"… ГВО в Монголии является таким органом,
куда почти каждый гражданин обязательно попадает".
А. Г. Тепляков
Публикация документа из Центрального архива ФСБ РФ является одной из первых попыток осветить положение в политической полиции Монголии – Государственной внутренней охране, которая была создана по образу и подобию ОГПУ. Предлагаемый материал даёт уникальные сведения о работе чекистов Монголии в стране и за рубежом, показывает огромное значение ГВО в политической жизни монгольского общества.
Предлагаемая аналитическая записка главного инструктора Государственной внутренней охраны (ГВО) МНР Н. М. Балдаева от марта 1926 г., адресованная руководству ОГПУ СССР, даёт весьма детальную картину как внутреннего состояния органов ГВО, так и значения данной спецслужбы в системе юной монгольской государственности. ГВО МНР – это первая зарубежная спецслужба, созданная по лекалам ГПУ. Но в её работе проявлялась чисто азиатская специфика как в виде исключительно сильной групповщины, поддерживаемой наличием различных кланов в правящей партии, так и в гораздо большей власти и влиянии на жизнь страны. Публикуемый весьма откровенный документ важен для понимания места ГВО в системе партийно-государственной власти, характеризуя её работу и как политической полиции, и в качестве службы, занимавшейся внешней разведкой.
Организованная в июле 1922 г. ГВО первые два года выступала по сути органом военной контрразведки, подчиняясь армейскому руководству Монголии и зримо демонстрируя его вес в обществе. О политическом значении ГВО наглядно свидетельствует факт, что, подчиняясь той части ЦК Монгольской народно-революционной партии, которая всецело ориентировалась на Советскую Россию, местные чекисты сфабриковали дела о заговоре и шпионаже, по которым в 1922 и 1924 гг. были расстреляны основатели партии и руководители государства Д. Бодо и С. Данзан. Необходимо отметить, что теневым руководителем Монголии в первой половине 1920-х гг. выступал председатель Реввоенсовета советский бурят Э.-Д. Ринчино, считавший, что Монголию следует слить с Бурят-Монголией и превратить её в союзную республику в составе СССР. Монгольские лидеры, в основном люди верующие и зачастую придерживавшиеся монархических взглядов, казались левацки настроенному Ринчино потенциальными изменниками делу революции, и он старался избавить Монголию от них, не брезгуя никакими средствами. После внезапной смерти Сухэ-Батора в 1923 г. Ринчино стал самым влиятельным человеком в руководстве МНР, поскольку именно Военному совету до 1924 г. подчинялась и ГВО.
Сначала Ринчино, опираясь на Д. Сухэ-Батора и С. Данзана, расправился с Бодо, который в декабре 1921 г. осмелился критиковать работу ряда русских инструкторов и обвинял С. Данзана в намерении заменить монархию республиканским правлением. В августе 1922 г. Бодо арестовали по обвинению в заговоре с целью подчинить МНР Китаю. Среди 15 расстрелянных по этому "заговору" были, помимо Бодо, такие популярные лидеры, как председатель временного Народного правительства Д. Чагдаржав и министр внутренних дел Да лама Пунцагдорж. Характерно, что одновременно «антимонгольский заговор» был вскрыт и советскими чекистами Прибайкальской области. Госполитохрана ДВР 10 сентября 1922 г. сообщала, что, по сведениям из Верхнеудинска, "в Урульге (современный Карымский район Забайкальского края. – А. Т.) обнаружена белогвардейская организация, имевшая целью свержение существующего Монголправительства. По этому делу арестовано 40 человек, из них 12 русских, 16 приговорены к расстрелу, остальные заключены [в] тюрьму [на] разный срок".
Когда в мае 1924 г. года умер правитель Богдо-хан, коммунисты упразднили монархию и провозгласили страну Монгольской народной республикой. Открывшийся в августе 1924 г. III съезд Монгольской народно-революционной партии определил курс на ликвидацию феодализма и постепенный переход к социализму с помощью СССР. Но противоречия в монгольском руководстве, которое пыталось ориентироваться и на Москву, и на Китай, в этот период крайне обострились. С целью вывести охранку из ведения Ринчино, 16 августа 1924 г. на заседании ЦК МНРП было постановлено передать ГВО в ведение правительства, ибо до сих пор, как заявил главком С. Данзан, "ГВО эксплуатировали исключительно буряты и русские для их собственных целей".
Председатель ЦК Япон-Данзан тогда же заявил, что "ГВО под руководством иностранцев исключительно преследует цель гонения на жёлтую религию, которую они как последователи буддизма должны защищать …". Двадцатого августа постановление ЦК о передаче ГВО в ведение правительства рассматривалось Военным советом, который согласился с этим решением. Однако курировавший армию Особый отдел ГВО с его уполномоченными остался в распоряжении Военного совета. В ответ Ринчино, руководивший левым крылом МНП, с помощью советского полпреда Васильева объединил основную часть делегатов съезда и добился ликвидации С. Данзана, выступавшего против ограничения частного капитала и имевшего свой собственный бизнес с китайскими купцами.
Данзан был расстрелян прямо во время работы III съезда МНРП, через полтора суток после ареста. Советские чекисты-инструкторы, ориентировавшиеся на Ринчино, явно содействовали в фабрикации "заговоров" Бодо и Данзана. О роли, которую занимали работники ОГПУ внутри ГВО, говорит тот факт, что даже комендант ГВО, отвечавший за исполнение смертных приговоров, был советским чекистом.
Руководство Бурят-Монгольского облотдела ОГПУ, опираясь на информацию как инструкторов ГВО, основная часть которых являлась выходцами из БМОГПУ и ПП ОГПУ ДВО, так и аппарат своей резидентуры в Урге, постоянно давало инстанциям сведения о недостаточной революционности и лояльности монгольского руководства.
Так, в 1924 г. оно сообщало, что все члены монгольской верхушки являются верующими и почтили смерть Богдо-хана продолжительными религиозными церемониями. Чекисты писали и о "заячьей политике" Ринчино, не сразу поддержавшего проект превращения Монголии в светское государство. Они сетовали, что осведомители из дворцовых служащих, исправно донося о подробностях повседневной жизни монаршего двора, ни слова не проронили работникам ГВО об огромных запасах огнестрельного оружия и боеприпасов, тайно хранившегося в многочисленных тайниках дворца. Четырнадцатого июня 1924 г. уполномоченный БМОГПУ сообщал командарму-5 И. П. Уборевичу, что главная цель правительства и ЦК МНРП заключается "в объединении всех монгольских племён в великую чингис-хановскую Монголию… и укреплении жёлтой религии на всей территории Центральной Азии".
В 1925 г. позиции Ринчино оказались подорваны в связи с конфликтами как с представителем Коминтерна Т. Рыскуловым, так и с аппаратом советских советников в ГВО, которых один из советских чекистов, Нетупский, обвинил в шпионаже. После специального расследования контрразведывательным аппаратом полпредства ОГПУ по Дальневосточной области, сделавшего вывод о провокационности обвинений, Ринчино (и Нетупский, по заданию начальника Иностранного отдела ОГПУ М. А. Трилиссера пытавшийся завербовать в осведомители ОГПУ руководство ГВО) был отозван в СССР. Как приводимые факты, так и сам тон записки Балдаева говорят о том, что ГВО не смогла стать самостоятельным органом, будучи зависимой от инструкций советских профессионалов, которые активно вмешивались во внутренние дела монгольской спецслужбы. Зафиксированное в записке Балдаева мнение о необходимости "поставить на нормальные рельсы взаимоотношения ГВО и ОГПУ" подразумевало лишь более аккуратное продавливание советской позиции, а не отказ от фактической подчиненности монгольской спецслужбы аппарату Лубянки. Протесты монгольской стороны не давали заметного эффекта – взамен скомпрометировавших себя инструкторов прибывали новые, столь же бесцеремонные, наподобие пресловутого Я. Г. Блюмкина, сменившего Балдаева в конце 1926 г. Наличие в Монголии большого числа белоэмигрантов настолько беспокоило советские спецслужбы, что они постоянно предпринимали чистки русского населения МНР. Например, в апреле 1927 г. М. Трилиссер, уже ставший заместителем председателя ОГПУ, предписал Блюмкину провести операцию по регистрации и последующей высылке из Монголии в СССР "активных белых элементов".
Работа Блюмкина в Монголии, связанная с самовольными арестами и расстрелами, при полном игнорировании мнения монголов, вызвала очередной скандал, приведший в 1927 г. к удалению Блюмкина с должности главного инструктора ГВО ...