! - Может тоже с учений, как и мы. - Потерялись или ремонтировались где…
Колонна ещё только приближалась к нам, как мы уже стояли с поднятыми руками, - «голосовали». Но, танки проходили мимо, не обращая на нас никакого внимания. Мы оторопело смотрели на громыхавшие, лязгающие гусеницами боевые машины, кричали, махали руками, пытаясь привлечь внимание танкистов к себе. И вот, когда почти вся танковая колонна прошла мимо, перед нами остановился последний из них, замыкающий. В ту же минуту остановились проследовавшие ранее «шестьдесятдвойки», видимо по команде, переданной по рации. Открылся командирский люк, из него вылез какой-то танкист, присел на погон башни.
- Кто старший? – крикнул Калачёв танкисту. Тот указал рукой на остановившуюся поодаль машину. Калачёв заспешил к «ЗИЛу».
Пока Калачёв переговаривал с офицером, сопровождавшим колонну, механик-водитель танка, по команде своего командира, подъехал как можно ближе к нашей БРДМке, остановившись на самой обочине. Шагалкин влез в бронемашину, я накинул петлю троса на буксирный крюк и махнул рукой, - «готово». «Шестьдесятдвойка» попятилась назад, и легко, без какого либо усилия, вытянула нашу многострадальную БРДМку на грейдер. Скинув с крюка трос, я радостно отсалютовал руками, - «благодарю»!
Офицер, сопровождавший колонну, подозвал к себе танкиста, стал что-то объяснять ему. Тот понимающе кивал головой, через пару минут влез в танк, захлопнул люк, и вся танковая колонна, тронувшись почти одновременно, продолжила свой путь.
Подбежал радостный Калачёв: - Ребята, давайте цепляемся за «ЗИЛа», товарищи нас дотянут до места!
Грузовик объехал нас и остановился в нескольких метрах от БРДМки.
- Сложите трос вдвое, - предложил Калачёв, - надёжнее будет.
- Нет, четыре метра, слишком близко, - отказался Шагалкин, - опасно!
- Да, вы что, - запротестовал и водитель «ЗИЛа», - не успеете затормозить, в меня въедете, весь «задок» мне разнесёт!
Зацепились в одну нитку.
- Не гони сильно, - предупредил Калачёв водителя буксира, - в зеркала поглядывай!
- Хорошо…
- Поехали! – скомандовал он.
Едва только тронулись, неуправляемую БРДМку стало таскать по всему грейдеру. Было жутко видеть, как машина выписывает крендели по всей ширине шоссе, вот-вот грозя спрыгнуть с трассы. И если это произойдёт, то многотонная бронемашина, кубарем слетев под откос, увлечёт за собой в кювет и «ЗИЛа».
- Сто-о-й! – испуганно закричал Калачёв, вылез по пояс из люка, замахал руками, - сто-о-й!!!
Шагалкин отчаянно засигналил, засемафорил фарами… - «ЗИЛ» остановился.
Калачёв убежал вперёд, накинулся с упрёками на водителя. Спустя несколько минут, вернулся.
- Парни, вам придётся немного подождать! - Мы сгоняем за «жёсткой сцепкой», …на тросу не доедем, разобьёмся! - Подождёте?
- Конечно! Какой разговор!
Уехали…
Ответить с цитированием