"Я за Одессу вам веду рассказ ..."

[Вик С.]

[Вик С.]

[Вик С.]

[Вик С.]

[Вик С.]

[Вик С.]

Мясо кита появилось в продаже по цене 50 копеек - 1 кг в 1972 году. Ну, очень красное..., но, по 50 копеек за 1 кг !!! Продавалось оно тогда в рыбных магазинах "Нептун"- на Черёмушках и "Дельфин"- на Греческой угол Ришельевской. Брали не очень, отпугивал цвет, не очень плотная консистенция, кто-то утверждал, что оно пахнет рыбой. Но меня оно выручало, занимая в пищевой цепочке важное место - я работал в проектном бюро, а после работы "стирал грань между умственным и физическим трудом", работая то полотёром, то грузчиком...

Побывали с женой на Втором Христианском кладбище, уточнил год смерти А.Н.Соляника - было расхождение: одни источники указали 1984 год, другие - 1982-й. На памятнике указан 1984 год... Непонятно, почему название судна -"Украина" ? Видно, слова "Советская Украина" - не помещались ...

И на морвокзале, когда искал памятную доску морякам танкера "Туапсе", встретил скорбное напоминание о моряках - китобоях :

А теперь о японцах: Япония ведет китобойный промысел у своих берегов, убивая по несколько десятков китов в год. Прикрываясь научно-исследовательской деятельностью, японские китобои вели охоту на китов и использовали их мясо, в частности, в рационах школьных столовых. Международный суд ООН поддержал жалобу властей Австралии, которые заявили, что каждую зиму Япония незаконно убивает более 900 китов вида малый полосатик, который занесен в Красную книгу. Самым главным борцом с Японией стала организация Sea Shepherd, члены которой ведут отчаянную борьбу с японскими китобойными судами.

http://jeremysuttonhibbert.photoshel...000hVkkXMcCfgk

[Альфредыч]

Мясо кита появилось в продаже по цене 50 копеек - 1 кг в 1972 году. Ну, очень красное..., но, по 50 копеек за 1 кг !!!

Супруга в те поры ухватила-таки в Москве шматок этого счастья! Попробовала обжарить - пришлось выбросить и жаркое и сковороду. И то и другое из-за невыносимой неубиваемой вонищи!
Короче, к взаимопониманию с эти продуктом мы не пришли!

[Вик С.]

Помнится я его промывал под проточной водой минут 20, потом мариновал почти час в красном сухом вине, потом посолил, обсушил перед жаркой и на хорошо раскалённой с маслом сковороде жарил посолив и поперчив эти стейки три-четыре минуты с каждой стороны. Смотревшим на меня с брезгливостью жене и тёще, я был благодарен, потому что они даже не пытались это попробовать. Но это было вкусно!

[Вик С.]

Рассказ за фотографию оккупантов на фоне пушки и мента-бандита – автора "Зелёного фургона" от Валерия Смирнова.

"Приморский бульвар узнаваем. Под пушкой сидят австро–венгерские оккупанты. Им–то и уделял всё внимание каждый при взгляде на это фото. Но, в отличие от любителей, профессионал не забывает: любая картина складывается из множества мелких деталей. Кто обратит внимание не то, что на одесситов, уставившихся на порт, стоя спинами к оккупантам, но на смотрящего в ту же сторону гимназиста, прижавшегося к постаменту пушки? Кто вообще способен узнать его? И пушка, и австро–венгры – фон, на котором позирует гимназист, картинно держащий по–наполеоновски правую руку.

Австрийские солдаты в оккупированной Одессе (1918 год).

В те времена этот удравший с концами из своей гимназии пацан стоял в голу команды "Чёрное море". "Кто у них стоит в голу?" — спрашивал меня через десятки лет старый Лев, которого я имел честь знать, также игравший за команду "Чёрное море" и поражавший своей выносливостью, что портовых амбалов в двадцатые годы, что поголовно всех — в семидесятые. Он был таки Львом не только по имени, даже во времена своего шкетства, когда от сильного голода не придумал ничего интереснее, чем взять на гоп–стоп жирного фраера в шикарной шубе, вдавив ему в живот наган с одним–единственным патроном. Всё это закончилось тем, что шустрый шпингалет Лев оказался в доме того так и не ограбленного ним фраера, и потому он стал не налётчиком, а студентом авиационного института, хотя звали обладателя шикарной шубы Михаилом Винницким, который повсеместно известен, как Мишка Япончик.

Через год после того, как Мишка Япончик был убит, тот самый гимназист, случайно попавший в кадр у пушки, уже работал инспектором Одесского уголовного розыска. Затем он взялся выбрасывать такие привычные для Одессы коники, что хоть в Москве за него тоже, как за Мишку Япончика, кино снимай. Он организовал банду, которая, отсиживаясь в Люстдорфе, наводила шорох по всему Городу. Но всему на свете бывает край, и когда эту вычисленную банду брали, её главарь, не сумев уйти от погони, вступил в перестрелку с бывшими коллегами –ментами. Но потом взял и сдался одному из них – Жене, с которым и учился в одном классе, и играл в той самой футбольной команде "Чёрное море".

Его приговорят к расстрелу, и первые красавицы Одессы зарыдают на том суде, а затем было ожидание вынесения приговора, кассация и выход на свободу по амнистии. Бывший мент и бандит по уже сто раз мною названной причине пойдёт хорошо проторенной одесситами дорожке в Москву, где будет работать с тем самым другом Женей в одной газете, и когда уже станет ведущим журналистом газеты "Экономическая жизнь" по настоятельному требованию своего друга напишет повесть.

Он, как и Женя, уйдёт из жизни в сорок лет. Как и соавтор Жени — Илья. И от той же болезни. Которая передалась гимназисту-голкиперу-менту-бандиту-журналисту в наследство от отца. Впоследствии его единственная повесть будет дважды экранизирована. Кроме неё, он написал, в частности, и замечательный рассказ "Фоня", его переиздали в начале семидесятых, и мы, тогда ещё пацаны, потухали при одном упоминании названия этого произведения, а фраза "И тут Фоня увидел вэщь!" стала крылатой в нашем лексиконе.

Такой вот получился рассказ за фотографию оккупантов на фоне пушки, сюжет которого отнюдь не полон … Впрочем, для Одессы, с её воистину легендарной биографией, жизнь никогда не писала иных сюжетов."

[val]

Александр Казачинский, Евгений Катаев (Петров)....имена. Что тут скажешь.